червь не желает отступать. Потому что знает: есть та, над кем он не властен. Как бы ни была беззащитна Феодора, сколько бы он ни измывался над её телом, до души так и не добрался…

И уже не доберётся.

Знать бы, почему это сводит с ума…

Я улыбаюсь.

Я смотрю глазами своего златокрыла… Нет, мне кажется, я смотрю глазами всех златокрылов, что были когда-то на Земле. И – глазами тех людей, что с ними соприкоснулись. А ещё – глазами кого-то, кто и не человек вовсе, но на стороне людей. Кто помогал, анализировал, изучал нас всё это время и теперь отказался служить новым хозяевам. Ибо даже он не столь жесток и холоден.

Я смотрю сквозь пространство и время.

Я вижу не только Филипа.

Я вижу незаданный вопрос. Неврученный подарок. Я вижу время, текущее вспять. Вижу события, бегущие рядом. Вижу женщину с множеством «Я». Вижу себя, расколотую на разные версии. В прошлом и будущем, которого у меня не было, но могло бы быть.

И я знаю, что делать».

Часть третья

Между снами

Глава десятая

Март 43 год н.к.э., Зарина

Зарина села на кровати.

В комнате пахло мятой и шоколадом, сама же комната словно бы проступала из тумана, была знакомой и не знакомой одновременно. Часы у кровати показывали начало четвёртого. Вечер?

Какой нелепый сон. А уж приятный… Дальше некуда! Кучка обезумевших «Я»… Зарина потрясла головой в надежде вытрясти из неё дурацкое видение, но оно не рассеивалось, как положено снам. Напротив, картинки, показанные медноволосой «Я», стояли перед глазами, как зависшие видео эйртопа. И поверх других – самая последняя.

«– Зачем ты мне всё это показала? Что мне с этим делать?

– Возьми. И смотри…

Я-Медь протягивает ей лилово-алую полупрозрачную ленту, похожую на те, что закрывали окно в другую реальность в причудливом коридоре. Она тёплая и шершавая, с множеством маленьких полупрозрачных кнопочек в тон ленте. Я-Медь скользит по ним пальцами, показывая уже знакомые картинки.

– С алым – уйдешь, с сиренью – вернешься. Исправишь – спасёшь и спасёшься…

Она не уточняет, что именно «исправишь», но Зарина и сама понимает. Не понимает только…

– И каким же образом?!

– Ты знаешь… Уйдёшь и вернёшься, исправишь…

Я-Медь отступает к выходу.

– Подожди! Ты же ничего не объяснила!

– Сегодня туда – сегодня обратно. Опоздаешь – ошибёшься, ошибёшься – не вернёшься…

– Спасибо, разъяснила! – фыркает Зарина.

– Время, число – совпадают. Прощай.

Зал кафе начинает расплываться…»

Зарина снова отчаянно встряхнула головой. Казалось, она всё ещё спит и не может проснуться. А там, в кафе, спала?

– Проснулась уже?

Зарина подпрыгнула на постели и уставилась на торчащего в дверном проёме Гандза.

– Прости, я стучал, но ты…

– Ты что-нибудь делал с вирт-программой сна? – пробормотала Зарина, сползая с кровати и всё ещё надеясь, что её видения – лишь результат какого-то сбоя.

– В смысле? А что с ней не так? А это что такое и откуда здесь взялось?

Зарина медленно обернулась. На кровати лежала лилово-алая лента и слабо мерцала.

Март 43 год н.к.э., Гандз

Зарина растерянно смотрела то на него, то на странную ленту на кровати, от которой у Гандза мурашки по спине бежали. Почему-то вдруг стало ясно, что это – не подарок от персонала для златокрыла, например. И – не что-то случайно забытое ботами. Веяло от ленты чем-то таким…

– Ты не поверишь… – пробормотала наконец Зарина.

– А ты попробуй объяснить, – поднял бровь Гандз.

И она заговорила. Сначала медленно и запинаясь, потом всё уверенней. О странном сне, который и не сон вовсе. И уж точно не «приятный». О вероятностях событий, которые в равной степени могут случиться, в зависимости от того, скажет ли кто-то нужное слово или нет, появится в нужном месте или опоздает…

О тех, кто погиб в разных вероятностях, но не ушёл до конца, став частью чего-то большего, стремящегося всё исправить.

О самой Аколитус, тайно вставшей на защиту человечества!

Зарина подошла к кровати и погладила возникшую из сна полупрозрачную ленту – лента мерцала и цвет её переливался от насыщенно алого до нежной сирени.

Поверил ли он ей? Ещё несколько лет назад бы не поверил. Решил бы, что нью-венерианских грибов объелась. Запрещённых на Земле, между прочим. Или просто умом тронулась от пережитого. Но после общения со златокрылом, после взгляда на мир его глазами, после их путешествия во времени, наконец… Почему бы и не поверить?

– Здесь… – проговорила она, коснувшись ленты. – Это ключ к тому, чтобы всё изменить. Я знаю, хотя она ничего толком и не объяснила. Я как будто… всегда это знала.

– И… – Гандз на секунду задумался. – Что ещё ты знаешь?

– Я должна станцевать в ресторане. Должна сказать кое-что человеку по имени Эдуард Орлов. Он меня уже знает. И ждёт. Я его пока нет. Понимаю, звучит дико, но… И ещё мне нужно платье!

– М-да. А какой ресторан?

– Я не знаю. Не вижу. Пока… Где-то на второй полосе. Оно всё урывками перед глазами. Что-то видится очень чётко, а что-то постоянно ускользает. Словно знала и забыла. Может, когда окажусь там, на месте…

Зарина сжала виски.

– Ладно, – Гандз взял в руки ленту, покрутил в руках, протянул Зарине. – Давай попробуем.

Март 43 год/ноябрь 41 год н.к.э., Зарина

Сначала она просто неуверенно тыкала в кнопки. Потом – тыкала более уверенно. Ничего не происходило. Она вызывала в памяти лицо Эдуарда Орлова, его сына, мерзкого Филипа… Ничего не происходило.

Зарина уже начала верить, что все эти видения – и правда, результат сбоя программы сна, а ленту – бесполезную игрушку – принесли с едой или чистой постелью по ошибке… Она осторожно покосилась на Гандза. Когда доктор заподозрит неладное?

Зарина в отчаянии сжала в кулаке ленту. Дурацкая Я-Медь, была ты или не была? Аколитус, ты говорила со мной или нет?

И вдруг что-то изменилось. Зарина ощутила ленту как-то иначе. Возникло непонятное, едва ощутимое чувство… Лента стала… словно бы частью её. Будто чип, сделанный для конкретного эйртопа.

Зарина медленно вздохнула. Закрыла глаза. Пальцы сами нащупали кнопку…

… в нос ударил свежий цветочный аромат. Послышалось журчание воды.

Она открыла глаза.

Гостиничная комната исчезла. Зарина стояла посреди живописного дворика с журчащим фонтаном, от которого пахло жасмином. На ярко-зелёной траве лежали жёлтые листья. А прямо перед ней – резная деревянная дверь с надписью «Жасминовый туман».

Зарину пробил озноб, и она поняла, что всё