– Ничего толкового, – лениво отозвалась Инна. – Светка сфотографировала кое-какие документы.

– Света! Да?

– Да, – вскинулась Света. – Посмотрю их сегодня ночью. Может быть, кое-что и прояснится.

Но Мариша осталась недовольна ее ответом.

– Кое-какие! – с досадой воскликнула она. – Кое-что. Света, говори толком! В чем ты подозреваешь Ирину Сидоровну? Могла она убить твоего отца?

– Не думаю. Не знаю. Надеюсь, что нет.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то мне кажется, что у них с моим папой была не любовь, а просто какие-то общие дела. В столе у Ирины Сидоровны я нашла несколько документов за подписью папы.

– И что это за документы?

– Акты экспертизы.

– Какой экспертизы?

– Ну как же! – растерялась Света. – Обычной оценочной экспертизы. Когда в музей попадает новый экспонат, надо же его проверить и каталогизировать. Какой век, какова его ценность, из чего сделан, кто мастер.

– Но немаловажна, я так понимаю, и ценность вновь поступившего экспоната?

– Да, это тоже очень важно, – кивнула Света.

– И твой отец подписывал те акты, которые составляла для него Ирина Сидоровна?

– Да.

– И только на основании этих актов и подписей на них твоего отца ты делаешь вывод, что у них с Ириной Сидоровной не могло быть романа?

Света кивнула.

– А по-моему, это глупость, – вмешалась Ангелина. – Разве нельзя совмещать приятное с полезным? Вот я, например, завела роман на работе. И не я одна так поступила!

Света промолчала. Но на лице появилось какое-то упрямство или напряжение, словно открыто спорить она пока не может, но и от своего мнения не откажется. И это заставило Маришу спросить у девушки:

– И что еще вы нашли на квартире у Ирины Сидоровны?

Мгновение поколебавшись, Света все же ответила:

– Товарные чеки.

– Что?

– Товарные чеки на разные драгоценные безделушки. Из антикварных магазинов города.

– А они вам зачем понадобились?

– Это не нам, – уточнила Инна. – Это Света ими заинтересовалась.

– И почему ты ими заинтересовалась? – не отставала Мариша.

Света вздохнула.

– Некоторые из этих безделушек я видела у отца дома.

– Ну и что?!

– Я думала, что он их сам себе покупал. А оказывается, это подарки Ирины Сидоровны.

– Ну и что с того? Подумаешь, сделала близкому человеку дорогой подарок. Нормально.

– Нет, вы не понимаете!

– Чего? Чего мы не понимаем?

– А того, что мой папа ни за что в жизни не взял бы подарок от женщины, с которой… с которой… Ну, с которой он был в близких отношениях, но при этом не женат.

– Что?! – изумилась Мариша, впервые слышавшая про такой мужской принцип.

Например, ее любовники все поголовно и весьма охотно принимали подарки. Крупные и мелкие. И чем крупней и дороже был подарок, тем легче было их уговорить его принять. Да и Ангелина, и Инна удивились.

– Впервые слышу о такой принципиальности.

Света в ответ только пожала плечами и повторила:

– А вот у моего папы были свои жесткие принципы. Ничего и никогда не брать от своей женщины. Он и мне всегда втолковывал: не бери у кавалеров дорогих подарков. Хотя ты и женщина, говорил он, и я понимаю, что тебе хочется. Но один раз взяв, уже попадаешь в зависимость. Так что, повторял он мне много раз, только цветы или конфеты. Или билеты на оперу или в консерваторию на концерт. Все! На остальное табу! Забудь про всякие подношения и искушения.

И затаенно вздохнув, Света добавила уже от себя:

– Правда, мне никогда так и не довелось испытать подобного искушения. Дорогих подарков мне никто делать не пытался.

Ангелина фыркнула. Надо же, удивила! А Инна задумчиво произнесла:

– Ну, тебе, понятное дело, нельзя. Воспитательный момент. А сам он мог охотно принимать дары.

– Нет, вы точно не знали моего папу, – покачала головой Света. – Он бы никогда не взял подарка от любовницы! Поэтому я и считаю, что у папы и Ирины Сидоровны не было никакого романа. Ни служебного, ни какого другого! Они были просто коллегами. И Ирина Сидоровна приезжала к отцу исключительно по работе.

– Но Глафира Ивановна…

– Глафира Ивановна – совсем простая женщина. Ей не понять, что между мужчиной и женщиной могут быть и другие отношения, помимо любовных!

– Но сама-то Ирина Сидоровна утверждает, что у нее с твоим отцом была любовь! Гражданский брак!

– И мне бы очень хотелось знать, – твердо произнесла Света, – зачем эта женщина так нагло мне врет! Мне кажется… Нет, я даже уверена, у нее есть на это свои причины. И не я буду, если не узнаю!

Подруги тут же зауважали Свету. Умеет ведь проявить твердость, когда это действительно нужно. А вначале произвела впечатление полной размазни. Но девушка умеет мобилизоваться. Вот как сейчас, прямо любо-дорого посмотреть.

– И как ты это сделаешь? – спросила у нее Мариша.

– Не забывайте, я завтра встречаюсь с Ириной Сидоровной. Мы будем вместе заниматься похоронами отца. И у нас будет время пообщаться.

– Думаешь, она тебе так все и выложит? Зачем наврала про роман с твоим отцом?

– Все не выложит, но в чем-то обязательно проколется. А уж я не упущу возможности и выведу ее на чистую воду.

Ее глаза сверкнули. А Мариша снова восхищенно подумала: просто другой человек! Честное слово, совсем другой человек! Потрясающе, как она изменилась за короткое время.

И словно в подтверждение Маришиных мыслей Света встала и решительно направилась к столу с тортом.

– Вы как хотите, а я буду есть торт!

И всадила в него нож с таким видом, словно это был не торт, а сердце ненавистной ей обманщицы Ирины Сидоровны.

– Я не буду! – поспешно отказалась Мариша.

– Я тоже потом, – пискнула Ангелина.

– Боюсь, что потом лично я уже не успею, – вдруг произнесла Инна. – Отрежь мне, Света, пожалуйста, кусочек. Только маленький.

Ангелина встала и направилась в прихожую.

– Куда это ты собралась? – поинтересовалась у нее Инна.

– Надо.

– Поздно уже. Тебя Вова ждет?

– Нет, сегодня он идет очаровывать свою гусеницу, невесту толстую.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! – удивилась Мариша.

– Ничего не спокойно! – воскликнула Ангелина. – Как подумаю, внутри все переворачивается. Но у меня есть план. И хотите знать, какой?