Следующим я помчался к главнокомандующему. Ради того, чтобы принять меня, генерал Дрог ага Раголини даже подвинул в очереди одного графа, пришедшего с докладом по хозяйственным делам.

— Хо-хо, молодой ага Долиган, уверен, что такой человек на стал бы тревожить меня по пустякам, — со смешком встретил меня генерал.

— Завтра приходит ещё одно племя, желающее перейти на нашу сторону. Подозреваю, что среди них могут быть специально заражённые люди. Прошу распорядиться, чтобы их встретил достаточно мощный конвой и чтобы у жрицы была возможность их осмотреть. И, конечно, чтобы их не вырезали ночью наши патрули.

— Хо-хо, вот так новость! Странно, что граф ага Аркнейн не сообщил мне её первым. Хорошо, о патрулях и конвое я распоряжусь, а жрице твоей ты господин.

Я отсалютовал и выполз из шатра ставки. Следом за мной вышел порученец генерала, и десятку гонцов сразу нашлась работа.

Ва двести пятая учила своих гадюк и при известии о прибывающем племени пришла в восторг:

— Дамы, у нас завтра будет прекрасная возможность провести диагностику в полевых условиях! Обычно долго путешествовавшие племена больны дизентерией, глистами, а иногда и холерой! У нас будет отличная возможность отточить ваши умения на нескольких сотнях человек, а если не пустим в лагерь краснобубонную чуму, то спасём весь лагерь!

Гадюки при известии о том, что им завтра ни свет, ни заря придётся тащиться осматривать кучу запаршивевших кочевников, посмотрели на меня так, что я сразу стал прикидывать, нахожусь ли в зоне поражения их яда.

Ва ничего не заметила и вернулась к описанию болезней печени, о которых она рассказывала на примере распотрошённого трупа. Сказать, что труп пах, значит ничего не сказать.

— Кстати, господин, ты тоже присоединяйся, я тебе потом расскажу то, что ты пропустил, — вспомнила про меня Ва.

Наверное, у меня было очень страдальческое лицо, если все гадюки вдруг радостно заулыбались, глядя на меня. Воистину самая искренняя радость — это злорадство.

Вечером я отомстил жрице, заставив её учиться балету. Долго мучить совесть не позволила, поэтому вскоре я сказал Ва:

— Просто держись рядом, а когда я буду тянуть тебя за руку, кружись вокруг. Для иностранки это будет сочтено допустимым.

Отец встретил меня вопросом, с какой радости главнокомандующий требует завтра ранним утром весь отряд графа ага Аркнейн выезжать в поход на осмотр какого-то племени? Известие о том, что это встреча найденного ими племени перебежчиков, его немного удивило.

А чему удивляться? Сами же притащили их сюда.

В этот день мне удалось посидеть с друзьями и поболтать. Вечно занятые тысячей дел Визго и Серен тоже смогли выкроить по минутке. Рассказал, как Ва чуть не наступила на вражеского разведчика, а меня чуть не подстрелили во время выезда… Друзья смеялись, но в конце концов меня пожалели.

Поутру мы с донельзя злыми недоспавшими гадюками и огромным отрядом нашего графа ага Аркнейн выехали навстречу новому кочевому племени. Мы с Ва ехали среди моей семьи. Это было куда приятнее, чем посреди чужих злых мужиков. Ехать пришлось совсем недолго.

Племя оказалось каким-то странным. Очень мало женщин, буквально несколько человек, совсем нет детей. Одни мужики разных возрастов, от подростков до пожилых. Но в основном это были мужики средних лет. Как выяснилось позже, это племя сделало вид, что мужчины идут на войну вместе с армией кочевников, а все женщины и дети откочевали в неожиданном направлении. Именно этих мужчин мы и встретили. Они надеялись, что после разгрома армии генерала Ихо Хутабба им удастся вытащить из Поля своих женщин с детьми. Как на мой взгляд, так довольно призрачная надежда.

Но это всё выяснилось потом. Для начала кочевники здорово струхнули, обнаружив, что их окружает превосходящий отряд. Расслабились они, только увидев жрицу Васты.

Двести пятая ухитрилась организовать своим гадюкам такие же дурацкие треугольные шапочки с отворотами, как и у неё. Ва попыталась надеть такую же шапочку и на меня, но вот тут у неё дело не задалось. Ну не мог я надеть ТАКОЕ! Ездить по полю боя в белом плаще и в белом шлеме с красной восьмиконечной звездой — это я ещё мог понять. Но в треугольной шапочке… Увольте.

Вот увидев эти белые шапочки, кочевники и заулыбались. Ва устроила движение кочевников по одному и выстроила своих учениц для проверки. Дело двигалось медленно. Ученицы уже более-менее овладели умением смотреть насквозь и находили у кочевников множество хронических и обычных заболеваний. Ва терпеливо объясняла, какое как называется и насколько оно опасно. На каждого человека уходило по минуте, а то и больше… А кочевников-то было пять сотен!

Через некоторое время Ва спохватилась и пустила поток побыстрее. Они отсеяли двух человек с холерой в начальной стадии и пять малярийных больных. Источником холеры были остатки копчёной рыбы, которую кочевники уже доели, так что даже уничтожать продовольствие не пришлось. Больных чумой не было.

Самое удивительное было в том, что гадюки увлеклись и осадили двести пятую с вопросами о том, как лечить ту или иную болезнь, которую они углядели. Кочевники смиренно ждали, пока они поговорят, а вслед за ними на это всё зрелище удивлённо взирали несколько сотен наших рыцарей. Мне пришлось воспользоваться правом господина жрицы и скомандовать им закругляться. Гадюки на меня обиделись. Я им сказал, что они могут продолжить обсуждение по дороге. Девушки скривили губы: «По дороге уже не то!».

Пока собирались, Ва успела шепнуть, что мне может быть интересно поговорить с определённым кочевником. Я удивился. Ва сказала, что это, скорее всего, жрец бога правды.

Я подъехал к указанному человеку и спросил на языке кочевников, правда ли, что он является жрецом богов кочевников, и что я хочу больше узнать о них. Человек принялся отнекиваться.

Внешне он действительно не очень отличался от других кочевников. Но потом глаз начал замечать подробности, незаметные с первого взгляда. Более аккуратная одежда. Концы штанов не болтаются, а подобраны ремешками. Сапоги не просто кусок кожи, обмотанный вокруг ног и сшитый как придётся, а остроносые сапожки с каблуком. По воротнику кожаной куртки затейливая вышивка. Подкладка из красной ткани, в то время как у кочевников никакой подкладки в помине нет, только кожа. А главное — живые глаза.

— У вас живые глаза. Все кочевники смотрят либо свысока, как будто для них важнее всего, чтобы все окружающие признали их огромное внутреннее достоинство, либо агрессивно — исподлобья, через старые обиды. А у вас глаза живые, вы смотрите прямо и способны переводить точку