А что, если Роберт и Анжелика задумали этуисторию давно? Интересно, где они познакомились? Хотя какая разница, может,столкнулись на улице или в кафе… Вот оно как! От неожиданной мысли я вспотела,словно мышь при виде кошки, хотя, ей-богу, не знаю, обладают ли грызуныпотовыми железами! Вот оно что! Из рассказа Веры выходило, что Роберт особо нелюбил Стасю, просто воспользовался ею. Наверное, очень хотел защититькандидатскую диссертацию и получить московскую прописку. Скорей всего, послесмерти Софьи Модестовны он начал тяготиться супругой.

Теща ушла в мир иной, никаких благ брак большене сулил, наоборот, теперь на его руках оказалась избалованная женщина, которуюпришлось бы содержать. И тут на пути попалась Анжелика, внучка богатогодедушки, и Роберт сразу сообразил, как проще всего решить свои проблемы.Лика-то влюбилась в Астера. Правда, чем он ее привлек, непонятно, Роберт неслишком интересен внешне. Я порылась в сумочке и вытащила сигареты. Хотя небосьон с умным видом рассуждал об усилении психической энергии, психоанализе, незабыл упомянуть о том, что защитил кандидатскую. Много ли надо девочке, толькочто вырвавшейся из-под бабушкиного крыла?

Значит, Роберт решил избавиться отопостылевшей женушки и проделал задуманное, не пожалев машины.

Я встала и понеслась к Володе на работу. Вголове оформился план. Наверное, Астер все же не стал рассказывать Анжелике отом, как расправился со Стасей, небось не захотел пугать девчонку. Естественно,сообщил, что жена погибла в автомобильной катастрофе, и тем самым вызвал у Ликиприступ жалости к себе. А наша российская баба, как правило, сначала пожалеет,потом полюбит. Дело за малым, надо попытаться открыть Лике глаза на кавалера.Пусть сообразит, дурочка, что ей самой недолго жить осталось. Сначала онисовместными усилиями устранят всех, кто стоит на пути к богатству, потом Робертженится на Лике, и через какое-то время девушка спокойно уйдет в Аид[4], оставивмужа безутешным вдовцом. Богатым.

Надо рассказать Анжелике правду. Пусть онаидет к следователю и сообщит истину – чистосердечное раскаяние уменьшает вину.Я-то уже докопалась до сути.

Резко затормозив на платформе, я чуть невлетела в потную тетку. Анжелика мне не поверит. Следовательно, надо убедительнодоказать ей, что смерть Стаси была неслучайной, только тогда девушка пойдет вмилицию, и Раду освободят.

Сзади меня толкнули, я стояла в растерянности,глядя на поезда. Куда ехать? Если к Вовке на работу, то налево, а если нет,тогда направо. Наконец, приняв решение, я влезла в битком набитый вагон.

Дикая жара, совершенно неожиданно накинувшаясяна Москву, сделала свое дело. Народ разделся почти догола, но все равно иженщины, и мужчины были потные, красные, взлохмаченные. У большинства в рукахимелись газеты, которые люди использовали в качестве вееров. Воздух,врывавшийся сквозь открытые форточки, не приносил никакого облегчения: горячий,он словно дул из духовки. Мне повезло – удалось сесть. Рядом со мной сиделаженщина с мальчишкой лет пяти. Ребенок без конца вертелся. Сначала он простоерзал по сиденью, затем начал вставать на него ногами, стучать ладошками постеклу, потом слез и принялся болтать ножонками, обутыми в весьма грязныесандалии. Напротив стояли двое. Девушка в длинной полотняной белой юбке и рокерв кожаных штанах, жилетке с заклепками и бандане. Я принялась разглядыватьпарня. Юноша равномерно пережевывал жвачку, на его лице застылоравнодушно-сонное выражение, словно у коровы на пастбище. Неужели ему не жарко?В вагоне, скорей всего, зашкалило за сорок, а он весь в коже и железе.

Мальчонка особо сильно дернул ногой, на юбкедевушки образовалось черное пятно. Девица попыталась отодвинуться, но деватьсябыло некуда. В вагоне клубилась густая толпа. Гадкому ребенку понравилась новаязабава, и он, на этот раз специально, провел сандалией по белому полотну.Появилась еще одна темная полоса.

– Послушайте! – возмутиласьдевушка. – Вы не могли бы успокоить своего ребенка?

Мамаша не отреагировала. Расшалившееся дитятконагло пнуло говорившую. Девица не вытерпела, схватила мальчонку за ногу икрикнула:

– А ну, прекрати безобразничать!

– Ты чего моему сыну замечанияделаешь? – взвизгнула баба.

Я вжалась в спинку. Ну вот, сейчас начнется.Из-за жары народ скандалит по каждому поводу, не у всех хватает такта ивоспитания, чтобы промолчать.

– Ваш мальчишка мне юбку измазал!

– Подумаешь, он ребенок.

– Вполне взрослый, чтобы понимать, чтоможно, а что нельзя.

– Не смей приближаться к моему сыну, родисвоих и воспитывай, шлюха!

– Сама такая.

– Я замужняя женщина, с сыном, а тыпрошмандовка.

Видя, что мать на его стороне, мальчонка ещераз мазанул обувью по юбке. Девушка шлепнула его по ноге. Паренек скуксился ипротивно заныл.

– Заинька, – взвыла мамаша, –эта сволочь посмела тебя тронуть! Ах ты падла!

– Дура.

– Мой мальчик, – голосилаженщина, – воспитывается по японской системе!

– Это что же такое? – неожиданнопоинтересовалась старушка, молча слушавшая до этого перебранку.

– Япошки знают, как поступать, –взвизгнула хамка, – до семи лет ребенку не делают никаких замечанийвообще.

– Ну и ну, – покачала головойбабуська. – Вы с ним потом не справитесь!

– Молчи, старая карга, тебя не спросила!

Мальчишка лягнул девушку.

– Да прекрати ты! – чуть не зарыдалата.

Мамаша поцеловала сыночка в макушку.

– Шурик, котеночек, не слушай тетю, онадура. Если боится испачкаться, пусть в такси едет.

Шурик весело задрыгал ногами. И тут рокерраскрыл рот, вытащил оттуда жвачку, покатал ее между пальцами и прикрепил«Дирол»… на лоб мамаши.

В вагоне мигом стало тихо. Тетка выпучилаглаза, потом разинула было рот, но тут «кожаный» парень прогремел на весьвагон:

– Слышь, маманька, семнадцать мне вчерастукнуло.

– Поздравляю, – ошалело ответилабаба, не пытаясь снять жвачку.

– Насрать на твои поздравления! Имей ввиду, соломку курил, косячки набивал, экстази хавал, марки лизал, теперь лишьна герыча сесть осталось.

– На кого? – спросила ополоумевшаятетка. – На какого такого герыча?