а завтра утром — снова в бой!

Со свежих глаз сумеем все — и грудью встать, и лечь костьми!

«А ну, мешочники, подъём!» — нам крикнет утром постовой.

Москва для нас — не ближний свет. А жрать-то надо, чёрт возьми…

1985

«Я — кукла…»

Я — кукла.

Я мордой кулак принимаю хитро́ .

Опухло

Моё от пинков и ударов нутро.

Со мною

Мой ангел-хранитель, палач и партнёр,

Он роет

Копытами грязь — славный парень, майор.

С моей подрасстрельной статьёй я от вышки, от пули

Отмазан. Я куклой служу вот при этих ребятах,

Им ветры горячие душу прожгли и продули,

Они — моя высшая мера, мой крест и расплата.

За шею

Железный захват! Мне командуют: «Бей!»

Темнеют

Рубцы и мозоли на роже моей!

Он лупит

И слева, и справа, в охотку и всласть!

Он любит

Подсечь и добить. Я не должен упасть!

В Анголах, Афганах ему куковать, мне — на досках, на нарах,

А нам бы с девчатами рвать васильки в чистом поле!

Соперник силён, но и я далеко не подарок,

Мы рубимся насмерть! Он честный, он всё мне позволил!

Сквозная

Дыра вместо сердца с душой у него.

Я знаю:

Мой шанс на побег — ноль, всего ничего.

Он в норме —

Глаза как репьи, и оскалена пасть,

Он сдёрнет

Три шкуры с меня. Я не должен упасть!

Ещё полминуты! Я пойман на ложном замахе.

Тройной апперкот! Задыхаюсь, и солнце потухло!

Держусь! Устоял! На плечах голова, не на плахе!

День прожит, и шанс мой со мною. Я кукла…

1993

«Ты бывший морпех, ты теперь городской глава…»

Ты бывший морпех, ты теперь городской глава,

Ты мэром назначен и тащишь свой тяжкий груз.

С секретной войны ты когда-то, живой едва,

Из Африки в гипсе вернулся назад, в Союз.

Пустыня отпела оставшихся там ребят,

И новое, юное племя, служивый люд —

Коллеги, что вместе с тобой за столом сидят,

Тебя, только свистни им, сукам, живьём сожрут.

Тыща вёрст до родного села.

Ты, как в детстве, летаешь во сне

Над рекой, где прозрачна вода и светла —

Каждый камешек виден на дне.

Ах, как ты нырял в неё, помнишь? — крутой обрыв,

Песчаный пригорок, — девчонки, разинув рты,

Глядят и галдят: «Берегись!» Ты летишь, летишь,

И брызги уже, словно пули, секут кусты!

Ты вырос. Ты в низких поклонах не гнул хребет, —

И честь, словно шпагу, чтоб ни было там, хранишь.

«Да где ж ты видал-то её?» — говорят тебе,

А ты только молча зубами в ответ скрипишь.

Ты закроешь глаза в тишине

На секунду, и снова с тобой

Золотые берёзы в закатном огне

И костёр над рекой голубой.

Твой шеф, твой хозяин, ворюга, подлец и скот,

Что может любого в упор наповал сразить

Звонком куда надо, тебя в кабинет зовёт

И мордою будет об стол битый час возить.

Мол, как-то ты мало доходов в казну принёс,

Бюджет, не бюджет, поглядим, вот сюда ложи!

Ну, ладно, солдат, ну, чего ты воротишь нос?

Что честно, что нет, дома мамке своей скажи!

…Хуже пьяной трясучки тоска

Сердце рвёт. А в родной стороне

Ждут тебя. Там светла и прозрачна река —

Каждый камешек виден на дне…

2005

«Я хожу…»

Я хожу

      по степи в печали,

Огоньки

        светятся вдали.

Вот меня

        девки повстречали

И в забой,

         в шахту привели.

Там — ещё

          четверо приблудных

Спят в углу.

          Клавка им орёт:

«Вас — лихих,

            смелых, безрассудных,

В бой, в прорыв

              Родина зовёт!»

Мрак в окне.

            Клавка, словно кукла,

Вдаль глядит,

            и в глазу — восторг:

Мол, рекорд

           по добыче у́ гля

Будет бить

         Сашка, наш комсорг!

Вы ему

      малость подмогнёте,

Будто он

        выдал десять норм,

И у нас

       будете в почёте,

И иметь

       крышу и прокорм.

Мы в забой

          после двух бутылок,

В ночь пошли,

             мутные уже,

Кто-то вслед

           мне шепнул с носилок:

«Эй, братан,

           будь настороже!»

Клавка мне

          спела панихиду,

Подмигнув

          глазом голубым:

«Если ты

        станешь инвалидом,

Мы тебе

        грамоту дадим!»

Мне назад

          больше нету хода.

Ой, хрустит

          шейный позвонок!

На меня

        рушится порода,

И стоит

       в стороне Санёк.

Я лежу.

      Сашка, злой, суровый,

Мне в карман

             сунул три рубля:

«Ты шахтёр,

          а не хрен моржовый!

Встань, воспрянь,

               дай стране угля!»

Мы впотьмах,

            впятером, зверея,

Грызли пласт

            из последних сил.

«Эй, вы, там,

           гаврики, быстрее!» —

Веселясь,

        Сашка голосил.

Нас наверх

          вынесли из шахты.

Все бегут

        Сашку поздравлять:

«Есть рекорд!

            Счастье! Ух, ты, ах, ты,

Брат ты наш,

           Саня, так держать!»

Ой, ой, ой,

         бедный я, несчастный!

Сашка — трус,

            гнида и сморчок,

А ему

     вымпел дали красный

И