– Я тоже так думаю, – мило улыбнулась Владислава. – Где же наш дракон? Ты обещал мне его показать четверть часа назад.

– Он обычно лежит в том гроте, что мы прошли пару минут назад, но, видимо, гуляет, – мужчина улыбнулся, вновь став обаятельным и приятным. Ничто не напоминало о сумасшедшем, напугавшем её несколькими минутами ранее.

– Почему он не сбежит? У него здесь столько камней, столько силы!

– Этих камней ему едва хватает для поддержания жизнедеятельности. Когда иегерийцы приносят новую партию, какое-то время он может ходить, потом ложится в одном из гротов и ждёт.

– Что с ним будет, когда мы отберём его силу? – шёпотом уточнила Влада, на всякий случай послав дракону мысленно извинение и объяснение своих мотивов для столь неприятного вопроса, на что тот коротко ответил: «Понимаю».

– Он умрёт. Или заснёт. Я не стану поддерживать его жизнь такой ценой, – Гадрик взмахнул рукой, обводя пространство, усыпанное не просто драгоценными камнями, а заряженными силой носителями. – Пока дракон в сознании, он оказывает слишком большое влияние на нас, носителей его силы. Мы теряем человечность, становимся холодными и прагматичными, безжалостными, живём не во имя человеческих ценностей, а ради власти и могущества.

Влада могла назвать без запинки несколько противоречий.

Во-первых, Гадрик жаждал власти и могущества как самый настоящий человек, с присущей ему гнильцой. Что ни говори, а тот же Гефестион, совершая ужасные поступки – а смерть сыновей, уходящих один за другим, оправдать было сложно – и тот действовал во благо мира, а не личных мотивов. Если сила дракона и делала его холодным и рассудительным, может, нечеловечески логичным и прагматичным, то не лишала здравого смысла окончательно, что, похоже, произошло с Гадриком.

Во-вторых, убийство и без того лишённого силы дракона никак нельзя было назвать гуманным и человечным.

В-третьих, «ради власти и могущества» Гадрик собирался жить как раз потом, так как сейчас эти желанные для него категории были ограничены и территориально, и политически.

Существовало и в-четвёртых, и в-пятых, но ни одну из позиций Влада не стала озвучивать. Бесполезно.

«Дракон, скажи, он действительно может всё это сделать? У него получится, если мы не помешаем?» – обратилась она к единственному сейчас разумному источнику информации.

«Да. Камни… синие… не ваши. Другой мир. Сильные. Рабство дракону. Смерть – нет», – прошелестело в голове тихо и зло.

«То есть, если сила уйдёт в эти камни, ты заснёшь, но не умрёшь. Но на этот раз не сможешь оказывать влияние на людей, в которых будет твоя сила, а, напротив, станешь их рабом, да?» – попыталась расшифровать Влада мысль ящера.

«Да», – ранее тихая и почти безэмоциональная мыслеречь дракона сейчас окрасилась в миллион цветов. Он так же ненавидел рабство, как любое разумное существо, так же боялся его, так же отрицал.

«Я не позволю это сделать с тобой. Приложу все-все-все усилия! – пообещала Влада. – Не приемлю рабство ни в каких вариациях. Гефестион и Хэвард вернут тебе силу добровольно, они уже готовятся. Но нам надо придумать, как отобрать её у Гадрика».

«Убить» – прозвучал короткий ответ.

Владислава

– А-а-а! О-о-о! – тянула я восторженно и немного испуганно. Моё состояние легко понять человеку, лоб в лоб столкнувшемуся с опасным хищником, тем же тигром, к примеру. Красивый до невозможности, но инстинкты вопят об опасности, потому кровь стынет в жилах. Но взгляда оторвать ты не можешь.

Дракон явно позировал. Он выбрал самое освещённое место в уютном гроте, усыпанном драгоценными камнями исключительно синего цвета. Его невероятно огромное, но изящное, светло-серое или даже серебряное, точно не разобрать в полумраке, тело возлежало на огромной подушке из драгоценностей.

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный», – хихикнула про себя.

– Владислава, позволь тебе представить наимудрейшего, – Гадрик подмигнул так, чтобы ящер не увидел, – сильнейшего из существующих в нашем, а, возможно, не только в нашем мире, дракона.

Наимудрейший фыркнул, и вся его многотонная туша содрогнулась, хвост взвился в воздух и ударил по камням, отправляя часть драгоценностей в полёт.

Под ногами завибрировало. Я и без того дрожала от страха, а вот Гадрик чувствовал себя превосходно и, по всей видимости, ничего не боялся, ещё и держал меня за руку, вроде как успокаивал.

– Мы в безопасности? – я хотела задать вопрос нейтральным тоном, но заикнулась дважды, ещё и зубами клацнула. Уверена, не будь это место столь заряжено, давно бы вообще лежала в блаженном обмороке или спала беспробудным сном от усталости. Хе! Это бы случилось куда раньше. В сугробе по пути в пещеру, ага.

– Не волнуйся, моя дорогая невеста. Дракон не может обидеть носителя своей силы, точно так же, как и отобрать её назад без нашего на то согласия.

– А если он вас убьёт, сила к нему вернётся?

– Нет, в том и прелесть обряда, – он так неприятно улыбнулся, что мне пришлось сжать зубы покрепче, лишь бы не сказать какую-нибудь гадость. – Боги помогли разделить его силу, теперь она одна, и в то же время её три. Чтобы вернуть её дракону, необходимо соединить все три части и вернуть добровольно, то есть подарить.

Во время рассказа Гадрика я почувствовала неожиданное тепло за спиной. Хэвард. Не знаю, как, но точно знала, что он здесь, он пришёл, он защитит в случае необходимости. Тело тут же расслабилось, поплыло, всё-таки на мою долю выпало слишком много испытаний за последние сутки.

«Возьми себя в руки! Рано праздновать победу!» – приказала себе.

– И как ты планируешь забрать себе силу двух других носителей? То, что она попадёт в мои браслеты, я поняла. Но как она туда попадёт, мне не ясно.

Заглянула в глаза венценосного сумасшедшего и увидела там ликование. Он знал! Он тоже знал, что Хэвард и Гефестион здесь! Радовался скорейшему осуществлению задумки.

Голос Нарана неожиданно вторгся в мои мысли: «Хэвард должен выжить. Ты обещала».

На секунду показалось, что я вся увешана камерами, и боги сидят всё на тех же диванчиках в храме и смотрят кино с каким-нибудь безумно героическим названием, вроде «Армагеддон. Обретение равновесия» или «Владислава – покорительница драконов и сумасшедших». Помотала головой, вечно лезет всякий бред не вовремя, но богу поддакнула. После спасения моей жизни он у меня вообще будет в любимчиках, и чихать, что рождена для служения Нессе. Она что-то не больно мне помогает. Хотя я не права, она ведь Нарана сюда и пнула. Ох, скорее бы всё закончилось!

– Мне придётся ненадолго забрать у тебя браслеты, милая моя невеста, – начал объяснять Гадрик, однако смотрел на меня, не замечая. Видно было – прислушивается, вычисляет, где стоят противники, думает параллельно о другом, строит планы. Ещё и это произнесённое громко и чётко – «невеста». Наверняка хочет взбесить моего инквизитора.