Долги опекуна-афериста переводятся на наследство опекаемых, а заводы переходят под госопеку. Бизнес прибылен, но управляющий-жулик «в один год нахлопал на заводы новый миллионный долг». Когда совершеннолетний Сергей Привалов начинает разбираться с состоянием заводов, эти два долга с процентами составляют уже около четырех миллионов. Первое и важнейшее условие успешного рейдерского захвата обеспечено – актив обложен долгами.

Какое-то время заводами управляет Бахарев, и они начинают приносить до 400 тыс. годового дохода, а потом все идет по-старому: у руля Половодов – управленец, думающий лишь о собственном кармане. По его отчету «дивиденда» всего 70 тыс., да и эти цифры завышены. Из них нужно исключить 20 тыс. за продажу металла, оставшегося после Бахарева, 15 тыс. земского налога, которых Половодов и не думал вносить. Итого остается всего 35 тыс. руб. Далее: Половодову в качестве поверенного причитается 5% с чистого дохода, это составит 3,5 тыс., а он забрал все 10 тыс. руб.

Составляется докладная записка губернатору, авторы которой «не пожалели красок для описания подвигов Половодова». Губернатор поначалу круто поворачивает дело, и Половодова отстраняют. Появляется надежда привлечь его к уголовной ответственности за мошенничество, но победа длится недолго: вскоре Половодов снова восстановлен в своих полномочиях, а губернатор принимает Привалова довольно сухо: «какая-то искусная канцелярская рука успела уже „поставить дело“ по-своему». Стоит героических усилий еще раз убедить губернатора в необходимости принять меры для ограждения интересов наследников заводов. «Двухнедельные хлопоты по всевозможным канцелярским мытарствам» приводят к новому отстранению Половодова от его должности, но он успевает вынуть из заводов большую сумму: «У него в кармане голеньких триста тысяч…»

Ситуация с выплатой долгов отягчается, но все было бы поправимо, управляй Шатровскими заводами сам хозяин, ведь ему нет смысла красть у себя. До этого, однако, не допускают. Поскольку заводы по-прежнему формально находятся под госопекой, то государство единоличным решением выставляет их на конкурс и продает в счет покрытия долга. Купила их «какая-то компания», «заводы пошли по цене казенного долга, а наследникам отступных, кажется, тысяч сорок…» «Компания приобрела заводы с рассрочкой платежа на тридцать семь лет, то есть немного больше, чем даром. Кажется, вся эта компания – подставное лицо, служащее прикрытием ловкой чиновничьей аферы».

***

Между тем в правление Александра II (1855–1881) антикоррупционная политика была ужесточена. Начали публиковать данные о состоянии имущества государственных чиновников, причем в него включалось имущество, записанное на жену. Запрет занимать государственные должности распространялся и на детей чиновников-дворян, если они были уличены в коррупции. При Александре III (1881–1894) были введены новые запреты для чиновников, соответствовавшие духу времени: на участие в правлениях частных акционерных обществ, на получение самим чиновником комиссии при размещении государственного займа и пр. Борьба с коррупцией продолжалась…

Одной из разновидностей экономического романа являются беллетризованные биографии крупных дельцов, и здесь мастера жанра – американские писатели Теодор Драйзер и Эптон Синклер. О Синклере речь пойдет ниже, а что касается Драйзера, то он оставил нам «Трилогию желания» – романы «Финансист», «Титан» и «Стоик», посвященные филадельфийско-чикагско-лондонскому олигарху XIX века Чарлзу Тайсону Йерксу (Charles Tyson Yerkes). Первая книга рассказывает о филадельфийском периоде жизни Йеркса, вторая – о чикагском, третья – соответственно о лондонском.

Впервые «Финансист» был опубликован в 1912 году, «Титан» вышел спустя несколько лет, а вот «Стоик» не был завершен: в 1945 году, будучи при смерти, автор работал над последней главой.

Фигура Йеркса крайне неоднозначна. Неслучайно его недавняя документальная биография называется «Барон-разбойник»[37]. Он родился в 1837 году в Филадельфии. По окончании школы работал в брокерской конторе, а в 22 года открыл свою. Через семь лет начал размещать государственные и муниципальные облигации. Через Йеркса пристраивал муниципальные средства казначей города – некий Джозеф Мерсер. Йеркс же муниципальными деньгами рисковал, вкладывал в спекулятивные бумаги и проекты.

Погорел он на случайности – Великом чикагском пожаре (8–10 октября 1871 года), который вызвал банкротства страховых компаний и финансовую панику не только в Чикаго. Финансового воротилу обвинили в воровстве и приговорили к 33 месяцам тюрьмы, а он, чтобы избежать наказания, стал шантажировать влиятельных политиков Филадельфии. Кое-какой компромат просочился, и возникли опасения, что это повлияет на результаты президентских выборов. В результате Йеркса выпустили через семь месяцев при условии, что он возьмет свои слова обратно. За 10 лет Йерксу удалось восстановить состояние.

В 1881 году он развелся с женой, женился на молоденькой и подался в Чикаго, где открыл брокерскую контору, торгующую и акциями, и зерном. Параллельно скупал акции конных трамвайных линий города, чтобы получить над ними контроль. В 1899 году Йеркс продал свои акции чикагских конок и перебрался в Нью-Йорк, а оттуда – в Лондон, где собирался заняться инвестициями в строительство метро. Он консолидировал ряд разрозненных наземных линий и даже отбил атаку Джей Пи (Джона Пирпонта) Моргана, который тоже заинтересовался лондонской подземкой. Умер Йеркс в 1905 году. После смерти выяснилось, что прижизненные оценки его состояния были крайне завышенными. Его оценивали в 22 млн долларов, а оказалось, что с учетом долгов его состояние не превышало и миллиона.

***

Йеркс выведен Драйзером в трилогии под именем Фрэнка Каупервуда. Пожалуй, единственный момент, где Драйзер допускает отход от реальной биографии, связан с обстоятельствами выхода героя из тюрьмы. Каупервуд ведет себя несколько приличнее, чем Йеркс: находясь в тюрьме, никого не шантажирует. Что касается хронологии, то юные годы Каупервуда приходятся на период до гражданской войны в США, а основное действие охватывает несколько лет до и пару лет после пожара в Чикаго, следовательно, приходится на 1860–1870-е годы.

Роман «Финансист», наверное, один из самых нашпигованных экономикой из всех широко известных произведений. Там есть биржевая паника, даже два эпизода – на одной Каупервуд прогорает, а на другой вновь обогащается. Есть махинации с целью манипуляции ценами акций. Есть тюрьма – правда, не долговая, а обычная. Мы об этом здесь говорить не будем. Панику мы видели у Золя и еще увидим у Эптона Синклера, у последнего речь пойдет и о манипуляциях ценами акций. На примере же Драйзера мы обсудим еще одну важную тему: коррупция в государственных и муниципальных органах власти и ее роль в сколачивании крупных состояний.