Фрэнк Каупервуд решает как раз «присоседиться» к выпуску муниципальных облигаций. Он разрабатывает следующий план. Во-первых, городской казначей Стинер размещает городские средства в конторе Каупервуда. Во-вторых, он открывает Каупервуду кредитную линию с правом получения средств в виде сертификатов городского займа – для начала на 200 тыс. долларов. Каупервуд размещает данные сертификаты на рынке по возможной цене и предпринимает все усилия, чтобы довести рыночную цену сертификатов до номинала. Затем «городской казначей немедленно обратится в комитет фондовой биржи с ходатайством о включении их в список котируемых бумаг, Каупервуд же употребит все свое влияние, чтобы ускорить рассмотрение этого ходатайства». После того как соответствующее разрешение будет получено, сертификаты городского займа будут реализованы. Каупервуд будет скупать их в больших количествах, чтобы довести цену до номинала. Затем снова пустит в продажу. «Законом, предписывающим продажу сертификатов только по номиналу, придется в известной мере пренебречь».

Каупервуд старается отблагодарить казначея Стинера не прямой взяткой, а через создание схемы, на который казначей может озолотиться, ничего не вкладывая. Каупервуд «с удовольствием откроет Стинеру кредит на любую сумму». Стинер сможет скупать бумаги в ожидании их роста. При этом торговать можно будет с плечом 9:1. Кроме того, Каупервуд может выбрасывать сертификаты на биржу в большом количестве, когда Стинер надумает покупать, и тем самым окажет давление на биржу. Казначей, разумеется, соглашается на этот план. Ничье одобрение не требуется.

Вскоре «сложная политико-финансовая машина заработала с целью осуществления их замыслов». 200 тыс. долларов в шестипроцентных сертификатах, подлежащих погашению за 10 лет, были записаны по книгам городского самоуправления на счет банкирской конторы «Каупервуд и K°». Каупервуд начал рамещать заем небольшими партиями по цене около 90 долларов. Курс сертификатов постепенно повышался, и наконец они поднялись до 100 долларов, а весь выпуск достиг стоимости 200 тыс. долларов. 200 сертификатов Стинера принесли ему 2 тыс. долларов барыша. Мук совести Стинер не испытывал, ему «грезилась счастливая будущность».

Стинер создает Каупервуду, с которым он в доле, самые выгодные условия. В частности, местная биржа позволяла Каупервуду не подытоживать все сделки к концу каждого рабочего дня, как это требовалось от других участников торгов, он отчитывался только по первым числам каждого месяца, и иногда это давало ему 30 дней отсрочки.

«Поскольку размер займа был очень значителен, то значительны были и суммы, находившиеся в распоряжении Каупервуда, а трансферты и балансовые сводки к концу месяца оставались простой формальностью. Фрэнк имел полную возможность пользоваться сертификатами городского займа для спекулятивных целей, депонировать их как собственные в любом банке в обеспечение ссуд и таким образом получать под них наличными до семидесяти процентов их номинальной стоимости, что он и проделывал без зазрения совести. Добытые таким путем деньги, в которых он отчитывался лишь в конце месяца, Каупервуд мог употреблять на другие биржевые операции, кроме того, они давали ему возможность занимать все новые суммы. Ресурсы его расширились теперь безгранично, – пределом им служили только время да его собственные энергия и находчивость». В результате Стинер, получив одобрение у мэра города, дает ему право распоряжаться всем займом в два миллиона.

Финансовые операции Каупервуда строятся на использовании долга в больших масштабах. И он догадывается создать пирамидальную схему, когда покупаются активы, закладываются в банке, на кредитные средства покупаются другие активы, опять закладываются и т. д. Схема очень популярна у нас в России и сейчас. Именно так, как правило, создаются крупные промышленные группы. «В голове Каупервуда уже зародилась теория „бесконечной цепи“, или „приемлемой формулы“, как это было названо впоследствии, заключавшейся в следующем: скупив то или иное имущество с большой рассрочкой платежа, выпустить акции или облигации на сумму, достаточную не только для того, чтобы рассчитаться с продавцом, но и для того, чтобы вознаградить себя за труды, не говоря уже о приобретении таким путем избытка средств, которые можно будет вложить в другие подобные же предприятия, затем, базируясь на них, выпустить новые акции, и так далее до бесконечности!»

По этой схеме и с использованием денег городской казны начинается скупка привлекательных инвестиционных активов в городе, в первую очередь – конных трамвайных линий. Стинер открыл Каупервуду кредит в городской кассе под 2% годовых. На эти деньги предприниматель должен был перекупить у Северной Пенсильванской компании линию конки, проходившую по Фронт-стрит, которая не приносила высокого дохода и стоила недорого из-за ее небольшого протяжения – полторы мили, – и короткого срока разрешения на эксплуатацию. В качестве вознаграждение за проворачивание этого дела Каупервуд мог оставить себе 20% акций конки.

Планом было предусмотрено, что взятые из городской казны деньги пойдут на продление разрешения на эксплуатацию и продолжение линии, затем осуществляется дополнительная эмиссия акций, которые закладываются в одном из своих банков. Через некоторое время город получает обратно занятый у него капитал, а Стинер и Каупервуд начинают класть в карман приносимую линией прибыль. «Каупервуд никогда не упускал своей выгоды. А к этому времени у него выработалась особая деловая мораль, мораль финансиста. Он считал недопустимым красть лишь в том случае, если подобный акт стяжания или наживы так и назывался кражей».

***

В итоге Каупервуд оперирует примерно полумиллионом казенных денег и умудряется скупить контрольный пакет на свое имя. Однако, поскольку его активы были заложены и перезаложены, то биржевой паники он не перенес. Скорее всего, имеется в виду биржевая паника 1873 года, вызванная экономической депрессией в Европе[41]. В США ее основной причиной стала слишком бурная спекуляция железнодорожными акциями после окончания Гражданской войны. Каупервуда спасли бы живые деньги – 300 тыс. из городской казны в дополнение к уже используемым 500 тыс. Но Стинер ему помочь не может. Другие городские воротилы узнают про то, какие первоклассные активы Каупервуд и Стинер аккумулировали для себя, не взяв их в долю. Им выгоднее свалить Каупервуда и Стинера, чтобы по дешевке завладеть их бумагами. Они запрещают Стинеру давать очередной кредит Каупервуду под благовидным предлогом, чтобы купировать убытки казны.

Каупервуд при всех своих проказах до последнего дня был юридически чист, но в критический момент он поскальзывается на банановой кожуре. Когда еще оставалась надежда избежать банкротства, он скупает на рынке городские сертификаты на 60 тыс., получает за них деньги в казне, а сами сертификаты там не депонирует – он их закладывает в частном банке и выручает еще денег. Это трактуют как финансовое преступление, и его засаживают в тюрьму. Стинера тоже – не потому, что воровал, а потому, что не делился.

Кульминация финансовой аферы совершенно неожиданная. Когда Драйзер в начале романа говорит о том, что чиновники пытались украсть весь бюджет, это не воспринимается дословно. Оказывается, весь буквально. Каупервуд официально объявлен банкротом, и все его имущество арестовано. На покрытие его долгов городу нужно 500 тыс. долларов, но устанавливают расчет исходя из 30 центов за доллар. Но и после этого городу ничего не достается: «…путем различных махинаций у него оттягали права на получение этой суммы. Город якобы опоздал с предъявлением претензий. Это, конечно, послужило к выгоде других кредиторов, поделивших между собой сумму, в которой было отказано городскому казначейству».