Её взгляд остановился на жёлтых розах, украшавших круглый столик возле дивана. Старушка удовлетворённо кивнула, отправилась туда и рванула цветы из вазы. Затем, поморщившись, на вытянутой руке стряхнула со стеблей воду и быстро пошла к двери в глубине комнаты, с очень решительным видом и задранным подбородком. Выглядело всё так, словно она натурально собралась вымести Левиса… Веником из роз.

Пип попетлял немного вокруг цветочных кашпо, что-то вынюхивая и прыгнул на диван. Пристроился к моему бедру, положил голову на колени и прикрыл глазки. И вдруг я вздрогнула, ощутив ровно то же самое с другого бока! Ох, золотистый олис увязался с нами в дом! Он мигнул, показавшись, фыркнул в складки моей юбки и тоже задремал рядышком, но снова стал невидимым.

Правой рукой я уже чесала Пипа за ухом, а левой теперь вслепую осторожно нащупала второй пушистый нос и погладила. Невидимая морда лизнула меня в ответ и снова фыркнула. Вот тебе и осторожные олисы! Этот, кажется, вовсе меня не боится…

– Какая-то ерунда творится сегодня в доме! – заявил тоненький голосок где-то рядом.

Я вскинула голову и увидела вдалеке, у одной из кадок с пальмами, белокурого ангела лет трёх-четырёх. И сразу ангел в глазах раздвоился. О, я знаю кто они – племянники Дрея, близнецы Стефа!

– Похоже на то, – согласилась я с малышом, улыбнувшись.

– Папа вернулся, но к нему нельзя, – пояснил второй ребёнок. – Мама читала нам, а теперь Эйо выгнал. Сказал, что в оранжерее есть кое-что поинтереснее книги.

Вдруг глаза его округлились и он с восторгом и придыханием прошептал, явно глядя прямо на невидимого олиса у моей ноги и опасаясь его спугнуть:

– Каирский первогодок! У нас новый олис!

Золотистый гость тут же проявился и, завиляв хвостом, побежал к детям. Пип тоже спрыгнул и отправился вслед за ним. Комнату наполнили «пип-пипы» и хихиканье, совершенно невозможно было различить, где детский смех, а где лисий. Да, кажется малыши пошли в отца и наклонностями, и Даром!

– Не думаю, что у нас, – деликатно, но твёрдо возразила я, чтобы дети потом не расстраивались. – Скорее, он просто зашёл навестить. Даже ваш папа не знает, откуда взялся этот олис.

– Он прямиком из Вересковой Пустоши, – ответил мне любимый голос. – Это твой. Подарок Лени.

Дрей стоял, прислонившись к дверному косяку и улыбался. В руках его были те самые жёлтые розы. Я тут же пошла к нему, удивлённо на них уставившись.

– Зора намекнула, что со Стефом всё в порядке, а меня вот отправила переодеваться к обеду, отчитав за неподобающий вид. И попросила по пути поставить цветы в вазу в оранжерее, – пояснил он, проследив за моим взглядом.

– А сама она что же… осталась там с этими обоими?! – ужаснулась я.

– Только с Титом. Он преданный поклонник красоты и нрава бабушки. Третьим указанием мне было – проводить господина инспектора до выхода, – рассмеялся Дрей.

– И он пошёл?

– Ты ещё плохо знаешь Зору, – ответил Дрей. – Мало кто решится ей перечить.

– О!.. Я знаю Айрин, – понимающе кивнула я в ответ.

Он провёл рукой по моей щеке, я успела тронуть губами его пальцы и посмотрела в глаза – «тревожусь!». Затем покосилась на детей. Они вроде были поглощены игрой с олисами, но всё же расспрашивать подробности при малышах явно не стоило. Я вздохнула, забрала розы и пошла ставить их в воду. Дрей остановил меня, схватив за локоть, обнял со спины и тихо сказал в самое ухо:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Всё в полном порядке, Элис. Не волнуйся!

Он поцеловал меня в шею и отпустил. Я покивала и, чуть шатаясь после этого, всё же направилась к столику с вазой. Дрей пошёл следом, сел на диван и потянул меня к себе, как только розы вернулись на своё место. Пип прыгнул к нему, поласкался немного и снова присоединился к возне на ковре у наших ног.

– Лени – постоянный посол Дорсы в Вересковой Пустоши. Сам он бывает в Талафе наскоками и в основном сразу в Совете, государственными порталами. Редко успевает заглянуть домой. Но он тоже рад, что ты наконец с нами и передал тебе такой вот подарок.

– А как его зовут? Он ведь мальчик, правда? – тут же спросил один из близнецов.

Да уж… При них ничего разузнавать про Левиса действительно не стоит. Внимательные!

– У него пока нет имени, – ответил Дрей и посмотрел на меня, – пусть хозяйка называет.

Я полюбовалась на переливающуюся там и тут золотом шубку и вскоре объявила:

– Скиф.

Пожалуй, на Земле так звали бы каждого третьего олиса...

Зверь тут же поднял на меня морду, завилял хвостом и замурлыкал.

– Кажется ему понравилось, – предположил второй малыш, – попробуй позвать к себе по имени!

Я позвала. Олис прыгнул на колени и лизнул меня в нос. Я засмеялась и обняла его. Тёплый и очень пушистый. Подумать только – у меня теперь есть собственный олис!

Скиф снова присоединился к своей весёлой компании, а я, глядя на игру и снимая с юбки золотой волосок, призналась Дрею:

– В детстве мне очень хотелось волкодава. Ласкового и умного, такого, чтобы ростом с меня. Но когда папа уже выбирал щенка, Айрин быстро меня отговорила. Сказала – я привяжусь всем сердцем, а они очень мало живут. Сколько же… живут олисы?

– Сильно дольше собак, домашние – лет пятьдесят. Но знаешь… тебе сейчас особенно важно научиться любить и отпускать, – очень тихо ответил Дрей и кивнул вниз. – Все они уйдут раньше нас с тобой. Каждый в свой срок.

Я притихла и ошарашенно смотрела на малышей. Об этой стороне долгой жизни мне ещё как-то ни разу не думалось! Потом вспомнила отца и Безмирье. А следом – Зору… И то, как я быстро поняла там, что спокойно отпущу теперь и её, и Айрин…Но дети!

– А ты? – прервал вдруг бег мыслей один из близнецов. – Тебя как зовут?

Замялась я всего на секунду, потом уверенно ответила:

– Лина. Лина Валь.

– Ва-а-аль? – удивился и задумался малыш. – О, я понял! Ты жена Дрея, которую все так долго ждали! Это – тоже Дрей, указал он на брата. Он меня старше на несколько минут, поэтому Дрей он. А я – Илларион Валь, ты можешь звать меня Лари.

Дрей взял меня за руку и чуть сжал её.