– Тут он неколебим. Отказывается наотрез.

– Уверяю вас, у меня нет ни малейшего представления, где онаможет находиться. Мне она не писала. Собственно говоря, я ничего о ней неслышала с тех пор, как она уехала из Медоуфилда. Так что, боюсь, ничем помочьвам я не могу.

– Мне требуются сведения несколько иного порядка. Я хотел быузнать, какой она была. Как бы вы ее описали? Нет, не внешность. Я о другом. Ееличность. Ее характер.

– Норма была абсолютно обычной девочкой. Училась неблестяще, но и неплохо.

– Неврастенична?

Мисс Бэттерсби задумалась. Потом сказала медленно:

– Пожалуй, нет. Во всяком случае, не больше, чем можно былобы ожидать, учитывая все обстоятельства.

– Вы имеете в виду ее больную мать?

– Да. Она попала к нам из распавшегося дома. Отец, которого,мне кажется, она очень любила, внезапно уехал с какой-то женщиной, что,естественно, весьма тяжело подействовало на ее мать. Вероятно, она травмироваладевочку еще больше, не слишком разумно давая выход своим чувствам в ее присутствии.

– Быть может, мне имеет смысл осведомиться, какого мнения выбыли о покойной миссис Рестарик?

– Вас интересует мое личное мнение?

– Если вы будете столь любезны…

– Пожалуйста. Я отвечу на ваш вопрос без всяких колебаний. Вжизни ребенка домашние условия играют очень важную роль, и я всегда стараюсьразобраться в них, как бы ни были скудны имеющиеся в моем распоряжениисведения. Миссис Рестарик, я бы сказала, была очень достойной и порядочнойженщиной. Самодовольной, требовательной и, к своему несчастью, крайне глупой.

– Ага, – одобрительно заметил Пуаро.

– Кроме того, она, насколько я могу судить, была maladeimaginaire. То есть всячески преувеличивала любое свое недомогание. Тип женщин,которые только и делают, что ложатся в больницы. Очень неподходящая домашняясреда для девочки, а тем более девочки со слабым характером. У Нормы не былоинтеллектуальных интересов, не было уверенности в себе. Ей я бы не рекомендовалаискать для себя карьеры. Какая-нибудь обычная работа, затем замужество и дети –вот чего бы я ей пожелала.

– Вы не замечали – простите мне этот вопрос – никакихпризнаков психической неуравновешенности?

– Психической неуравновешенности? – повторила миссБэттерсби. – Чушь!

– А, так вот ваше мнение? И не неврастеничка?

– Любая девочка, вернее почти любая, может статьневрастеничкой, особенно в подростковом возрасте, при первой встрече с внешниммиром. Она все еще почти ребенок и нуждается в руководстве, особенно из-запробуждающейся сексуальности. Девочки часто увлекаются совершенно им неподходящими, а иногда и опасными молодыми людьми. Теперь словно бы полностью –или почти полностью – исчезли родители с достаточной силой воли, чтобы оградитьих, а потому девочки часто ощущают себя истерически несчастными и очертя головувыскакивают замуж, только чтобы тут же развестись.

– Норма, однако, не проявляла никаких признаков психическойнеуравновешенности? – не отступал Пуаро.

– Она эмоциональная, но вполне нормальная девушка, –ответила мисс Бэттерсби. – Психическая неуравновешенность! Чушь, как я ужесказала. Возможно, она просто сбежала с каким-нибудь молодым человеком, чтобывыйти за него замуж. А что может быть нормальнее?

Пуаро сидел в своем большом квадратном кресле. Его рукипокоились на подлокотниках, глаза были невидяще устремлены на каминную полку.Возле него стоял столик, а на нем лежала пачка аккуратно скрепленных листков:сообщения мистера Гоби, данные, полученные от его друга инспектора Нийла, атакже пачка под общим заглавием «Сведения из вторых рук, сплетни, слухи» и суказаниями источников.

Но сейчас он в этих листках не нуждался. Нет, он ихвнимательно прочел и не убрал на случай, если вдруг понадобится освежить впамяти какой-то факт, однако теперь он намеревался перебрать в уме все, что емубыло известно, все, что он узнал, так как по-прежнему был убежден, что в этомхаосе прячется определенная система. Ее не могло не быть. И он взвешивал, скакой стороны подобраться к ней. Он не полагался на внезапное наитие, наинтуицию. Он не считал себя интуитивным человеком, хотя у него и возникалиопределенные ощущения. Их важность определялась не ими самими, а причинами,которые их вызвали. Интересной была причина, и очень часто она оказываласьсовсем иной, чем представлялась сначала. Устанавливать эти причины приходилосьс помощью логики, здравого смысла и достоверно известных фактов.

Так какие же ощущения вызывает у него это дело? В чем,собственно, оно заключается? Начнем с общего, потом перейдем к частностям.Каковы факты?

Во-первых, деньги, решил он, хотя и не знал, в чемзаключается тут их роль. Но так или иначе – деньги… Кроме того, он полагал – иэто ощущение все более крепло, – что в основе лежит большое зло. Он зналпрактически все виды зла. Сталкивался с ними прежде. Знал запах зла, его вкус,образ его действий. Беда была в том, что он пока еще точно не знал, где злокроется в данном случае. Он принял против него определенные меры и надеялся,что они окажутся достаточными. Но что-то происходило, что-то двигалось к цели,пока еще не достигнутой. Кому-то где-то угрожала опасность.

Беда была в том, что факты указывали на два прямопротивоположных направления. Если тому лицу, которому, по его мнению, угрожалаопасность, она действительно угрожала, то ему пока не удалось установитьпричины. Почему именно это лицо находится в опасности? Никакого мотива. Если жев действительности никакой опасности не существует, то необходимо все полностьюпересмотреть… Каждый факт, указывающий в определенном направлении, он долженвывернуть наизнанку и изучить его под противоположным углом зрения.

На время он оставил эту проблему в таком виде и перешел кличностям – к людям. Какую систему они образуют? Какую роль играют?

Во-первых, Эндрю Рестарик. У него накопилось большоеколичество сведений об Эндрю Рестарике. Общая картина его жизни до и после егоотъезда за границу. Человек, ищущий перемен, никогда надолго не сохраняющийверности тому или иному месту, той или иной цели, но в целом нравящийся тем, скем соприкасается. Ничего от прожигателя жизни, ничего компрометирующего,ничего темного. Быть может, не очень сильный характер? Слабоволен во многихотношениях?

Пуаро недовольно нахмурился. Такой образ плохо сочетался сЭндрю Рестариком, которого он видел, с которым разговаривал. Нет, он, конечно,не может быть слабовольным – с таким сильным подбородком, уверенным взглядом,решительным выражением лица. К тому же он, видимо, умеет успешно вести всякиеделовые предприятия. В молодости отлично справлялся со своими обязанностями вфирме, потом преуспевал в Южной Африке и Южной Америке. Увеличил своесостояние. И на родину вернулся на гребне успеха, а не жалким неудачником. Таккак же он может быть слабохарактерным? Или в отношениях с женщинами? Его первыйбрак был ошибкой – он выбрал не ту жену… Может быть, под давлением своихблизких? А потом он познакомился с другой женщиной. Только ли с ней? Или были идругие? После стольких лет установить подобные факты очень трудно. В любом случаежене он направо и налево не изменял. У него был нормальный дом, он, по всемотзывам, был очень привязан к своей маленькой дочке. Но потом он повстречалженщину, ради которой оставил семью, оставил родную страну. Это была настоящаялюбовь.