Он задумался об Эндрю Рестарике, сосредоточившись больше напортрете над его столом, чем на нем самом. Он вспомнил волевое лицо, сильныйподбородок, уверенный, решительный вид. Затем подумал о покойной миссис ЭндрюРестарик. О горьких складках у ее рта… Пожалуй, надо еще раз побывать в«Лабиринте» и посмотреть на этот портрет – посмотреть внимательнее. Не даст лион ключа к Норме?… Нет, пока о Норме ему думать не следует. Так что же еще?

Еще Мэри Рестарик, которая, по словам Сони, должна иметьлюбовника, потому что она так часто ездит в Лондон. Он взвесил этопредположение и не согласился с Соней. Он подумал, что миссис Рестарик такчасто посещает Лондон, потому что ищет недвижимость, которую можно приобрести:роскошные квартиры, особняки в Мэйфере, антикварные вещи – все то, что деньгимогут купить в столице.

Деньги… Пожалуй, все, что он перебирал в уме, в конце концовсводится к ним. Деньги. Важность денег. Ощущение присутствия больших денег вэтом деле. Каким-то неясным образом деньги имели тут значение. Деньги игралисвою роль. До сих пор ничто не оправдывало его уверенности, что Норма причастнак трагической смерти миссис Шарпантье. Ни единой улики, ни подобия мотива. Ивсе же, несомненно, какое-то звено здесь должно быть. Девочка сказала, что«кажется, совершила убийство». Всего за день-два до этого произошла смерть –произошла в доме, где она жила. Слишком уж неправдоподобное совпадение, еслитут нет связи, ведь так? Он подумал о таинственной болезни Мэри Рестарик.Случай просто классический в своей простоте. Отравление, когда отравителемможет быть только кто-то живущий в доме. Сама Мэри Рестарик себя отравила? Мужпытался ее отравить? Соня подсыпала яд? Или виновницей была Норма? Все,вынужден был признать Эркюль Пуаро, все указывало на Норму. Это было толькологично.

– Tout de même, – сказал Пуаро, – раз я ничего не могунайти, et bien, значит, логика летит в окно.

Он вздохнул, поднялся с кресла и попросил Джорджа взять емутакси. Пора было ехать к Эндрю Рестарику.

На этот раз вместо Клодии Риис-Холленд в приемной Пуаровстретила пожилая женщина и, сказав, что мистер Рестарик ждет его, открылаперед ним дверь в кабинет.

– Ну? – спросил Эндрю Рестарик, не дав ему переступитьпорог. – Что вы выяснили про мою дочь?

– Пока еще, – Пуаро развел руками, – ничего.

– Но послушайте! Должно же быть хоть что-то. Хоть какой-тослед. Девушка не может просто провалиться сквозь землю!

– Почему же? В прошлом девушки это проделывали не раз. И,конечно, будут проваливаться сквозь нее и впредь.

– Вы поняли, что с расходами считаться не надо? Что любые,любые суммы… Я… я… больше не могу.

Он, казалось, действительно держался из последних сил. Лицоосунулось, покрасневшие глаза говорили о бессонных ночах.

– Я понимаю вашу тревогу, но, поверьте, я сделал всевозможное, чтобы найти ее следы. Увы, ускорить такие розыски невозможно.

– Что, если она потеряла память?… Или она… вдруг ее…Заболела, хочу я сказать. Внезапно.

Пуаро не сомневался, что Рестарик оборвал фразу на словах«ее нет в живых». Опустившись в кресло перед столом, он сказал:

– Поверьте, я понимаю вашу тревогу и обязан снова напомнитьвам, что все можно ускорить, если вы обратитесь в полицию.

– НЕТ!

– У них отлаженный механизм, более широкие возможности.Поймите, деньги тут далеко не все. Деньги не обеспечат вам тех результатов,какие можно получить с помощью специальной организации.

– Оставьте ваши уговоры. Норма моя дочь… моя единственнаядочь, моя плоть и кровь. Кроме нее, у меня никого не осталось.

– Вы уверены, что рассказали мне о вашей дочери все? Все безисключения?

– Что еще я могу вам сказать?

– Это вы должны спросить не меня, а себя. Ну, например,какой-нибудь случай в прошлом?

– Какой еще случай? О чем вы?

– Те или иные проявления психической неуравновешенности?

– Вы полагаете, что… что…

– Откуда мне знать?

– А мне откуда? – с внезапной горечью спросил ЭндрюРестарик. – Что я знаю о ней! После стольких лет. Грейс была несгибаемойнатурой. Она не забывала и не прощала. Иногда мне кажется, что… что она быланеподходящей воспитательницей для Нормы.

Он встал, прошелся по комнате. Снова сел.

– Конечно, я не должен был бросать жену. Я знаю. Бросил ипредоставил ей воспитывать девочку. Но тогда я находил этому извинения: Грейспрекрасный человек, преданно любит Норму. Наилучшая опекунша для нее. Но так либыло на самом деле? Некоторые письма Грейс ко мне прямо-таки дышали злобой имстительностью. Что же, наверное, это только естественно. И все эти годы меняне было тут. Я должен был бы иногда навещать ее. Приезжать почаще, следить затем, как растет девочка. У меня кошки на душе скребут. Да что теперь искатьоправдания!

Он мотнул головой.

– Да, когда мы с ней увиделись теперь, я заметил в Норменеврастеничность, несдержанность. Но надеялся, что они с Мэри… со временемполадят лучше. Хотя не могу отрицать, что она мне не кажется вполне нормальной.Я подумал, что для нее будет полезнее найти занятие в Лондоне, а домойприезжать на воскресенья, так чтобы ей не навязывалось общество Мэри. Ну, да, ятолько и делал, что портил. Но где она, мосье Пуаро? Где она? Как по-вашему?Могла она лишиться памяти? О таких случаях все время пишут.

– Да, – ответил Пуаро, – подобная возможность не исключена.И сейчас она скитается где-то, не отдавая себе отчета в том, кто она. Или онапопала в какую-нибудь катастрофу. Хотя это менее вероятно. Естественно, я навелсправки во всех больницах и тому подобных местах.

– Вы не думаете, что она… что ее нет в живых?

– Будь она мертва, отыскать ее было бы легче, поверьте мне.Прошу вас, успокойтесь, мистер Рестарик. Вспомните, у нее ведь могут бытьдрузья, совершенно вам неизвестные. Друзья в любой части Англии. Друзья,которых она завела, пока жила с матерью или с теткой. Школьные подруги. Подругишкольных подруг. Чтобы все это распутать, требуется время. Не исключено –постарайтесь приготовиться к этому, – что она с каким-нибудь молодым человеком.

– С Дэвидом Бейкером? Если бы мне в голову пришло…

– Нет, она не с Дэвидом Бейкером. В этом, – сказал Пуаросухо, – я удостоверился прежде всего.

– Откуда мне знать ее друзей и подруг? – Он вздохнул. – Еслия ее найду… нет, я предпочту сказать, когда я ее найду, то увезу ее подальше отвсего этого.