– Вика! – оборвала ее Катя. – Мы же договаривались!

Вика, покраснев, сжала губы и глянула на Катю.

– Мы вчера еще кое о чем договаривались, если забыла!

– Не договаривались, – огрызнулась Катя. Что за детский сад! Еще и этот новенький, Глебов, некстати протиснулся в дверь. Сейчас точно решит, что они неадекватные. – Ты поговорить хотела? Давай в коридоре, зачем при всех ругаться? – Катя выбралась из-за парты и решительно пошла к двери под сердитое сопение подружки.

– Ну и что ты творишь?! – набросилась на нее Вика, стоило им отойти от двери.

– Нет, это ты что творишь?! – Катя остановилась. – Ну да, я тоже не рада, что она вернулась. Но это же не повод…

– А что тогда повод? – крикнула Вика, снова краснея. – Еще два года в компании этой идиотки – повод? То, что она экзамены и зачеты получает за красивые глаза, – повод?

– Все равно нельзя травить человека. – Катя стояла на своем. – Пусть делает, что хочет, и мы будем делать, что хотим. Если будет нам как-то специально мешать – поговорим с Еленой Алексеевной.

– Ага! – Вика презрительно фыркнула. – А она нам скажет, чтобы мы были хорошими подругами и служили этой дуре, чем можем! Плавали, знаем! Кать, ты сама-то себя слышишь? Специально мешать! А свет в девять вечера гасить, когда половина домашки не сделана, – это не специально мешать, например? А на пол блевать? А…

– Вика, звонок! – Катя хотела дотронуться до ее руки, но Вика отодвинулась и сердито дернула плечом.

– Я тебе вот что скажу, Кать, – воинственно выпалила она, – ты либо с Хорошиловой дружишь, либо с нами! Не провыбирайся смотри!

– Девушки, не ссорьтесь, помада у меня! – Игорь Николаевич обошел нахохлившуюся парочку и вошел в кабинет. Катя и Вика, присмирев, последовали за ним.

Леночки за партой не было, как и вообще нигде. Катя надеялась, что она хотя бы не слышала Викиных криков в коридоре. На душе было гадко. Вот зачем нужно разводить этот цирк? Неужели нельзя спокойно жить и учиться?

– Та-а-ак, – гудел тем временем Игорь Николаевич, – дамы и господа, готовим ваши извилины к новой информации. Открываем учебник… О, никак, у нас тут пополнение? Глебов, вы где пропадали?

– В армии, Игорь Николаевич!

– На второй год вас там, что ли, оставили? У нас вроде отличником были.

– Решил по контракту послужить, – широко улыбнулся Андрей, и Катя снова залюбовалась его улыбкой.

– Ну, орел, молодец! Готовы получать знания?

– Всегда готов! – засмеялся парень.

– Отлично! – Игорь Николаевич повернулся к доске. – Итак, товарищи студенты, сегодня мы с вами…

Дверь распахнулась. На пороге стояла Леночка, взъерошенная, с глазами на пол-лица. За ее спиной маячила Светлана Геннадьевна со сжатыми в нитку губами. Вот уж по кому тут точно никто не скучал. Крыса буквально впихнула Леночку в кабинет, крепко сжимая ее руку повыше локтя. В другой руке она держала Катино перо.

– Тридцать первая! Это чье? – Она подняла перо над головой. Группа молчала. – Чья это вещь, я спрашиваю.

– Моя. – Катя встала. – Это моя закладка, откуда она…

– Хорошилова сперла на перемене, – сказала сбоку Надя. Значит, Вика и ее уже успела заразить этим своим бойкотом?

– Вас не спрашивали, Савельева! – с ненавистью в голосе прошипела Крыса. Она подошла к Катиному столу и сунула перо прямо ей под нос. – Точно ваше, Чернова? Где взяли?

– Нашла в лесу. – Катя уже ничего не понимала. – А что случилось?

– Светлана Геннадьевна, зачем вы прерываете лекцию? – Дверь снова приоткрылась, впуская англичанку. – Ее к директору надо, а не сюда! Это безобразие! Она могла пожар устроить! Вы в своем уме, Хорошилова? Это что, нормально, по-вашему, – всякую дрянь в туалете жечь? Я не знаю, что у вас там с одногруппницами за счеты, но вы что, не в курсе, как жженые перья воняют? Этаж сутки проветривать придется!

Леночка стояла, опустив голову. Лицо снова было закрыто отросшими за лето волосами. Крыса по-прежнему держала ее, не спуская с Кати цепкого взгляда, под которым хотелось съежиться и исчезнуть.

– В каком лесу вы его нашли?

– В Тогучинском районе… – пробормотала Катя. Дался им этот лес! – Недалеко от Лебя… от деревни, где Лена живет. Мы хотели отвезти ей тетрадки зимой, когда она болела. Можно его забрать?

Крыса усмехнулась и разжала пальцы. Перо упало на парту.

– Ладно, Чернова, садитесь. – Она повернулась к Леночке: – А вас, Хорошилова, я, пожалуй, и правда отведу к директору.

– Вот именно, пусть Липатова разбирается, – поддакнула Мария Витальевна. – Извините, Игорь Николаевич. Продолжайте, пожалуйста, лекцию.

Перо было мокрое и слегка опалено по краю. Катя вытерла его рукавом – на ткани остался черный след сажи. Липатова! Вот где она слышала эту фамилию, это же фамилия Елены Алексеевны! На всех заявлениях: директору Липатовой Е. А. «Их и было-то всего три: Ленка, Маруся и Наташка, по бабушке…» Да нет, не может быть! Или может? «Все будет хорошо, поверь мне, я знаю…» – так она говорила тогда, в декабре, когда тетки увозили Леночку из общаги? Катя зажмурилась и как наяву увидела: по стенам бегут фиолетовые блики, а напротив, совсем рядом, щурит блеклые глаза Кочерга.

– Товарищи студенты, продолжаем занятие! – громко сказал Игорь Николаевич. – Записываем новую тему!

После лекции Катя специально долго собирала вещи. Ей совсем не хотелось, чтоб Вика снова прилипла к ней со своей агитацией против Леночки, но соседка все равно нашла повод ее поддеть.

– Ну как, нравится дружить с Хорошиловой? – ехидно спросила она, проходя мимо Кати. – А в следующий раз она тебе волосы подожжет!

Из корпуса Катя вышла последней. Да, так себе получился первый день учебы. Она купила в буфете утешительную шоколадку и побрела к общаге. В комнату идти не хотелось. На крылечке, что ли, посидеть… Интересно, теперь Вика с Надей и ей бойкот объявят? Будут гонять от кастрюли с супом и шарахаться, как от прокаженной?

Сидеть на крыльце было холодно и твердо: солнце зашло за здание, и бетон потихоньку остывал. Катя поерзала, стараясь устроиться поудобнее. Или забрать учебники и пойти в библиотеку готовиться к завтрашним парам? Так пока и не задали ничего…

Неожиданно рядом на ступеньку легла чья-то серая, в тон камню, толстовка. Катя подняла голову. На нее сверху вниз смотрел сержант запаса Андрей Глебов.

– Садись, Чернова, попу застудишь! – весело сказал он, кивая на кофту.

Катя хотела было отказаться, но не улыбнуться ему в ответ было совершенно невозможно. Она приподнялась и пересела на мягкое. Парень, не дожидаясь приглашения, примостился рядом.

– Неплохо по-английски болтаешь, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. – Меня Андрей зовут, а тебя? Фамилию знаю, а имя не расслышал, виноват.

– Меня Катя. Я в английской школе училась, вот и…

– А-а-а, ну ясно тогда, – уважительно протянул Андрей. – А чего вы со старостой не поделили?

– Да как сказать… – замялась Катя. И вдруг ее словно прорвало: – У нас в комнате девочка живет, ее никто не любит, потому что она какая-то странная, еще и директриса ее выделяет. Ну, ты видел, ее Кры… Светлана Геннадьевна, хирургичка, на ортопедию притащила. Эта девочка в мае ушла поступать в художку, а сейчас она почему-то снова здесь и… ну… Вика хочет объявить ей бойкот, а я не согласна, я вообще не люблю никакие бойкоты.

– Да, это стремно, – согласился Андрей. – Бойкот – не дело. Слушай, ты не переживай так. Утрясется. А если не утрясется – утрясем. И не такое бывает.

Кате хотелось ему верить. На душе стало спокойнее и как-то теплее. Она отломила кусок шоколадки и протянула парню.

– Спасибо. – Он поставил на колени рюкзак и вытащил бутылку минералки. – Будешь?

16

Катя закончила конспектировать главу учебника и, отложив ручку, с наслаждением потянулась всем телом. Стул под ней жалобно скрипнул. В начале семестра она по привычке еще пыталась заниматься в комнате, но довольно скоро Викина война с Леночкой выкурила ее на общую кухню.

Веселым вечерним чаепитиям, импровизированному салону красоты и совместным страданиям над учебниками пришел конец. В редкие моменты, когда Вика не цепляла Леночку едкими остротами, воздух в комнате все равно искрил от напряжения: она демонстративно игнорировала соседку, да и с Катей общалась уже далеко не так сердечно. Часто пропадала на первом этаже, у Мишки с Димкой, и теперь уже ее отсутствие слегка разряжало обстановку в комнате. Надя с головой ушла в учебу и свои сериалы, совсем как в начале второго курса, когда им всем было еще друг с другом неловко. Леночка вела себя так, будто живет в комнате одна. Ну, хотя бы свет в девять теперь не гасила, просто