Катя неуверенно отлепилась от Андрея и шагнула к директрисе. Господи, ее-то каким боком сюда приплели? За то, что не пришла на дежурство? За то, что участвовала в драке? Елена Алексеевна окинула ее взглядом.

– Глебов, – позвала она, отворачиваясь, – вы мне тоже нужны. Идемте в общежитие.

Андрей держал Катю за руку и иногда украдкой сжимал ее ладонь. Катя отвечала тем же. Леночка плелась рядом, директриса невозмутимо шагала впереди, как полководец, ведущий войско на решающее сражение.

– Тань Федоровна! Вы мне нужны, сейчас же, – требовательно позвала она, поравнявшись с вахтенным закутком.

Вахтерша, кряхтя, вышла из своей каморки, увидела их и ахнула.

– Некогда причитать, давайте ключи от семейной комнаты. – Елена Алексеевна посмотрела на сгорбленную растрепанную Леночку, потом перевела взгляд на Катю с Андреем. – Хорошилова, в медпункт. Чернова, идите с Глебовым в комнату, собирайте вещи – свои и Ленины – и несите на первый этаж.

– Зачем вещи? – не поняла Катя.

– Раз у вас с соседками не сложилось, – Елена Алексеевна достала из кармана упаковку бумажных платочков, вытащила один и принялась счищать грязь со своей куртки, – будете жить вдвоем. В очень хороших условиях, кстати. Собственный туалет и душ, удобные кровати, мини-кухня и гардероб, свежий ремонт. Семейных пар в колледже сейчас нет, так что туда вас и поселим. Устраивает вас такое решение?

Катя растерянно молчала, и Елена Алексеевна приняла это за согласие.

– Вот и хорошо. Насчет Савельевой и Ермоленко не переживайте, я с ними поговорю. Они у меня узнают, как кулаками махать на территории колледжа. Ладно, – она вздохнула и убрала скомканный платок обратно в карман, – собирайте вещи. Лена, пойдем.

Живот все еще ныл, поэтому Катя просто сидела на кровати, пока Андрей выгребал с полок одежду и учебники: Катино – в рюкзак, Леночкино – в чемодан, все тот же, синий. Постельное белье запихали в клетчатую сумку. Над посудной полкой Катя на несколько секунд зависла: в ее кастрюльке еще оставался «общественный» суп, немытая чашка отмокала в раковине.

– Перелей в миску, – Андрей правильно истолковал ее замешательство, – а кастрюлю и чашку давай в пакет, там помоете. Не-не, не надо ничего тащить, хватит с тебя и посуды. – Он ловко взвалил на спину рюкзак, повесил на плечо сумку, в другую руку взял чемодан. Катя вспомнила, как надсаживалась под этим рюкзаком по пути от вокзала до дома, и невольно посмотрела на бывшего сержанта с уважением. Сильный, умный, добрый – и за что ей такое везение? Наверное, компенсация за Леночку.

Надо же, как директриса с ней носится. В медпункт потащила – а про Катю и не вспомнила, отправила носильщицей работать, как будто у нее меньше болит. И зачем только она ввязалась в эту драку? Видимо, ее окончательно определили в няньки к Леночке. Теперь она точно станет изгоем: и в общаге, и в колледже все будут косо на нее смотреть. Вечно что-нибудь паршивое из-за этой Леночки случается, всегда какая-нибудь гадость!

– Я тут протерла быстренько от пыли. – Баба Таня открыла перед ними дверь маленькой угловой комнаты на первом этаже, и Андрей втащил туда вещи. – Глебов, раздвинь койки, они ж не молодожены!

Катя опять глупо покраснела. Ну за что ей все это? Лучше бы она опоздала на эту идиотскую разборку! Андрей тем временем скинул рюкзак на пол, взялся за спинки сдвинутых вместе кроватей и растащил их к стенам. В комнате и правда было уютно: белые стены, плотные шторы, простенькая люстра вместо люминесцентного плафона на потолке. Кухонный и одежный шкаф, плита, холодильник, письменный стол, слева дверь в душевую и туалет. Почти как в настоящей квартире, только наскоро брошенные на пол сумки создавали беспорядок. Взгляд зацепился за детскую кроватку в углу.

– Люльку вынести надо, – спохватилась баба Таня. – Бери-ка ее, Глебов, она легкая, и тащи на склад. Там пока открыто.

Катя сняла куртку и свернула ее грязью внутрь. Если не отстирается, придется нести в химчистку – та еще забота. Хотела сесть на кровать, но вспомнила, что джинсы тоже все в грязи. И надо было так торопиться на это дежурство, раз все равно за нее поставили Надю? Приехали бы вечером, и тогда бы пускай Леночка одна жила в этой дурацкой семейной комнате, а у них с девчонками все бы опять наладилось!

– Извини меня, пожалуйста. – В дверях стояла Леночка. Катя не слышала, как она вошла: наверное, вахтерша не закрыла за собой дверь. Одежда у нее была все так же заляпана, на скуле белела полоска лейкопластыря, под правым глазом наливался лиловый синяк. Господи, неужели и это Викина работа? Катя промолчала, чувствуя, как раздражение затапливает ее до самых бровей. Леночка, не дождавшись ответа, продолжила: – Надя правда схватила меня за волосы, очень больно! Я закричала, прибежала Вика и начала меня колотить по спине. Я отбивалась… Очки правда нечаянно, Кать, ну не могла же я просто так терпеть побои! Катя, прости, я правда не хотела, чтобы вы с Викой и Надей поссорились!

– Да что ты извиняешься… – Кате вдруг стало стыдно за собственные мысли. И правда, чем Леночка перед ней-то провинилась? Тем, что ее побили?

В коридоре послышались шаркающие шаги вахтерши.

– Ты уже тут, Хорошилова? Я прачку открыла, идите стирайтесь. – Баба Таня неодобрительно покосилась на Катины грязные штаны. – А ты, Глебов, чего вернулся? Девкам переодеться надо, вещи разложить. Шуруй давай к себе, кавалер.

Андрей, не обращая внимания на ее трескотню, просунул голову в дверь:

– Кать, ты как? Нормально?

– Нормально. – Кате даже удалось изобразить улыбку. – До завтра?

– Как – до завтра? А ужинать не пойдешь?

– Я… – Катя замялась. После драки и этого эпичного отселения не хватало только идти на общую кухню.

– Ты не скромничай, Кать. – Андрей добродушно улыбнулся. – Напиши, как постираешься, вместе пойдем.

«Да уж, – думала Катя по пути в прачечную. – Теперь и я „блатная“, только у Леночки директриса, а у меня Андрей. Какие-то стадные игры, позорище». Она боялась столкнуться в прачке с кем-нибудь из участников драки, но там было пусто. Баба Таня открыла ее вне графика, и никто в общаге об этом не знал, а Вику с Надей, наверное, все еще песочили в деканате. Катя затолкала куртку в машинку, стянула джинсы и кофту, сунула туда же и запустила быструю стирку. Хорошо, что никого нет. Можно спокойно переодеться в спортивки и расчесаться, пока вещи крутятся в барабане. Еще ведь сумку разбирать.

Завтра на занятиях она снова встретит Вику и Надю, и теперь бойкота точно не миновать. А в чем она виновата? Она никого не била. Что это вообще за манера – лезть с кулаками? Разве это нормально? Ну да, Леночка никому не нравится, и не только потому, что злоупотребляет своими непонятными отношениями с Еленой Алексеевной. Она вообще странная. Наверное, и вправду больная – говорят, люди инстинктивно сторонятся сумасшедших. Но чтобы бить и таскать за волосы… Может, и права была Ирка с этой ее деградацией. Разве в консерватории или в вузе на специальности «туризм» можно себе такое представить? Только в коровнике, где трактористы и доярки или валяются на сеновале, или кулаками машут. И она тоже хороша – полезла в драку. Повезло, хоть ей в лицо не досталось – вот была бы красавица!

Теперь придется жить с Леночкой до самого выпуска, раз уж Елена Алексеевна решила, что им хорошо вдвоем. Тянуть ее по учебе, следить за ее здоровьем. Убираться Катя, видимо, тоже будет за двоих, как в коровнике. А по ночам просыпаться от Леночкиных криков. Какая прекрасная вырисовывается жизнь… «Вот возьму и брошу колледж», – снова подумала она, и на глаза навернулись слезы. Сколько можно? То одно, то другое.

Куртка и джинсы отстирались, пятен не осталось. Это хорошо, не хватало еще звонить маме и просить денег на химчистку или вообще на новую одежду. Катя заталкивала мокрые вещи в пакет, когда у нее за спиной скрипнула дверь.

– Вот ты где прячешься! – радостно сказал Андрей. – Ну что, пойдем ужинать?

Катя опять представила себе кухонный чад и толкотню, и ее замутило.

– Не хочу я на кухню. Может, в комнате поедим? Хотя там ведь Лена…

– Нету ее, я только что заходил. Ни куртки, ни обуви – ушла куда-то. Хочешь, давай в комнате, только я не понимаю, чего тебе прятаться? Ты молодец, герой. Вступилась за подругу.

– Да не подруга она мне, – принялась оправдываться Катя. – Знаешь, я тоже думаю, что она… Ну, пользуется своим положением, и мне это совсем не нравится.

– И все равно вступилась, – кивнул Андрей. – Я же говорю, герой. Я тобой, Катена, прямо горжусь.

От этого смешного и теплого «Катена» у Кати вдруг защипало в глазах. Когда-то давным-давно так ее называла бабушка, еще