– Я могу спокойно вас обнять! – храбровоскликнула я. – Россказни о венерических болезнях, полученных после посещениябани или бассейна, – не более чем выдумки, призванные обмануть мужа или жену.

– Не надо геройских поступков, – махнула рукойКатя. – Я платила Пелагее сначала тысячу баксов, потом она потребовала добавитьсто долларов, затем еще двести, триста...

– Аппетит приходит во время еды, – заметила я.

– Да, – согласилась Катерина. – А в концеконцов настал момент, когда я поняла – надо забрать у нее документы любымпутем. Сергей стал удивляться возросшим расходам, я окончательно завралась. Тоговорю, что зубы протезирую, то подруге в долг дала. Но это же не можетпродолжаться вечно!

– И вы решили обыскать квартиру Суворовой.

– Точно. Раздобыла отмычки...

– Где?

– Подумаешь! Откройте Интернет, там вам заумеренную плату черта с рогами найдут и в любое место доставят, – пояснилаКатерина. – Приобрела инструменты, потренировалась немного и стала за домомПелагеи следить. Но только у нее определенного графика не было. Некоторыестарухи ровно в восемь анализы сдавать бегут, а потом до полудня в поликлиникетолкутся. А Суворова непредсказуема! Да у меня и времени на слежку нет, я жеработаю. Вот сегодня решилась, а тут вы!

– Вам известно, где Пелагея держит бумаги?

– Нет, – вздохнула Катя. – Она и мне, и Сонеодну фразу кинула: «Все отдано на хранение моему лучшему другу, он никогда меняне предаст».

– Так почему же вы направились в квартиру?Нужно вычислить ее приятелей!

Собеседница нахмурилась.

– Она соврала. Как всегда, ни слова правды!Никаких друзей у Пелагеи нет. Только пуделиха и была, ее Люкой звали.

– Откуда вы знаете?

– Соседок осторожно порасспрашивала, –призналась Катя. – Никого из прежних жильцов уже не осталось, по пять разквартиры хозяев меняли. Оно и понятно – центр, квадратные метры больших денегстоят, вот народ их покупает и перепродает. Все в один голос говорили: «Бабушкаодинокая, к ней из социальной службы медсестра ходит. Имела собачку, пуделиху,та везде гадила, но ведь нехорошо со старухой ругаться, мы терпели. Когда Люкаумерла, все обрадовались, а Суворова снова щенком обзавелась».

– Вы с Леной общаетесь? – спросила я.

– Нет, даже не знаю, где она живет.

– А с Павлом?

Катя сняла с пальца колечко и стала гонять егопо столешнице.

– Он фамилию поменял, – сказала она наконец, –одну букву прибавил, стал Брыкин Павел Николаевич. Бизнесом занимается, богатыйчеловек. Конечно, мы друг другу чужие, в толпе встретимся – разойдемся. Но ведьвсе же часть крови общая... я думала... может, объединимся и припугнембиологическую мать. У нас в клинике жена одного милицейского начальникапластику делала, очень милая женщина, я ее попросила о помощи. Дескать, хочуотыскать без особого шума родственников: Елену Ивановну Матвееву и Быкина ПавлаНиколаевича. Дама не подвела, обещание выполнила, выяснила: Елена ИвановнаМатвеева нигде не значится. Ни среди живых, ни среди умерших. И Быкинотсутствует, зато есть Брыкин Павел Николаевич, воспитанник детского дома.

Катя надела кольцо, сложила руки на столе,опустила на них голову и глухо сказала:

– Я съездила на него посмотреть и поняла:Брыкин и есть мой брат. Он на Пелагею похож. Прямо копия! У него даже ушитакие, как у нее, – низко посаженные, верхушка не округлая, а будто срезанная.

– Вы с ним поговорили?

– Нет.

– Почему?

Катерина выпрямилась.

– Побоялась. У него вид такой... гордый. Ипотом, что я ему скажу? «Вы мой сводный брат»? Вот здорово будет! Если онфамилию сменил, то ничего общего с прошлым иметь не желает. В общем, глупость яс поисками родственников затеяла. Постойте, Пелагея ведь в больнице?

– Да, – подтвердила я.

– Она умирает?

– Врачи не теряют надежды спасти старуху, ноее мало.

– Где же могут быть спрятаны документы? – вотчаянии спросила Катя.

– Наверное, лежат в квартире, в тайнике, –предположила я. – Ирина делает ремонт, она выбросит весь хлам. Елисеева незнает истории вашей семьи.

– Полагаете? – с надеждой воскликнула Катя. –Думаете, я могу успокоиться?

– Пелагея Андреевна представилась Елисеевойодинокой женщиной. Марии Ивановне в деревне Опушково она тоже сообщила оботсутствии родственников. И поменялась с деревенскими жителями жилплощадью.Правда, съезжать с квартиры старуха не собиралась.

– Надо же! – удивилась Катя. – Она им квартируотказала! Не родным детям, а посторонней женщине?

– Дочерей и, думаю, сына Суворова ненавидела,они были для нее лишь средством получить богатого мужа. А в последние годы детистали для нее объектом шантажа, способом добывания денег. Скорее всего, хитраяПелагея придумала бы и какой-нибудь финт с Ириной, чтобы получить бесплатнуюдомработницу. Суворовой снова повезло, ей встретилась порядочная женщина,которая честно исполняла взятые на себя обязательства, – я решила завершитьбеседу.

– Все равно не успокоюсь, пока не получуисторию своей болезни, – уперлась Катя.

– Если я выясню, какого друга имела в видуПелагея, непременно сообщу вам. Но, полагаю, вам пора успокоиться. Наверняка,если Ира обнаружит записи, она их выбросит как ненужный хлам.

– Может, поговорить с ней? – протянула Катя.

– Дело ваше, конечно, но я бы не стала.

– Почему?

– Зачем показывать постороннему человеку своюозабоченность? Не следует демонстрировать интерес к бумагам, и тогда ониочутятся на помойке, – ответила я, вставая из-за столика.

Около подъезда Исидора стояло несколько машин:«Скорая помощь», бело-серый микроавтобус с синей полосой и надписью «Милиция»,а чуть поодаль припарковались две недорогие иномарки. Я сразу их узнала. Однапринадлежит Костину, другая его заместителю, Эдуарду Храмову. Намучившись спостоянно ломающимися «Жигулями», Вовка взял кредит и приобрел симпатичнуючерную иномарку, с которой теперь в буквальном смысле слова сдувает пылинки.

Какие чувства могут возникнуть у человека, которыйвидит во дворе такой набор транспортных средств?