счастливой – это естественное состояние, даже если от тебя ушел муж. С некоторым удивлением, прислушиваясь к себе в это раннее утро, Надежда поняла, что бывший муж оставил дыру на антресоли, но не в ее сердце.

Поток энергии вырвал Надю из постели и потребовал действий. Надя решила помыть окно на кухне и постирать шторы. Размашистыми, амплитудными движениями она стирала пыль, освобождая свету дорогу на кухню. И как только она натерла стекла специальным средством, обещающим отсутствие разводов, из-за туч выглянуло солнце. Кухня утонула в свете. Как будто это вовсе и не кухня, а корабль, который выплыл из скалистых лабиринтов на океанский простор. Где-то в районе экватора.

Тут раздался звонок.

– Простите, Надежда, если разбудил… – Голос был осторожный, даже напряженный.

Она узнала голос Влада.

– Гоша? – Горло перехватило тугим жгутом. Ноги подкосились, она присела на пол рядом с тазом.

– Нет, это не Гоша, это Влад.

– Что-то с Гошей?

– С ним все в порядке.

Надежда с таким облегчением и так шумно выдохнула, что Влад заволновался.

– Простите, если испугал вас. Не подумал как-то.

– Господи, ну вы даете. Я чуть в тазик не села.

– В какой тазик?

– Не важно. Не отвлекайтесь. Так с ним точно все хорошо?

– Уверяю вас.

– Уф-ф! – окончательно успокоилась Надежда. – Я прямо обмерла. То не звоните ни разу, то вдруг раз – и звонок.

– Еще раз простите.

– Я не поняла, вы сейчас за что извиняетесь. Что не позвонили ни разу? Или что позвонили сейчас?

– Наверное, за все сразу.

– Нет уж, вы определитесь. – К Надежде вернулась ее жизнерадостная игривость.

– Пожалуй, за то, что не звонил раньше.

– Правильный ответ, – похвалила Надежда.

Влад на сто ладов репетировал эту беседу. Продумывал, куда может свернуть разговор и что он скажет. А оказалось, что все очень просто: стоит только позвонить, и ниточка потянется сама, легко накручиваясь на легкий нрав Гошиной мамы.

– Но вы тоже мне ни разу не позвонили, – легко попенял Влад.

– Мне первой нельзя.

– Почему это?

– Я же девочка. – И Надежда захохотала так озорно, как будто представила себя с бантами на голове.

– А как же равноправие?

– Равноправие у нас в труде и обороне. А звонить должен мужчина.

Влад удивился ясности этой картины мира. В таком мире ему было комфортнее, чем в новейших рамках.

Он вспомнил, как недавно ему пришлось собеседовать кандидата на место в лаборатории. С ходу он не смог определить – парень или девушка перед ним. Одежда на пару размеров больше скрывала формы тела. Прическа дела не проясняла. Влад украдкой заглянул в анкету. В графе «пол» было указано: «в процессе определения».

Влад пытался сообразить, в какой туалет будет ходить этот новый член коллектива в случае успешного собеседования. Оказывается, не только его занимал этот вопрос. В конце он спросил: «Может, вы что-то хотите узнать про нашу лабораторию?» – «Да, – был ответ. – У вас есть туалет унисекс?»

Влад радостно подтвердил его отсутствие, и, как итог, они не подошли друг другу. И только потом он поинтересовался, что такое туалет унисекс. Оказалось, что все пристойно. Это просто туалет на одного человека, закрывающийся изнутри.

С того первого звонка Наде прошло несколько месяцев, наполненных утренними телефонными трелями в московской квартире и бессонными ночами за океаном. Влад не продумывал, с чего начать разговор и что обсудить. Достаточно было сказать первые слова на любую тему, и дальше они без его стараний распухали в облако шуток, милых глупостей и глобальных обобщений.

Сначала он звонил Надежде, потом Наде, потом Надюше. И сам из Влада постепенно превращался во Владимира, а потом в Володю. Эти градации напоминали призовые места – «бронзу», «серебро» и «золото».

Он рассказывал ей об океане, о своих коллегах, о студентах. Особенно много о студентах. О том, какие они отважные в поисках своего места в жизни. Им кажется, что чем дальше отъехать от дома, тем ближе станет заветное место. Надюша слушала внимательно, никогда не примешивая к разговору шипение сковороды или звон посуды в мойке. Она откладывала дела на потом, если звонил Влад. И эта мелочь говорила Владу не только о ее деликатности, умело скрываемой за показной бесшабашностью, но и о значении этих звонков для нее. По крайней мере, ему хотелось так думать.

Вот и сегодня он проснулся по будильнику в три часа ночи, чтобы позвонить Надюше.

– Ты подумала? – спросил он, словно они прервались на пять минут.

– Володенька, мне как-то страшно. По телефону я смелая, а так… вдруг тебя разочарую.

– Надюша, но мы же не можем всю жизнь общаться только по телефону, – мягко поддавливал он.

– Да сколько той жизни уже осталось, на донышке, – пожаловалась она.

– На донышке самая гуща.

Надя, кажется, всхлипнула.

– Надюш, – начал он по сотому кругу, – нам надо встретиться. У меня скоро отпуск. Точнее, это такой академический отпуск на полгода, который дается под написание научной работы. Главное, что я не буду привязан к университету. Мы можем с тобой посмотреть Америку, тут много национальных парков, два океана… Ну что тебя смущает? О деньгах даже не думай, все же я профессор Гарварда, маленькие радости вполне могу себе позволить…

– Володь, ну не лежит у меня душа к такому… – она запнулась, – путешествию. Я вроде багажа при тебе буду. Английский у меня слабенький. Пятый класс, вторая четверть. Мне даже очередь в туалет занять тебя нужно будет просить.

«Эх, не везет мне на женщин с лингвистическими способностями», – подумал Влад, вспомнив Оксану. Но та очень хотела жить в Америке. А Надюша, увы, этого совсем не хочет.

– И с визой – это же целая история, – продолжала отнекиваться Надежда. – И вообще…

– Что вообще?

– А вдруг меня в это время соседка сверху затопит? Или пожар… – Надя говорила голосом человека, который понимает, что говорит глупость, и заранее извиняется за это.

Повисла пауза. Надя исчерпала свои аргументы.

– А еще бывают землетрясения, – подсказал Влад.

Помолчали.

– А может, лучше ты к нам? – робко предложила Надя.

– Надюш, я правильно понимаю, что ты не хочешь делать этот шаг, потому что… – Влад искал точное слово.

– Потому что я девочка, – подсказала Надя, пряча смущение за шуткой.

Все встало на свои места. Какой же он идиот! Она будет решать вопрос с визой, волноваться на паспортном контроле, выбирать котлету или рыбу на высоте в десять тысяч километров… А он? Он купит цветочки и радостно встретит ее в аэропорту. Это все равно что Ромео не обмирал бы под балконом Джульетты, а сообщил бы ей адрес, прибыв по которому она имела бы счастье выслушать его пылкие речи.

– Надюш, я приеду к тебе, – просто сказал Влад.

На том конце раздалось что-то вроде радостного возгласа с вкраплениями смущения.

– Когда? – спросила Надя.

– Через пару недель, – ответил Влад. – Я могу пожить в гостинице…

– Ты же не сирота, чтобы в гостинице жить, – решительно оборвала его Надя. Хотя неясно, где она видела, чтобы сироты жили в отелях.

– Если что, время передумать у