вторую, третью и т. д. очередь, сколько нужно призывать в армию по мобилизации людей. А зачем, если война на полтора месяца рассчитана?

Ведь это очевидно, если вы приготовились победить за такой короткий срок, то вам нет смысла продумывать, организовывать и проводить такую ужасно нудную, кропотливую и сложную работу, как учет потерь своих и противника. Это же такая обширная и зубодробительная бюрократия! Так начальник штаба в войсках — это главный бюрократ, а начальник Генштаба — генеральный бюрократ.

Но вот вам запись в дневнике Гальдера:

«3 июля 1941. В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена. Я считаю правильным высказывание одного пленного командира корпуса о том, что восточнее Западной Двины и Днепра мы можем встретить сопротивление лишь отдельных групп, которые, принимая во внимание их численность, не смогут серьезно помешать наступлению германских войск. Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней.»

Это бюрократ написал? У бюрократа были бы цифры, цифры и еще раз цифры — сколько чего у русских было, куда чего делось и сколько еще осталось. А мы видим запись, сделанную каким-то гусаром, а не бюрократом. Пленный сказал: отдельные группы, — так тому и быть!

Судя по тексту, так называемый Дневник Гальдера, это именно рабочий блокнот начальника Генштаба сухопутных сил Германии, куда он записывал наиболее важные информацию и вопросы. Но там вообще нет ни одной цифры о потерях противника.

Как Генштаб ОКХ планировал операции на фронте, не зная этих данных, совершеннейшая загадка. Такого априори быть не могло. Но ведь было!

Вот Гальдер записывает 2 июля 1941 года:

«В полосе группы армий „Центр“ закончена ликвидация окруженной группировки противника в районе Белостока.»

И всё. А сколько войск у русских было под Белостоком, сколько их попало в окружение, сколько окруженцев убито, сколько взято в плен — ничего нет. А зачем, если война и так уже выиграна?

Поэтому для командования вермахта, для того же Гальдера и главнокомандующего сухопутными силами Браухича стало полной неожиданностью, когда группа армий «Центр» напоролась на нашу оборону под Могилевом. Именно тогда, когда они уже считали войну выигранной.

По всей видимости, положение на фронте у фон Бока начало беспокоить Браухича, он отправился в штаб армий «Центр». И тут выясняется, что

«Мешок западнее Минска медленно ликвидируется. Со вчерашнего дня (включительно) захвачено 52 тыс. пленных.»

Оказывается, то, что было ликвидировано 3 дня назад, теперь только медленно ликвидируется. Зато пленных за пару дней — 52 тысячи. Там, где уже всё как три дня было ликвидировано. Зато хоть пленных к приезду Главкома набрали, благо в Белорусских селах еще хватало мужиков, которых мобилизовать в армию не успели. Почему пленные были в крестьянской одежде? У Гальдера этому есть объяснение: окруженные русские переодевались в крестьян. А потом в плен сдавались, да-да.

В конце-концов, в июле еще раз ликвидировали Белостокскую группировку. Насовсем уже. Как сообщили Гальдеру. Только ему фон Бок не доложил о группе генерала Болдина, которая 11 августа вышла оттуда из окружения, по пути устроив грандиозный шухер в немецких тылах, разгромив штабы двух их полков и при прорыве уложив до тысячи гансов. И это только одна из наших групп окруженцев, вышедших из «ликвидированного» котла.

8 июля в Ставке Гитлера состоялось очередное совещание:

«Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет „народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще“.»

Ага, раскатали губу! Оставалось еще несколько дней до того, как Браухич, осознав, что творится на фронте, впал, так скажем, в меланхолию. У главкома совершенно подавленное настроение — записал Гальдер.

Интересно, с чего такая грусть и печаль у фельдмаршала Браухича образовалась, если

«Потери на 3.7: Ранено — 38809 человек (в том числе 1403 офицера); убито — 11822 человека (в том числе 724 офицера); пропало без вести — 3961 человек (в том числе 66 офицеров)»?

Самым веселым в те дни был, конечно, Герман Геринг. Его асы полностью разгромили русскую авиацию. Так он фюреру и сообщал. Вот какой красавец:

Красивее даже Пиночета. Только этот красавец своему фюреру не докладывал, что в небе над одной лишь Белоруссией уже 23 июня разгромленная на аэродромах авиация нашего Западного фронта сбила в 4 раза больше асов люфтваффе, чем они теряли за день воздушной войны над Англией.

А зачем огорчать фюрера, если через полтора месяца был запланирован разгром русских…?

* * *

О том, как немцы наголову разгромили войска Западного фронта, в результате вермахту пришлось эти же войска еще раз наголову разгромить под Могилевом, а потом еще раз их, вместе с подошедшими частями второго эшелона, под Смоленском, начнем с авиации фронта.

Ну, её-то точно немцы впух! Историки нам не дадут соврать. Правда, военные, те, кто командовал нашей авиацией в годы войны, не совсем с этим согласны. Будем разбираться.

Начнем с всеобщего заблуждения, что наш Боевой Устав истребительной авиации предписывал использовать звено в составе трех самолетов, а немцы летали парами, построение парой более удобно, позволяет легче маневрировать в бою, поэтому наши летчики подсмотрели это у немцев, к 1942 году уже и мы летали парами. Даже в мемуарах Покрышкина это есть! Ну, то, что мемуаров Покрышкина рука редактора совсем не касалась — вы даже не сомневайтесь.

Проблема только в том, что БУИА-40 вообще не определял состав звена. Ну и наши летчики не в 1941 году увидели, что у немцев авиа-звено — 2 самолета. В небе над Испанией это было замечено.

Только вот в чем дело, у нас с 1942 года состав авиа-звена был не сокращен до 2-х самолетов, а увеличен до 4-х. Почему?

Потому что 3-самолетное авиа-звено обладало несомненным преимуществом перед 2-х самолетным. Ума и фантазии не много надо, чтобы представить бой 2-самолетного звена немцев и 3-х самолетного нашего. В этом бою у немецкого аса-ведущего хоть какие-то шансы были, а уж ведомый был обречен. Он сразу попадал в «клещи» к двум нашим. Но маневрировать было сложнее, конечно, 3-самолетное звено требовало летчиков более высокой квалификации. А