вертикалях и на виражах он немцев превосходил, пока у люфтваффе не появилась новая модификация Me-109. Тот высоту быстрее набирал. Набирал и набирал. А зачем лезть за ним в бой на вертикалях? На виражах Як был лучше — навязывай немцу свою тактику. Уже на «Аэрокобре» Покрышкин совершенно не задумывался о каких-то преимуществах немцев. Их не было. «Аэрокобра» превосходила все типы немецких истребителей. И советские следующие истребители, которые с 1942 года стали поступать в войска, превосходили.

Можно сравнивать скорость «мессеров» и скорость наших самолетов. А только зачем? Ну быстрее Me на полсотни километров был, и что? Догонял советские истребители? Так ему только рады были.

Впрочем, когда заканчивался боезапас, Покрышкин хоть на МиГе, хоть на Яке, хоть на Аэрокобре уходил без проблем. А для боя советские самолеты и Аэрокобра были лучше, они превосходили немецкие. Насчет удрать из боя — да, гансам было легче. И то, потому, что за ними не гнались особо. Но как выше было сказано, скоро насчет удрать на пикировании для немецких асов стало равноценно самоубийству.

Понятное дело, что Покрышкин в авиации не эксперт-историк. У него всей информации о летных данных немецких самолетов не было. Куда ему до какого-нибудь Моторина, который в ютубе рассказывает, что немцы сбивали наших, как курей!

Что понравилось Покрышкину в «мессере» — это радиостанция и бронестекло кабины. Но плача по этому поводу не было, Александр Иванович так и написал, что нужно время для налаживания производства бронестекла и раций. Со временем они и появились.

Да, отметил Покрышкин, что «мессер» был очень простым в управлении. Тоже любимая тема экспертов — автоматический шаг винта и т. п… А какой автомобиль лучше — с коробкой-автоматом или механикой? А это смотря какой водитель за рулем, так ведь?

Так что, дело не только в самолете, а еще и в «прокладке» между сиденьем пилота и штурвалом (ручкой в истребителе). В 1943 году полк Покрышкина пересадили на американские самолеты. Каких-то преимуществ, кроме более сильного вооружения, по сравнению с советскими он не заметил. Но и Аэрокобра, и советские истребители были лучше немецких. Только американские летчики, имевшие большие часы налета во время обучения, боялись летать на Р-39, поэтому эти самолеты выпускались специально для ленд-лиза. Советским летчикам строгая в пилотировании из-за задней центровки Аэрокобра нравилась. Привыкшим летать на МиГах и «Ишаках» на строгое пилотирование было наплевать. Даже у молодого пополнения каких-нибудь особых трудностей в освоении Р-39 Покрышкин не отмечал. Хоть у пополнения и налет был небольшой.

Хотя, насчет маленького налета, «ускоренный выпуск, взлет-посадка» у молодого пополнения Александр Иванович ни одного слова не написал. Понятное, дело, что молодняк, перед тем, как выпустить в бой, нужно было учить. Его и учили. Месяцами. Пока летчик не будет готов. И в бой вводили постепенно.

Более того, большой налет у летчика-истребителя в мирном, так сказать, небе, влёк за собой одну серьезную проблему. У Покрышкина есть пример — летчик Воронцов. Прибыл в 1942 году с Дальнего Востока. Имел налет более 1 000 часов. Ужас сколько много. Воронцова стали навяливать Покрышкину. Александр Иванович отбрыкивался всеми четырьмя конечностями.

Казалось бы, что еще надо — 1000 часов налета, ас готовый?! Так и не получилось из Воронцова истребителя, хотя пилотировал он самолет отлично. Но пилотировал так, как привык в небоевых условиях. Настолько сильна эта привычка была, что не получилось ее сломать.

Так что, когда сравнивают подготовку советских и немецких «кузнечиков» по числу часов налета — это сравнивают апельсин с морковкой…

* * *

Ни Александр Иванович Покрышкин, ни Иван Никитович Кожедуб, ни другие наши асы (вот советские летчики, действительно, были асами), оставившие воспоминания, никогда не недооценивали немецких «коллег». Их даже прямо коллегами назвать невозможно. И недооценивали — не совсем подходящее слово. Точнее — оценивали правильно. Твари были опасными. В чем была их опасность — чуть дальше.

Читая книги Покрышкина и Кожедуба в первый раз, почти на каждой странице, где описаны бои, испытываешь сначала тревогу за наших летчиков: летит наша двойка или четверка истребителей. Их атакует 10–20 немцев. Даже читателю становится страшно от того, что сейчас может произойти. Но всё заканчивается почти всегда стандартно: наши разворачиваются навстречу, идут в лоб, немцы не принимают боя и уходят. Почти всегда. Только не все успевают удрать.

Ситуация обратная. Но не до наоборот. Наша патрулирующая район двойка–четверка первой замечает в небе группу из 10–20 немецких истребителей. Казалось бы, немцы их еще не видят, поэтому нужно уходить, пока не заметили, силы явно неравны. Не тут-то было. Атака! На ведущего немецкой группы! Сбивают ведущего и всё почти. Немцы врассыпную, кто куда. Наши еще сбивают тех, кто не успел удрать.

Такая же история с немецкими бомбардировщиками. Идет строй из 10–20–30 немецких бомберов, их прикрывает столько же истребителей. Наших в небе 2–4. Кажется, что-то сделать, как-то остановить бомберов невозможно. Щас! Атака! Мимо немецких истребителей — на ведущего группы бомбардировщиков. Сбили. Остальные бомберы высыпают бомбы, даже если они падают на позиции своих войск, и — дёру.

И всё это раз за разом повторяется. Как по шаблону. Еще ситуация до наоборот, условно. Летит наша двойка–четверка–шестерка. Прозевали атаку немцев, 10–20. Немцы сбили нашего. Попали гансы. Даже если у наших была двойка, остался один ведомый в небе — он прямо сейчас гансам будет мстить. А если 4–6 наших истребителей было, то дело для асов люфтваффе совсем труба. Надо удирать срочно. Советские летчики, теряя в бою товарища, тем более ведущего группы, зверели натурально. Тут уж пощады никому не было, тут удрать даже было проблематично. Гнали, догоняли и сбивали.

Как немецкие истребители прикрывали своих бомберов? Да никак. Только изображали прикрытие. Наши, атакуя бомбардировщиков, выделяли группу для связывания истребителей прикрытия противника. Группа связывания нацеливалась на ведущего, если его сбивали, то немецкое прикрытие рассыпалось, если сразу сбить не получалось, то — «карусель», из которой немцы старались удрать.

Как немецкие истребители боролись с советскими бомбардировщиками? Такое впечатление, что у них такой задачи не было. С нашими бомберами должны были бороться зенитчики люфтваффе. Идет группа наших бомберов, их прикрывают истребители, немецкие истребители болтаются где-то в стороне. Атаковать никогда не будут. Наши бомберы вышли на объект, отбомбились, кто-то из них получил повреждения от зенитного огня, тут-то в дело «асы» и вступают, они будут добивать наш поврежденный, отставший, самолет. На основную группу бомбардировщиков они так и не рискнут напасть.

Из-за чего и при каких обстоятельствах погибали почти все