– Жизнь в доме на колесах – микстура от всех недугов.

– Оно и верно. Что если бы я осталась в Лондоне, когда Каллум ушел к Клое с буквой «К»?

На ее прошлый день рождения муж Рози Каллум объявил, что уходит от нее к шефу-де-парти, которая работала с ним в одном ресторане. Вскоре после этого, когда развод был все еще в процессе, она узнала, что Клоя беременна от Каллума, а ребенок, очевидно, был зачат, когда они все еще были вместе, и Каллум жил с Рози. Это сильно ее подкосило, и она сбежала в кочевническую жизнь по большей части потому, что других вариантов не было, а она хотела убраться подальше от токсичной среды кулинарного Лондона, где каждый знал сплетни о других и в том числе о Рози. Но потом случился Макс, а Каллум оказался просто мерзким шажочком на пути к истинной любви.

– Мне кажется, тебе и не суждено было жить той жизнью, Рози. Ты не была счастлива.

– Нет, не была. Та жизнь была лишь пустой оболочкой. А теперь, когда у меня есть Макс, я удивляюсь: и чего я вообще нашла в Каллуме?

– Сперва надо поцеловать пару лягушек, верно?

Она усмехается.

– Верно.

Я поднимаю ноги и ложусь на спину, подставляясь солнцу.

– Знаешь, Рози, я подумала, может, быть одной до конца жизни не так уж и хорошо. Я чувствую, что слишком глубоко погружаюсь в книги, слишком много времени провожу в одиночестве. Я переживаю, что в один прекрасный день я оторву взгляд от страниц и обнаружу, что рядом никого нет. Только я, фургон и бесконечный вид…

Рози ложится на спину и плывет рядом со мной.

– Я понимаю, почему ты дала Ти Джею такое обещание. Должно быть, это было тяжелое время, но даже он не хотел бы от тебя такой жертвы. Ты самый жизнерадостный человек из всех, что я знаю, и быть одной для тебя – это идти против природы.

– Дело не только в обещании. Еще и в его последних словах.

– Что за слова?

– «Мы с тобой еще встретимся».

Какое-то время она ничего не говорит.

– Думаешь, если ты двинешься дальше, то потеряешь шанс встретиться с ним в следующей жизни?

Я прикусываю нижнюю губу, обдумывая ответ.

– Звучит глупо, знаю. Но да. Что если я упущу возможность снова быть с ним, в другой жизни, в следующей жизни, в любой жизни…

– Я уверена, что это так не работает, Ария. Он – твоя первая, невероятная любовь, и если существует какой-то другой мир, он будет ждать тебя там, как и обещал.

– Это глупо, но тогда это казалось правдой, как будто он знал, о чем говорит. И я за это держалась. Это помогло пережить мне тот первый, невозможный год.

Маленький холмик живота Рози выдается из воды. Она всего на третьем месяце. Я представляю, как сильно он увеличится в размерах, и воображаю ее в других водоемах на нашем пути, с животом все больше, и больше, и больше.

– Ария, нет простых правил тому, как надо справляться с горем и тем, что приходит после него. Но когда я говорю тебе прислушаться к своему сердцу, я имею в виду, правда, послушай. Это не просто клише, это реальный способ пережить трагедию. Ты знаешь, что есть стадии: гнев, отрицание и все такое – но есть и другие. Отдать одежду Ти Джея и перестать смотреть на его фотографию по сотне раз на день, убрать ее в тумбочку, чтобы было не так больно. Когда-нибудь, когда ты преодолеешь все эти стадии, последней станет открыть свое сердце кому-то новому.

Об этом я и не думала.

– Впусти немного солнца, пусть оно осветит твой темный путь. Но только если ты сможешь отпустить свое чувство вины, не дашь ему больше управлять тобой.

– Но в том-то и дело, что я не знаю, как перестать чувствовать себя виноватой.

Она взмахивает руками, вверх и вниз.

– Поверь мне, я прекрасно понимаю. Когда умер отец, меня это просто поглотило. А потом Мэй прочитала мое лицо, провела этот удивительный и прекрасный ритуал, хоть я и подумала, что она, возможно, пытается украсть мою душу. Я поняла, что это чувство вины только мне не дает двигаться дальше, а больше оно не помогает ничему. Вина не воскресила бы моего отца, чтобы я могла наладить с ним отношения, получить прощение, которого так желала. Так какой смысл держаться за что-то настолько токсичное и позволять этому отравлять твою жизнь? В этом нет никакого смысла, особенно если человека уже нет с нами. А ведь у меня было основание чувствовать себя виноватой, в отличие от тебя. Разница велика.

– Ти Джей правда хотел, чтобы я построила новую жизнь без него. Вышла замуж, родила детей – полный набор. Это удивительно, учитывая обстоятельства.

– За это и надо держаться, если будешь чувствовать, что тебя снова обуревает чувство вины.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю всю боль и чувствую себя легче, плавая в Средиземном море, словно я какая-то морская богиня.

– Мне все время так одиноко. Я буквально окружена счастливыми путешественниками и у меня миллион друзей, но я чувствую себя одной. Я хочу это изменить.

– Что же тебя останавливает?

– Ну, во-первых, его мама. Представь, как она меня возненавидит, когда узнает, что я с кем-то сошлась?

– Я уверена, она бы порадовалась за тебя, Ария. Тебе надо излить ей душу. Писем недостаточно, надо поговорить с ней по телефону. Думаю, тебе надо сильнее поверить в нее. Вспомни про то, что однажды ты была ей как дочь.

Это правда. Мы с Мэри ездили вместе отдыхать, только мы, девочки. Раз в месяц ходили в кино.

– Да, но я не могу перестать волноваться.

Я опускаю вниз ноги, чтобы опереться о дно.

– Тогда чего ты ждешь? Поговори с Мэри, а потом признайся Джонатану в своих чувствах.

После, кажется, вечности молчания я говорю:

– Наверное, надо сказать ему, что, наверное… что? Я разучилась это делать. Я сломалась!

– Ты не сломалась. Просто немного заржавела.

Мы смеемся и плывем обратно к берегу.

* * *

Уличный фестиваль – мероприятие жизнерадостное. На выбеленной солнцем улице группа наигрывает музыку в стиле регги, а как не быть счастливым, когда слышишь регги? Это одна из простых радостей жизни. Я пританцовываю, помогая Рози подавать еду; ее фруктовый лед пользуется настоящим успехом у толпы.

Когда мы заканчиваем с очередью, я возвращаюсь в книжный магазинчик