стук в дверь и заглядывает Рози, наверное, услышав мой визг.

– Что такое?

Я показываю ей сообщение, и она читает, ахает и закрывает рот руками.

– Уже! О, ты только посмотри, какие же они счастливые! – Она разражается слезами. – Прости, просто…

– Все нормально, Рози. Я понимаю.

Она сморкается, отфыркивается и пытается собраться с силами.

– Они словно олицетворение любви, правда? Надеюсь, она продлится вечно. – Она замирает. – О боже, Ария, прости, я не это имела в виду. Я просто хотела сказать: надеюсь, что каждый день своей жизни они будут испытывать те же чувства, что и вчера…

Я глажу ее по спине.

– Знаю, я тоже. Все в порядке. – И я правда имела это в виду. – Надеюсь, их любовь продлится десятилетия, и они смогут вместе состариться, окруженные большой семьей Чадозвезд, будут выращивать свою еду, ходить на лунные вечеринки и никогда не потеряют страсти к приключениям.

– Мамочки, эти гормоны просто сводят меня с ума. В одну минуту я смеюсь, а в следующую – уже плачу из-за какого-то пустяка. Давай переварим хорошие новости, прежде чем отвечать. Ладно, чего же мы ждем? Показывай мне свой восхитительный гардероб.

Есть в кочевнической жизни такая особенность: места ужасно мало, особенно в моем книголюбивом раю, поэтому такие вещи, как одежда, находятся где-то в самом низу списка приоритетов.

– Та-дам! – говорю я, показывая на два платья; они висят на вешалке, втиснутой между книжных полок. – Этого малыша я называю «озорство в цветочном поле». – Я показываю на летящий летний сарафан с узором из желтых роз. – А вот это, конечно, не нуждается в представлении, потому что это обязательное маленькое черное платье, подходящее для любого случая.

Приложив палец к губам, Рози рассматривает их, словно я собираюсь на красную дорожку BRIT Awards[52].

– Откуда внезапный интерес к моему стилю?

Она пытается вести себя непринужденно, но Рози – отвратительная лгунья.

– Moi?

– А вот и французский. В чем дело, Рози? Вы решили свести меня с каким-то безработным дальнобойщиком с залихватскими усами, чтобы я вернулась в игру?

– Как ты это придумываешь? Серьезно, – смеется она. – Нет, я пытаюсь офранцузить нас обеих, только и всего.

– Не только-и-всегокай. Говори правду.

Она опускает глаза на пол, и ее руки деревенеют.

– Черт возьми, Рози, да в чем дело? Это свидание вслепую или нет?

– Нет, конечно! Ты подумай о безопасности: мне же несколько месяцев пришлось бы разбираться с логистикой.

Я жду, сложив руки на груди.

Жду и жду.

– Ладно, – она громко, театрально вздыхает. – Похоже, что там будет Джонатан.

– Так друг Макса – это Джонатан? К чему секретность?

Она вздыхает.

– Чтобы ты не отказалась. Но теперь я тебе, блин, растрепала, так что ты не можешь отказаться!

– Я не собираюсь.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Мы просто немного развеемся, ты с тропическим коктейлем, а я с чем-то безалкогольным.

– Ладно. Так что, цветочное и развевающееся?

– Ни за что. Могучее МЧП с парой убийственных каблуков.

– Ты неисправима.

– Стараюсь! Мы готовы ехать в лагерь, если готова ты.

– Я готова. Может, искупаюсь напоследок.

– Ладно. Я закончу прибираться, и уедем конвоем.

Она уходит, клюнув меня в щеку на прощание.

* * *

Лагерь расположился на Береговой скале, откуда открывается изумительный вид на воду и голубое небо, уходящее вдаль. Лагерь небольшой, тесный, но у нас получилось втиснуться, пожалуй, по большей части благодаря Тори, занявшей нам местечко. Пожалуй, надо осчастливить ее своей неохотной благодарностью.

Поставив ладонь козырьком на лбу, чтобы спастись от яркого солнечного света, я вижу ее сидящей за столом с какими-то путешественниками, которых я раньше не встречала.

– Спасибо, что придержала нам место.

– Ну разумеется. Мы же друзья, разве нет?

Не слышу никакой злобы в ее голосе. Может, она наконец постигла дзен?

– Ага, друзья.

– Ты сегодня придешь? – спрашивает она.

– Выпить, да.

Ее глаза вспыхивают огоньком вызова.

– Кайф, Джонатан тоже будет. Я его не видела как минимум день, так что не обращай на нас внимания.

– В смысле?

– Ну, сама понимаешь.

– Тори, ты не можешь хотя бы один день побыть с собой честной? Чего ты добиваешься подобным поведением? Ничего между тобой и Джонатаном нет и никогда не было. Я правда не понимаю, зачем ты отталкиваешь людей, затевая неприятности? К чему это все?

Она удивленно моргает, но вскоре ее глаза темнеют.

Я продолжаю:

– Мы все тебе предлагаем дружбу, Тори. Могла бы подумать о том, что такое настоящий друг.

Договорив, я ухожу. Достаточно с меня ее игр разума.

Меня охлаждает долгий холодный душ. Я одеваюсь, крашусь и выпрямляю до блеска волосы. Сережки, свободные гремящие браслеты – и я почти готова выходить. Наконец, извинившись заранее перед своими стопами, я надеваю лакированные черные каблуки, настолько высокие, что я прямо отсюда могу видеть Эйфелеву башню.

В дверь стучат, я говорю «да», и в дверном проеме показывается голова Тори. Что еще?

– Привет, – говорит она тихо. – Отлично выглядишь.

Я щурюсь, ожидая шпильки.

Она смеется.

– Что, неискренне прозвучало?

– Чем могу тебе помочь, Тори?

Она жмет плечами.

– Я подумала о том, что ты сказала, и, пожалуй, ты права. Знаешь, про друзей. Просто… ты когда-нибудь была безумно влюблена в кого-то, кто даже не замечает твоего существования?

Я стою молча, не понимая, к чему она клонит. Это она про музыканта Акселя: она клялась, что от его без ума? Или в этот раз она нацелилась на Макса или Джонатана?

– Ну, а я была. И могу сказать тебе, что это неприятно. Наверное, я из-за этого вела себя так паршиво, потому что мне никогда не достается желаемого. Парня, которого я люблю. Я пыталась переключиться на следующего мужчину, который подвернется, вроде Джонатана. Но он даже слегка не был заинтересован, ты знаешь, наверное.

Я киваю.

– Знаю.

– У меня такое ужасное предчувствие, что я всю жизнь буду одна, поэтому веду себя, как дура. Я не как ты, не как Рози. Я не вписываюсь, и так было всегда. И я правда отталкиваю от себя людей, как ты и сказала.

– Тогда почему ты себя так ведешь?

– Наверное, какой-то странный защитный механизм. У меня никогда не было много друзей, и я думала, что кочевническая жизнь это исправит, но все как всегда. Аксель был первым парнем, которого я полюбила, и первым настоящим другом на дороге, но даже он оставил меня без сожалений.

– Но ты никогда не говорила ему о своих чувствах.

Она ежится.

– Я бы не вынесла, если бы он меня отверг.

Я вздыхаю.

– Попытайся быть честной в будущем, Тори, не только с