При Жуковски и Дамиане ректор не стал ничего предпринимать на счет меня, но вот отозвав в сторонку, за густой сухой куст малинника прижал меня к себе так крепко, что у меня аж дух заполошился от его решительности. И губы мои смял. Жестко, решительно, непоколебимо. И стремительно. Неимоверно быстро! Аж отпускать его не хотелось. Но так же решительно, как подался ко мне, так и отстранился.

– Ничего не бойся, Дейзи! От Дамиана и лагеря не отходи ни на шаг. Я его недаром капитаном команды выбрал. Пауков никому не показывай. И… я люблю тебя!

Бросил, пронзительно глядя в глаза, но прежде чем до меня дошел смысл его последней фразы, развернулся, поспешил прочь от меня.

– Я… я… – слова застряли комом в горле, ведь теперь меня никто не слушал.

Дамиан тут же занял место ректора. Опустил на мои поникшие плечи свою тяжелую доху, кивком пригласил идти к костру, где оставшиеся старшекурсники с Жуковски во главе готовились к ужину. Мясо пахло обалденно, но у меня не было аппетита. Я все обдумывала слова Кристиана, кинутые мне напоследок так небрежно, и в то же время так к месту!

Любит. Неужели правда, любит? А я? И я люблю! Очень!

Дамиан не отходил от меня не на шаг. Стерег как преданный пес.

Вкуса мяса я почти не чувствовала, сидела как на иголках. Плохое предчувствие било набатом в мозг. И оно меня не подвело. Когда наш отряд закончил вечернюю трапезу, слово, как старший, взял Жуковски.

– Господа! – начал он, как всегда прищурившись. – Несмотря на то, что одна претендентка на роль приманки исчезла, мы продолжим нашу практику сегодня же!

– Каким образом? – насторожился Дамиан. – На кого мы будем ловить воплоскуров? Да и господин ректор отсутствует, кто нас будет подстраховывать в случае чего?

– А я вам на что? – ухмыльнулся Жуковски. – И приманка у нас есть.

И тут все взгляды устремились на меня.

– Что? – осипшим голосом поинтересовалась я.

– Вы все еще приманка, мисс Сандерленд. Документально это еще не исправлено. Так что у нас нет ни единого повода отменять Академическую практику!

– Сволочи! Гады! Я жаловаться буду! – орала я, пока горло мое не охрипло окончательно.

Потому что бесполезно. Ори-не ори, а когда тебя приковали к холодной стене пещеры, и осветили факелами с трех сторон, ну чтобы паукам сподручнее жрать было, но я одна никак не могла протестовать против бесцеремонного обращения со мною всего отряда с жучилой во главе.

– Господин Ротенбергский убьет вас! – кричала я, пока меня в эту пещеру, упирающуюся точно на аркане тащило четверо крупных четверокурсников.

– Дейзи! Я контролирую ситуацию! – заверял меня ошалевший от предложения жучилы Дамиан.

– Чего ты там контролируешь?! – пылила я. – Кристиан тебя первым замочит! Вот увидишь.

– Прекратите, Сандерленд! – надтреснутым тенором морщился Жуковски, – Не то мешок вам на голову наденем, и кляп в ваш рот вставим!

Приковали и ушли, осветив факелами. Ну и как они собираются контролировать ситуацию? Не скажете, а господин Дамиан Дризли? Огромная мама или папа Мохнаточки проглотит меня в два счета, я даже пикнуть не успею!

– Прооралась? – поинтересовалась прабабка Кристиана из кармана, куда я зеркальце успела заныкать.

– Что толку орать? – посетовала я, всхлипывая.

– Вот именно, Дейзи! Иногда важно просто остановиться, оглядеться и хорошенько подумать над ситуацией!

– Мне теперь только думать и осталось! Пока в суп как тот индюк не попаду!

– Прикажи паучатам вытащить зеркало!

– Решила понаблюдать как меня будут на ужин того самого? – и хотя я возмутилась, но совету Латифы все же последовала.

– Нет, – теперь призрака в раскрытом зеркальце удерживала моя мохнатая живость прямо на плече, – просто хочу, чтобы пауки полюбовались на себя в зеркальце. Авось это отпугнет их.

И хотя, план был так себе, если честно, но ничего другого, тем более с прикованными руками мне на ум более не приходило.

Освещен был лишь один угол – мой собственный. Остальное нутро пещеры тонуло во мраке и тишине. Какие-то всплески лишь нарушали эту звенящую недобрую тишь, словно озеро подземное было за поворотом или колодец… Ну почему я раньше не интересовалась где именно находится гнездо пауков?

А с другой стороны, зачем? Зачем мне это знать перед погибелью? В том, что мне сегодня придет каюк, я не сомневалась. И Кристиан далеко… Даже не найдет. А если и найдет, то будет поздно! Эх…

Шорохи. Будто шаги тихие и гулкие. Они прерывают мои безрадостные размышления. Пауки? Вот и настал мой час!

– Эй, Латифа! – сглатываю я ком от безысходности. – Ты передай Кристиану, что я…

Слова застревают в горле. На свет показывается тень, но отнюдьне пятиметрового воплоскура, а вполне человеческая… Морган! Вот где притаилась моя заклятая подруженька!

– Вот мы и встретились, Дейзи! – нагло ухмыляясь, Морган подходит ко мне вплотную.

– Видеть тебя не хочу, Морган! После всего, что ты со мной сделала!

– И я не хочу, Дейзи! – Морган проходит мимо меня, в сторону выхода их пещеры. Туда, где по идее должен прятаться отряд четверокурсников.

Краем глаза вижу, как она кидает какую-то мерцающую полусферу и происходит взрыв. Небольшой, локальный, но его достаточно, чтобы свод выхода обвалился на пол, завалив его к чертовой бабушке.

Грохот. Пыль. Стены сотрясаются, но устаивают. Песок ощущается даже на губах.

– Ты что наделала, глупая? – кричу я, понимая, что вот теперь уж точно каюк!

Малыши пищат, удерживая зеркало из последних сил, чтобы не выронить с моего плеча.

Морган торжественно подходит ко мне и смотрит свысока на мои прикованные руки.

– Ну все подруга! Теперь ты больше никогда не встанешь у меня на пути!

– За что Морган? – все еще не верю я в то, что она могла так поступить со мной.

– Ты правда не знаешь за что? Не догадываешься?

– Морган, мы с тобой с детского сада вместе! Я не припомню, чтобы я тебе где-то дорогу перешла! Предала, или что-то в этом духе! Я всегда любила тебя Морган! И ближе подруги не было у меня!

– Не было? Да? – недобро прищурилась Морган. – А ничего что ты троих лучших женихов себе захапала? У тебя трое! А у меня ни одного? Это справедливо?

– Морган, я вообще замуж не собираюсь! – возмутилась я. – А у кого там на меня какие планы, меня это не волнует!

– А тебя ничего не волнует, Дейзи! – с горькой обидой произнесла она. – Ты всю жизнь, как сыр в масле! Все за тебя решается, все за тебя делается, все тебе достается! Даже он! Тот, в кого я влюбилась всем сердцем! Даже ты его у меня забрала!