повышение эффективности текущих миссий»[425]. Эти цели подразумевают «главный результат в виде достижения лучших боевых возможностей при одновременном продвижении программ и инициатив, которые как снижают спрос на энергию, так и повышают энергообеспеченность»[426]. Оперативная энергетическая стратегия предусматривает повышение надежности энергоснабжения за счет диверсификации источников энергии и рассматривает внедрение ряда технологий альтернативной энергетики в разнообразные воздушные, морские и наземные платформы. Например, решения на основе возобновляемых источников энергии могут смягчить воздействие перебоев в работе коммерческих электросетей и обеспечить экономию за счет независимой генерации.

Мандат министерства обороны также распространяется на обеспечение экологической безопасности. Под влиянием национального и международного законодательства министерство реализует «зеленые» инициативы, которые опираются на мегатренд альтернативной энергетики и способствуют его развитию. Благодаря Закону об экономическом подъеме и реинвестировании Министерство обороны США выделило $12,02 млрд в 2009 и 2010 гг., профинансировав 45 проектов по энергосбережению в 17 штатах. Инициативы были сосредоточены на достижении общих энергетических улучшений на объектах – от установки ветряных турбин, солнечных батарей и тепловых систем в зданиях и на объектах инфраструктуры до тестирования различных форм экспериментальных возобновляемых источников энергии. Другой пример – подход «чистый ноль», который гарантирует, что военный объект производит столько же или больше энергии, чем потребляет[427].

Несмотря на препятствия технологического характера, стремление к военному преимуществу и энергетической безопасности, скорее всего, подхлестнет развитие технологий альтернативной энергетики. И наоборот, более широкое внедрение технологий альтернативной энергетики оборонным сектором и вооруженными силами приведет к трансформации военных энергетических систем, возможностей и доктрин в ближайшие годы.

2.5.3. ВМС, ВВС и армия США: военные программы по использованию возобновляемых источников энергии на практике

Различные секторы вооруженных сил США предпринимают шаги по включению задач развития технологий альтернативной энергетики в процесс планирования и развития. Эти инициативы различаются скорее по темпу и интенсивности, нежели по подходу. Конкретные энергетические потребности и решения различных секторов различны, хотя и пересекаются в некоторых случаях. Мотивы внедрения альтернативной энергетики различаются, отражая специфику их непосредственного опыта и прямых операционных эффектов в сфере энергетической безопасности и экологических угроз. Следует отметить, что процесс оценки подходящих вариантов применения альтернативной энергии все еще продолжается. Проблемы интеграции альтернативной энергетики в вооруженных силах неизбежно будут принимать разные формы для операционных подразделений и для военных объектов. Различные службы будут индивидуально рассматривать новые переменные в контексте оперативной обстановки.

Военно-морской флот – активный инициатор и пользователь технологий в области альтернативной энергетики, направленных на решение таких проблем, как эксплуатационная безопасность, изменение климата и энергетическая безопасность. ВМФ уже производит или закупает не менее 25 % потребляемой им энергии из возобновляемых источников. В 2016 г. около 28,2 % потребляемой энергии было получено из возобновляемых источников энергии, что свидетельствует об успешных инициативах по расширению их использования[428].

Например, ВМС запустили «Арктическую дорожную карту» – комплексную стратегию, которая поможет справиться с таянием льдов в Арктике. ВМС также объявили о своей инициативе «Великий зеленый флот» по созданию авианосной ударной группы, использующей альтернативные виды топлива, такие как ядерная энергия для авианосца и смесь передового биотоплива и нефти для кораблей сопровождения. Следует отметить, что первый эсминец, работающий на нефти, USS Paulding, был введен в эксплуатацию в 1910 г. Годом позже линкор класса USS Nevada перешел с угля на нефть. Это ознаменовало переход на принципиально новый вид топлива. Сегодня ВМС намерены столь же резко отказаться от нефти[429]. В дополнение к биотопливу «Великий зеленый флот», состоящий из авиации, надводных боевых кораблей и подводных лодок, будет полагаться на гибридно-электрические технологии, топливные элементы и преимущественно ядерную энергию. Представленный в 2012 г. «Великий зеленый флот» отправился в плавание в 2016 г.[430].

Являясь крупнейшим потребителем топлива в рамках Министерства обороны США (более половины годового потребления нефтепродуктов), военно-воздушные силы сосредоточили усилия преимущественно на обеспечении доступа к энергии для повышения оперативной эффективности. Отчасти эту проблему можно решить путем использования альтернативного авиационного топлива, которое расширяет возможности выбора топлива для авиапарка. Первый полет самолета, все двигатели которого работали на смеси биотоплива, состоялся в марте 2010 г.[431]. К 2017 г. ВВС США сертифицировали весь флот для полетов на двух альтернативных смесях авиационного топлива[432]. Расширение использования конкурентоспособных по стоимости смесей альтернативного авиационного топлива для нештатных операций считается одним из стратегических средств для обеспечения снабжения, согласно плану энергообеспечения полетов ВВС на 2017–2036 гг.[433].

ВВС также используют возобновляемые источники энергии для своих баз, чтобы повысить их энергетическую надежность и снизить затраты. Например, в 2007 г. на базе ВВС «Неллис» в Северном Лас-Вегасе, штат Невада, была построена солнечная батарея мощностью 13,2 МВт, а в 2015 г. еще одна солнечная батарея обеспечила базу дополнительными 15 МВт электроэнергии. Система состоит из 43 200 высокоэффективных солнечных панелей, которые очищаются специально разработанными роботами. Еще один важный проект – солнечная батарея мощностью 14,5 МВт, построенная на базе ВВС «Дэвис-Монтан» в Тусоне, штат Аризона[434].

Армия – крупнейший потребитель энергии в Министерстве обороны США с расходом до 35 % от ее общего объема на объектах по состоянию на 2016 г.[435]. Разветвленная сеть армейских объектов делает их особенно уязвимыми к сбоям в работе коммерческих энергосетей, вызванных недостатками инфраструктуры или стихийными бедствиями. Поэтому обеспечение энергетической безопасности становится приоритетной задачей для армии. Планируется, что к 2030 г. американские объекты и базы смогут работать, по крайней мере частично, в автономном режиме. Эта задача потребует широкого использования всех видов возобновляемых источников энергии и технологий[436]. На самом деле, перечень инициатив армии в области возобновляемых источников энергии для различных сценариев использования уже довольно разнообразен[437]. В рамках инициативы «чистый ноль», одной из флагманских программ армии, к 2030 г. планируется 25 объектов, которые должны производить на месте столько же энергии, сколько они потребляют. В 2015 г. было реализовано 17 пилотных проектов[438].

2.5.4. Подходы НАТО: новые вызовы, продиктованные развивающейся глобальной средой безопасности

Соображения энергетической безопасности, хотя и не являются для НАТО приоритетом, все же обладают стратегическим значением. Альянс постепенно подходит к рассмотрению энергетической безопасности как важного аспекта его политических инициатив по обеспечению безопасности своих государств-членов. Это обусловлено меняющимся ландшафтом безопасности и переменами, с которыми столкнулся альянс после окончания холодной войны и распада Варшавского договора. В рамках модернизации НАТО стремится обеспечить дополнительные преимущества в таких областях, как обмен информацией и разведданными, обеспечение стабильности, международное и региональное сотрудничество, кризисное управление, защита критически важной инфраструктуры и международное энергетическое сотрудничество[439]. Расширение использования возобновляемых источников энергии будет иметь решающее значение для энергетической безопасности НАТО, технологической трансформации, операционной эффективности и результативности. Тем не менее альянсу необходимо решить ряд проблем, препятствующих использованию инфраструктуры