Могу уйти от тебя хоть завтра. Могу подать на развод или уехать на другой конец света, и ты не сможешь мне помешать.

– Прекрасно. Любой из этих вариантов меня устроит. – Роберт вынул из ящика конверт и положил на стол перед Эрикой. – Здесь билет и наличные. Еще столько же я переведу на твою банковскую карту, как только ты окажешься в Лондоне.

– Ты не можешь заставить меня уехать!

– Вынужден закончить нашу беседу. У меня назначена встреча, но сначала я должен позвонить.

Эрика молча встала и пошла к двери.

– Ты забыла конверт.

– Не надейся, что сможешь откупиться от меня так же, как откупился от инспекторов, – не останавливаясь, бросила Эрика. – Я остаюсь в «Персефоне», даже если ты снимаешь меня с должности. Буду жить как частное лицо, могу даже оплатить номер – из собственных средств.

– Это что, вызов?

– Не говори ерунды. – Эрика задержалась на пороге. – Я просто отстаиваю свои права, но прежде всего – забочусь о безопасности постояльцев. Пока я здесь, надеюсь, нового несчастья не случится. – с этими словами она вышла из кабинета.

После разговора с Робертом, расставившего все точки над «i», Эрика испытала едва ли не облегчение. Она предпочитала знать правду, вместо того чтобы блуждать в потемках, безосновательно надеясь на лучшее. Утратив права на Роберта и на отель, взамен Эрика получала полную свободу действий и могла поступать по своему усмотрению. Вряд ли Роберт выставит ее из «Персефоны» насильно. В любом случае, у нее еще оставалось время до пятницы.

Возможно, запоздало подумала Эрика, ей следовало подыграть Роберту, сделав вид, будто она согласна на его условия, тогда контроль над ней в эти три дня до отъезда был бы ослаблен. Но нет – она не станет притворяться: слишком противно и не стоит того. Никто не сможет сказать, что Эрика Трейси, в девичестве Джоунс, потеряла остатки самоуважения из страха перед мужем (фактически, уже бывшим).

Неужели с момента ее приезда в «Персефону» прошло всего полтора месяца?..

Сейчас это казалось почти невероятным – настолько быстро сменяли друг друга события.

Эрика не могла, не хотела продолжать борьбу за собственное счастье. Видно, ей и в самом деле лучше быть одной. Она притягивает беды, как стоящее посреди поля дерево притягивает молнии. Когда это началось? Наверное, со смерти Персефоны.

Очнувшись от глубоких раздумий, Эрика обнаружила, что сидит на террасе обеденного зала. Перед ней стояла тарелка с запеченными баклажанами и овощным салатом. Когда она успела это заказать и главное – съесть почти половину порции?.. Эрика явственно ощущала во рту вкус еды, но сам процесс почему-то выпал из ее памяти.

Несмотря на время ланча, на террасе она была одна. Обеденный зал тоже был практически пуст – Эрика видела свободные столики через панорамное окно. Значит, слухи об отравлении уже разнеслись по отелю. Что ж, тем лучше. Ей предстоит меньше работы.

Промокнув губы салфеткой, Эрика поднялась и спустилась по ступенькам в благоухающий жимолостью и розами сад. Первыми ей встретились молодожены (а может, просто влюбленная парочка): нордического типа парень и девушка, которые прогуливались по алее, взявшись за руки.

– Уезжайте отсюда! – поравнявшись с ними, сказала Эрика.

– Простите? – недоуменно переспросил парень с сильным акцентом.

– Немедленно уезжайте из отеля. Речь идет о вашей безопасности.

– Что, Клаус? – спросила девушка по-немецки. – Что она говорит?

Парень перевел, и его спутница удивленно распахнула глаза:

– Как мы можем уехать? Наша путевка действительна еще пять дней!

– Администрация вернет вам деньги за неиспользованные дни, – нетерпеливо сказала Эрика. – Уезжайте, если хотите остаться в живых!

– Это из-за отравления пивом? – уточнил парень. – Но ведь никто не умер. Или мы не все знаем?

– Вам никто не скажет правду. Послушайтесь моего совета… пока не стало слишком поздно.

– Кто вы? – нахмурился Клаус.

– Считайте, что я ваш друг, – ответила Эрика и быстро, не оглядываясь, пошла дальше.

Следующей оказалась молодая мама с двумя маленькими детьми. Женщина лежала на шезлонге, наблюдая через солнцезащитные очки за мальчиком и девочкой, которые возились в песочнице. Ее волосы и лицо скрывали поля широкополой шляпы.

Эрика подошла к шезлонгу сзади и громко, с нажимом произнесла:

– Простите!

Женщина едва не подскочила от неожиданности. Резко сев и обернувшись, она раздраженно спросила по-английски:

– В чем дело?

– Это ваши дети, мэм?

– Мои. – женщина сняла очки и удивленно взглянула на Эрику; у нее были темно-карие глаза под широкими дугами черных бровей. – А в чем дело? – повторила она.

– Уезжайте отсюда. Сегодня же. Соберите вещи, возьмите детей и перебирайтесь в другое место.

– Но мы только два дня назад приехали! По какому праву вы нас выгоняете?

– Не выгоняю, а настоятельно советую переехать в другой отель. Вам с детьми грозит опасность!

– Какая опасность?

– Вы знаете, что произошло этим утром в «Персефоне»?

– Нет. – женщина нахмурилась. – Мы все утро провели на пляже. А что случилось?

– Массовое отравление. Пострадало почти два десятка человек. Причина пока не установлена, но я бы на вашем месте не рисковала. В ваши планы явно не входит провести отпуск в больнице, ведь так?

– Я позвоню мужу. – после минутного раздумья сказала женщина. – Он в баре.

Она вынула из пляжной сумки телефон и уже совсем другим тоном добавила:

– Спасибо, что предупредили.

В течение следующего часа Эрика обошла весь парк, сообщая всем, кто встречался на ее пути, ту же информацию и уговаривая людей немедленно покинуть «Персефону». Она старалась быть убедительной, но все же не была уверена, что ее доводы одинаково подействовали на всех постояльцев. Правда, женщины с детьми казались напуганными в достаточной степени, чтобы последовать совету Эрики – во всяком случае, она надеялась, что к вечеру детей в отеле практически не останется.

После парка Эрика спустилась на пляж, но здесь из-за дневной жары, которая как раз достигла пика, почти никого не оказалось, кроме нескольких смельчаков, безрассудно загоравших под палящими лучами солнца. Трое мужчин и две молодые девицы с пирсингом – по виду хиппи, вряд ли когда-либо испытывавшие проблемы с желудком – выслушали Эрику с изрядной долей скепсиса, после чего один из мужчин заявил, что лично он с места не сдвинется – хотя бы на том основании, что на эту чертову путевку он вкалывал весь год и не намерен дарить оплаченный номер какому-нибудь проныре.

– Как угодно. – Эрика пожала плечами. – Не говорите потом, что вас не предупреждали.

Она медленно поднялась по каменистой тропинке и побрела по аллее обратно к отелю. Она устала – устала так сильно, что не могла ни о чем думать. Это была не столько физическая,