сколько моральная усталость. Эрика чувствовала себя полностью выжатой, словно пропущенный через соковыжималку лимон. Она представила, как в эту минуту напуганные постояльцы спешно пакуют вещи в своих номерах – и не испытала ни радости, ни удовлетворения от проделанной работы. Уедут всё равно не все. Если повезет, то родители – из числа самых ответственных – хотя бы увезут детей.

Эрика знала, что большинству из тех, кто останется в «Персефоне», суждено погибнуть. Она знала это так же хорошо, как и то, что ход событий, заранее предопределенный, невозможно изменить. Перед ее мысленным взором, как в замедленной съемке, проплыли образы незнакомки в белом платье, обитающих в отеле бесплотных духов и лица людей – испуганные, любопытные, насмешливые, недоверчивые, – которых она пыталась предупредить о надвигающейся беде…

– Кирия Трейси! – кто-то бежал Эрике навстречу, громко выкрикивая ее имя. – Кирия Трейси!

Эрика узнала Кибелу, дежурного администратора. Та подбежала – запыхавшаяся, с потным красным лицом – и выдохнула:

– Пойдемте скорее… У нас там такое!

– Что случилось? – Эрика невольно прибавила шаг. – Кто-то еще отравился?

– Нет… – девушка, тяжело дыша, пыталась не отстать. – В отеле паника. Массовый выезд… Люди требуют возврата денег за путевки. Кабинет кирие Трейси штурмом взяли… К центральному входу такси одно за другим… ужас что творится!

– Где мой муж?

– Я не знаю! – Кибела всхлипнула. – И охранники, как назло, все в больнице. Кирие Хоупман пытался этих ненормальных урезонить, но они его чуть не растоптали… Да и что он может сделать, один против всех? Это из-за отравления, да? Я знала, что бедой кончится, я не зря у вас утром спрашивала…

– Заткнитесь, Кибела.

Девушка умолкла. Они шли в едином ритме – быстро, стараясь не перейти на бег. Эрика слышала шумное дыхание Кибелы, чувствовала слабый запах ее пота, пробивающийся сквозь аромат дезодоранта. Кибеле было страшно, но страх этот был вызван не животным предчувствием беды, а всего лишь боязнью потерять работу в разгар туристического сезона. Постояльцы покинут отель, «Персефона» закроется, и сотрудники окажутся на улице, без особых шансов устроиться куда-либо еще.

Глупая дура! Как же все они слепы… Словно кроты, копошащиеся в темноте своих тесных норок.

Когда Эрика подошла к отелю, ей хватило одного взгляда, чтобы понять: ситуация далеко не такая критическая, как описала ее Кибела, очевидно склонная к преувеличениям.

Возле центрального входа стояли всего две машины такси. Портье укладывали в багажники чемоданы. Взвинченные женщины – судя по речи и жестикуляции, итальянки – усаживали в салон упиравшихся детей, а их мужья топтались рядом, пытаясь сохранить мужской авторитет при том, что им пришлось уступить прихоти жен, испугавшихся банального отравления.

Возможно, остальные постояльцы уже успели уехать, но это было маловероятно: с того момента, как Эрика начала свою «подрывную деятельность», прошло немногим более часа. За это время сложно собрать вещи и детей, и еще сложнее – добиться у администрации возврата денег за неиспользованные дни. Эрика сомневалась, чтобы Роберт выдал этим людям хотя бы один евро наличными. Максимум, на что могли рассчитывать уезжающие, – на письменное обязательство перерасчета и последующего перечисления денежных средств на банковскую карту, да и то при благоприятном стечении обстоятельств, ведь факт нарушения договора со стороны «Персефоны» еще следовало доказать.

Удивительно, но в бассейне кто-то плавал. Эрика насчитала пять или шесть человек, плещущихся в голубой воде. Еще несколько лежали на шезлонгах под полотняным тентом. Мальчик лет восьми самозабвенно облизывал рожок с пломбиром возле палатки мороженщика. К бару, торгующему свежевыжатыми соками и безалкогольными коктейлями, выстроилась небольшая очередь.

Отель продолжать жить обычной жизнью – и это потрясло Эрику больше всего.

– Вы видите то же, что и я, Кибела? – удивленно спросила она у дежурного администратора.

– Ну конечно, уехали не все. Человек тридцать – тридцать пять… Остальные, наверное, решили остаться, несмотря на то, что кто-то пытался посеять панику среди гостей. Вашему мужу удалось убедить многих, что опасности нет. Кирие Трейси пообещал продлить на несколько дней проживание всем, кто передумал уезжать – за счет отеля, разумеется.

– Глупец, – пробормотала Эрика сквозь зубы. – Идиот.

– Простите, что вы сказали?

– Нет, ничего. Проследите, чтобы все, кто уезжает, сдали номера в надлежащем состоянии.

– Но те, кто хотел, уже выехали, и в такой спешке…

– Если из номеров что-то пропало, или не оплачены счета за пользование мини-баром, я вычту это из вашей зарплаты.

Эрика поднялась на лифте в свою комнату. Она не могла поверить, что Роберту удалось ее переиграть. Если бы не его обещание бесплатного проживания, отель опустел бы как минимум на половину. Он воспользовался старой, как мир, приманкой, сыграв на природной жадности людей, которые, почувствовав сладкий аромат халявы, заглушили в себе инстинкт самосохранения. «И поделом им! – со злостью подумала Эрика. – Скупой платит дважды – на редкость справедливое утверждение».

Она задернула шторы, легла на заправленную постель и закрыла глаза, намереваясь немного поспать. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался разъяренный Роберт.

– Вот ты где! Улеглась и отдыхает. Молодец, нечего сказать.

– В чем дело, Роберт? – Эрика села.

– Ты еще спрашиваешь? Подговорила гостей уехать, посеяла панику, подняла на уши весь отель!

– Я не понимаю…

– Перестань притворяться! – заорал Роберт с перекошенным от ярости лицом, сжав кулаки. – Кто еще, кроме тебя, мог это сделать?

– Сразу после того, как мы поговорили, я поднялась сюда и…

– Гнусное вранье! Когда в мой кабинет ворвалась толпа потерявших рассудок постояльцев, мне удалось не только их успокоить, но и кое-что узнать. Описание женщины, которая подбивала их немедленно выехать из отеля, удивительным образом совпадает с твоей внешностью, Эрика. Высокая, темноволосая, по виду гречанка, неоднократно замечена беседующей с персоналом…

– Под это описание попадает любая местная, работающая в отеле. – холодно ответила Эрика. – Не понимаю, почему ты позволяешь себе разговаривать со мной таким тоном, а тем более – предъявлять голословные обвинения. Если кто-то из гостей решил уехать раньше времени – это их право. Факт массового отравления не скроешь. Многие, став свидетелями утренней госпитализации наших сотрудников, решили, что безопаснее будет убраться отсюда.

– Да, увиливать ты мастерица. Но на этот раз я легко выведу тебя на чистую воду. Достаточно предъявить тебя тем, кто передумал уезжать, чтобы установить личность доброжелательницы, как называла себя эта женщина. Уверен, они тебя узнают! Пойдем-ка со мной. – Роберт схватил Эрику за руку и потянул к двери.

– Перестань меня запугивать! – Эрика вырвала руку. – Устраивай очные ставки кому-нибудь другому, я не собираюсь участвовать в твоих полицейских методах расследования.

– Признайся, что это ты подбивала постояльцев уехать. Тогда тебе не придется никуда идти.

– Чего ты хочешь добиться,