При одной мысли об этом меня начинает мутить от отвращения.

Дес отрицательно качает головой.

– Никогда в жизни не видел этого мужика, пока не обнаружил его плавающим в луже собственной крови.

Услужливое воображение снова рисует мне эту картину, и я досадливо трясу головой.

– А как насчет твоего родного отца? – спрашивает Дес. – Каким он был?

– Понятия не имею, – говорю я, сосредоточенно разглядывая кружку с виски. – Мама случайно забеременела в восемнадцать лет. Мне кажется, она сама не знала, кто отец; по крайней мере, его имя не указано в моем свидетельстве о рождении.

– Гм. – Дес вздыхает, рассеянно крутит в руке стакан и смотрит куда-то в пространство.

Не знаю, о чем он думает, но знаю, что подумала бы я на его месте: что мои родители и отчим были дрянными людишками. Мать вышла замуж за богача, чтобы обеспечить меня в материальном плане, но почти не интересовалась мной. Отец появился в жизни матери на одну ночь, а потом испарился. Отчим сыграл главную роль в моих самых страшных ночных кошмарах.

– Может, ты мне расскажешь что-нибудь о своих родителях, – предлагаю я, чтобы перевести разговор на другую тему.

Дес откидывается на спинку стула, смотрит на меня, прищурившись, и его губы медленно раздвигаются в улыбке. Я не могу отвести восторженного взгляда от его лица.

– В моей жизни тоже были трагедии, херувимчик, – говорит он, по-прежнему улыбаясь; только теперь его улыбка кажется мне горькой.

Я приподнимаю брови, услышав это. Что может быть общего у короля фей и шестнадцатилетней девчонки с Земли, с которой он возится из жалости?

Мне кажется, что Дес, в лучшем случае, сильно преувеличивает.

Внезапно он поднимается на ноги.

– Мне пора. Бутылку оставь себе – и ради всего святого, научись пить так, чтобы не морщиться при этом. – Он поворачивается к двери.

Я даже не даю себе труда попробовать уговорить его остаться, хотя мне этого ужасно хочется. Я прекрасно знаю, что он все равно уйдет. Особенно после нашего разговора по душам – то есть, после моих признаний. Иногда я представляю себе мозг Торговца в виде банковского сейфа. Он собирает и хранит секреты, но у него даже ничтожной информации никто не может выведать.

Десмонд останавливается, оглядывается на меня, и его взгляд говорит сам за себя. Да, я ни словом не обмолвилась о домогательствах отчима, но он знает.

– Должен тебе кое-что сказать, – мрачно усмехается он. – Даже если бы твой отчим и остался тогда в живых, долго он все равно не протянул бы. – В его глазах мелькает стальной отблеск.

И, словно по волшебству, он растворяется в ночи.

Наши дни

Я трачу на уборку дома больше часа. Повсюду клочья наполнителя из мягкой мебели и волчья шерсть. Не говоря уже о царапинах от когтей. Кофейный столик и небольшой журнальный столик, который стоял у дивана, придется выбросить. Эли в буквальном смысле превратил их в щепки.

Зря я не попросила Деса вернуть все с помощью магии.

Но я прекрасно понимала, что он не в духе, поэтому не стала надоедать ему своими просьбами.

Дес. Прошло меньше двух часов после нашего расставания, а мне уже не терпится увидеть его снова. Я скучаю по его дому, по макарунам, по мягкой постели в комнате для гостей.

Мне не хватает его запаха, его прикосновений. Мне так не хватает его, всего целиком. Мне потребовалось провести всего пару часов в пустом доме, чтобы понять, как я на самом деле одинока. Я успела забыть, каково это – быть с Десом.

Я навожу относительный порядок в разгромленных комнатах, изо всех сил стараясь не думать о мужчине, который якобы не хотел покидать меня – и не думать о том, кто разнес вдребезги мою мебель потому, что я ушла от него.

Надо дать себе зарок не привязываться к мужчинам. От них одни переживания.

Переживания и неприятности. Как будто мне мало того, что теперь придется скрываться от сверхъестественных властей и кровожадного хищника из Иного мира. Я вынуждена буду заново обставлять дом. И все потому, что мой бывший нарушил один из самых важных законов нашего мира и пришел в такое время, которое для оборотней все равно что месячные.

Закончив с уборкой, я поднимаю с пола мобильный с разбитым экраном. Смотрю на него, нервно прикусив губу. Я достаточно долго откладывала этот момент, больше тянуть нельзя.

Я втыкаю в розетку зарядное устройство, проверяю голосовые сообщения. Тридцать одно сообщение и двадцать пять пропущенных звонков. Некоторые от Эли, пара от клиентов, но большая часть – от Темпер.

Не читая сообщений, я вывожу на экран номер подруги, делаю глубокий вдох и нажимаю на зеленую кнопку. Она отвечает после первого гудка.

– Где ты, мать твою? – в тревоге спрашивает она, забыв поздороваться.

– Дома.

– Дома? Дома? – Она повышает голос. – Твой дом в руинах, за твою голову назначена награда, а ты дома?

– Да все в порядке. У меня все нормально.

– Я думала, тебя уже нет в живых. – Я слышу в ее голосе слезы. Она шмыгает носом. – Я не могла тебя найти. – Профессия Темпер – искать пропавших с помощью магии, но я никогда не думала, что в один прекрасный день ей придется применять свои способности для того, чтобы найти меня.

– Ты плачешь? – спрашиваю я.

– Какого черта! Нет! Я никогда не плачу, – фыркает она.

– Извини, что не позвонила тебе раньше. Я в порядке, правда, – мягко говорю я.

– Что случилось? Ты взяла и исчезла, Эли оборвал мне телефон, но отказывается говорить, в чем дело.

Я прижимаю пальцы левой руки к виску.

– Э… Ну, долго рассказывать.

– У меня есть время.

Темпер пыхтит, в трубке раздаются звуки, похожие на сопение и икоту.

Я вздыхаю.

– Ты мне не вздыхай, сучка костлявая – я целых двадцать четыре часа думала, что моя лучшая подруга мертва.

– Темпер, ну извини. Я в порядке. Мне очень жаль, что так получилось, но я жива и здорова. – По-моему, это вполне очевидно, но иногда, общаясь с Темпер, важно подчеркивать очевидные истины.

– Так что случилось, подруга? – повторяет она. Слыша негромкое звяканье бижутерии, я понимаю, что Темпер расхаживает туда-сюда по кабинету. – Лучший из возможных вариантов, которые мне пришли в голову – это что у вас с Эли случился спонтанный животный секс, и… о-божемой-он-наверное-случайно-превратился-в-волка-и-ты-сама-понимаешь, – выпаливает она на одном дыхании. – А потом от восторга разодрал когтями обивку дивана – и тебя заодно.

Я морщусь, услышав этот пассаж.

Она тяжело вздыхает.