обрывок пластыря с размытым именем лётчика.

Скорее всего, пилот уцелел при крушении и спрятался от холода внутри пещер. Вот почему местные не нашли его среди обломков. Женя взяла шлем, отыскала выход из ужасной пещеры и с трудом выбралась. Дышать стало легче, вода бурлила неподалёку, тоннель перед ней круто забирал вверх.

Вот почему людоеды не тревожили местных, они охотились далеко от Вороньей Горы. Но всё-таки рано или поздно наверняка бы спустились в общину. Дивы – Женя вспомнила, как называл их отец, но не думала повстречаться даже с одним из них. Дивы жили за Поясом, дальше к востоку. Должно быть с Оттепелью они перебрались поближе к оседлым, а значит поближе к еде.

Последний тоннель вывел её в заполненную густым паром пещеру. По каменному дну тянулась глубокая трещина, из-под земли рвалось шипение горячего источника. Женя медленно брела через дымку, выверяя каждый свой шаг. Одежда и волосы быстро намокли. Сквозь белое марево проступил силуэт дикаря в маске.

– Стой! – вскинула она пистолет.

Дикарь не шевельнулся, лишь переступал босыми ногами у трещины и стискивал рюкзак у груди.

– Отдай мне рюкзак. Ты понимаешь?

Дикарь не ответил. Маска следила за Женей пробоинами вместо глаз. Она могла пристрелить его и забрать свои вещи. Видит Бог, он заслужил смерть, потому что питался человеческой плотью. Но смирение и молчаливость дикаря остановили её.

– Верни украденное и я тебя отпущу, – в подтверждение своих слов Женя опустила оружие. Див помедлил, но вот наклонился и поставил рюкзак перед собой.

– Зачем ты взял его? Ты ищешь еду?

Вместо ответа дикарь начал стягивать с себя звериную шкуру. Женя вскинула пистолет, опасаясь, что в одежде он прячет оружие.

– Что ты хочешь сделать?

Дикарь замер, словно оценивая её, но продолжил раздеваться. Фонарик на пистолете мелко дрожал. Во внешности Дива было что-то неправильное. На бедре зияла заросшая молодой кожей яма, ещё одна на руке, лицо, наверняка, обезображено и не зря скрывалось под маской.

– Вы едите своих? – поняла Женя. – Твоё племя держало тебя, как живые припасы? Вот почему ты не пошёл с ними. Сбежал?

– Женька! – окликнул Данила невдалеке. Ратники почти нагнали её. Дикарь подхватил шкуру и попятился прочь. Женя позволила ему уйти, и Див молчком развернулся и скрылся за водяным паром. Ратники забежали внутрь туманной пещеры, злые и раскрасневшиеся от спешки.

– Ох и неслух ты, Женька! – принялся чистить её Данила, пусть и с видимым облегчением. – Спятила, что ли, в одиночку за дикарями ползти! А если их тут целое племя? Забыла, что я тебе говорил? Нельзя по диким землям ходить, как по родному двору! Всё, не будет тебе больше конвоев. Вот донесу, что ты делаешь, Настоятелю!

– Ты видел тело? – Женя подобрала свой рюкзак и проверила всё ли на месте. Лекарства, книги, кошелёк с деньгами, письма: кажется, ничего не пропало. Может быть голодный Див искал лишь еду?

– Видал, да уж… – помрачнел Данила. – Чего говорить, сунься деревенские на гору – несладко бы им пришлось. Эх, чертовщина какая, чудища да убийцы живут возле народа! Вовремя не заметишь, считай, хоронить не че будет!

– Настоящих чудовищ мы сегодня с тобой не видали, – ответила Женя. – Самояды спустились с горы, как только заметили караван. Сбегут теперь может быть к какой-нибудь другой христианской общине. Ещё этой напасти на крещёной земле не хватало. Надо бы собрать ратников в Монастыре и найти Дивье племя, пока они ещё кого-нибудь не убили.

Но тут внутри рюкзака Женя заметила тетрадь в чёрной обложке. Раньше она её точно не видела.

– Посвети-ка мне, – попросила она у Данилы. Сотник подставил фонарь, она раскрыла тетрадь и на пожелтелых страницах увидела исписанные мелкими рунами строки и карандашные зарисовки, но ничего прочитать не смогла, хотя руны всебожцев знала отлично.

– Это что у тебя? – осторожно спросил Данила.

– Это? Подарок, кажется… – рассеяно ответила Женя, закрыла тетрадь и спрятала её в рюкзаке между книг. – Ну всё, собираемся. Переночуем сегодня в селе, а утром в дорогу. Отец меня, верно, заждался. Да и вам, знаю, хочется поскорее назад в Монастырь.

*************

На Слободу опустилась ночь. В тёмное время, несмотря на весну, холода возвращались и улицы быстро пустели. Дымы из печных труб подпёрли низкое небо, по грязи и снегу тянулись жёлтые полосы света от узких окон. Только редкие патрули ратников в поздний час проходили возле заборов. Дарья старалась не попадаться им на глаза и сжимала в руках цветастый матерчатый мешок.

Самый страшный дом в Слободе давно позабросили – нехорошее место, никто в нём не жил с той самой ночи, как в нём вырезали семью. Но для Дашуткиных дел пустой дом подходил лучше многих. Полуночные гадания в мёртвом тепле обещали стать самыми откровенными за год.

Вдруг Дашутка встревожилась и остановилась посреди улицы. Вокруг ни души, лишь собаки подвывают в хозяйских дворах. Но что-то не даёт ступить, велит уйти с освещённого места. За спиной почудилась тень – высокая, на костлявых ногах. Ночное чудовище скалило гнилые клыки и щурилось на Дашутку больными глазами.

– Нет тебя, сгинь, нечистая сила! – зажмурилась Дарья. Сердце бешено заколотилось, но, когда она открыла глаза, зверь исчез, оставив лишь смутные страхи. Он часто бегал за ней по пятам. Три года назад вынырнул из кошмаров и преследовал Дарью, но видеть чудовище могла только она. Ни разу ей