чтобы произнести это ледяным тоном. – Как это может быть связано с твоим увлечением?

Ахмед несколько секунд смотрел на него, а потом откинулся на подушки и неспешно выдохнул.

– Никакого. Я просто хотел сказать, что у нее есть другие стороны, которых ты не видишь. Если бы ты о них знал, то не счел бы наши отношения такими уж странными.

Он улыбнулся, но его глаза эта улыбка не затронула.

Наступившее неловкое молчание показало, что у них обоих нет желания продолжать этот разговор. Именно на такой момент Мазен и рассчитывал. Он со вздохом встал и медленно потянулся, делая вид, будто не ждал этого момента с самого своего прихода.

– Пожалуй, я не настроен на такие домашние сцены. – Тут он продемонстрировал улыбку, надеясь, что она достаточно похожа на обычную улыбку Омара. – Благодарю за гостеприимство, но, боюсь, мне пора идти. Надо наметить наш маршрут: уже завтра мы уедем.

Ответная улыбка Ахмеда была натянутой.

– Конечно, сейиди. Но ты ведь сможешь присутствовать вечером на встрече с другими охотниками?

Как оказалось, встречи охотников на джиннов устраивались в Дхиме каждый месяц. Айша объяснила это еще накануне вечером, после того как Ахмед лично их пригласил. Ни Мазену, ни Айше не хотелось, чтобы Мазен туда шел. Мазену – потому что у него не было никакого желания слушать, как охотники хвастаются своими запятнанными кровью руками, а Айше – потому что она сомневалась в его способности убедительно лгать относительно своих окровавленных рук.

Мазен решил ответить неопределенно:

– Если время позволит, приду.

От такого ответа между бровями Ахмеда пролегли морщины. Мазен поежился. «Идиотизм! Разве Омар упустил бы возможность продемонстрировать свою удаль?» Однако отступать было поздно, так что он сделал единственно правильный шаг: сбежал, пока не усугубил свой провал.

28

Айша

Когда Айша с принцем вернулись в таверну «Приют странника», небольшое помещение было набито покупателями с базара и путниками и заполнено звуками чокающихся стаканов и громким смехом. В этом хаосе ей остро захотелось оказаться в тихом и безопасном уединении своей спальни. Сейчас она не имела права расслабляться. Принц и чертова говорящая реликвия были ее постоянной заботой. Она уже задумывалась, не лучше ли было остаться в Мадинне.

Они только переступили порог таверны, как принц застыл на месте. Айша проследила за его взглядом до лестницы, по которой спускалась Лули аль-Назари в своих коричневых одеждах. Лицо у нее было не накрашено, глаза покраснели, словно она не спала. Ее телохранителя видно не было.

Айша посмотрела на принца. Отразившееся на его лице томление было почти неловко видеть. Когда купец подошла ближе, он открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но в итоге только дружелюбно кивнул. Она вышла за дверь, никак не отреагировав на их присутствие. Мазен, похоже, был этим весьма удручен.

Айша пихнула его в бок.

– Твоя влюбленность слишком заметна, сейиди.

Принц покраснел.

– Я не…

Его оправдания ее не интересовали: она уже направилась к лестнице. К тому моменту, когда он ее догнал, Айша успела открыть его комнату запасным ключом и расстелила на постели карту принца Хакима.

– Надеюсь, ты не слишком опозорился перед вали.

Она указала на секретер, и Мазен со вздохом поставил на него свою сумку.

– Если ты так беспокоилась, следовало пойти со мной, – пробормотал он. – Это было бы полезнее, чем угрюмо торчать на лестнице.

– Омар отправил меня не для того, чтобы нянчиться с тобой.

– Правда? А мне он говорил другое. «Предоставь сражения Айше, – сказал он. – Она будет тебя защищать».

– По-моему, ты путаешь телохранителя с нянькой. Ну, иди уже. – Она похлопала по краю его постели. – Давай с этим покончим.

Принц послушно сел, и она показала ему самый быстрый путь к их конечной цели. Прежде всего она обратила его внимание на поселения и стоянки бедуинов, где им можно будет отдохнуть на пути в Хибан, город водопадов. Айша была впечатлена: принц Хаким изобразил скалы и реки настолько точно, словно извлек их из ее воспоминаний. Она замерла, занеся палец над Хибаном.

– Любопытно.

Принц Мазен поднял голову:

– Что именно?

– Твой брат. – Принц недоуменно заморгал, так что она выгнула бровь и сказала: – Откуда попавшему в ловушку так хорошо знать пустыню?

Похоже, такого вопроса он не ожидал и уставился на карту так, словно пытался найти ответ между ее линиями и красками. Потом, очень тихо, он проговорил:

– Прежде чем приехать в Мадинну, брат кочевал по пустыне с племенем матери. Он знает мир гораздо лучше меня.

Теплая, совершенно не Омарова улыбка тронула его губы.

Айша скептически на него посмотрела. Картограф не может работать по памяти: ландшафт очень часто меняется. Оазисы из крови убитых джиннов возникают ежедневно, а человеческие деревни стираются с карты в мгновение ока. Когда-то ее собственная сожженная дотла деревня могла быть обозначена на такой вот карте.

Айша поспешно прогнала воспоминание о Самише. Умения принца Хакима в составлении карт не ее дело. Важно только то, что его карта надежна.

Она снова сосредоточилась на их маршруте.

– После Хибана оазисов будет мало, но в скалах вырублены пещеры, которые послужат хорошим убежищем. – Она провела пальцем вдоль скал до берегов Западного Песчаного моря. – Последний оплот будет вот здесь, на краю Песчаного моря. – Она обвела нужное место кончиком пальца. – Твой брат отметил пещеры, которые могут вести под Песчаное море, но это не точно. Когда окажемся на месте, надо будет вести разведку пешком.

Принц рассеянно кивнул. Он наслаждался картой, словно голодный – пиром. Айша совсем забыла, что, хотя эта поездка для нее просто одна из многих, принц никогда далеко от Мадинны не отъезжал. Для него это стало знакомством с совершенно новым миром.

– Значит, Дхим вот здесь. – Он прижал город пальцем. – А тогда руины, где мы нашли реликвию…

Он резко замолчал, и выражение его лица изменилось с интереса на ужас.

Айша мгновенно насторожилась:

– Почему у тебя такое лицо? Выглядишь виноватым.

Он судорожно сглотнул.

– Виноватым? Нет, единственное, в чем я виноват, – это в том, что ранил купца, но у нее уже все хорошо.

Айша пристально на него посмотрела.

– Тебе это до сих пор не дает покоя? Бывают вещи и похуже того, чтобы кого-то ранить. – Она выгнула брови. – Бывает, что нужно кого-то убить.

– Это другое. Ты сама принимаешь решение убивать джиннов.

Это замечание, брошенное так небрежно, не должно было бы ее задеть, но воспоминание о Самише было настолько острым, что у нее все мысли из головы вылетели.

Мысленно она увидела зелено-золотые поля. Увидела сестер, кружащихся в высоких травах, теток, устроившихся под финиковыми пальмами, мать, сидящую у двери с тарелкой лукаймата и зовущую всех в дом на десерт.

А потом увидела, как все – поля, дом, люди – превратилось в угли.

– Что за глупость! – Слова, срывающиеся с ее губ, были тихими – такими же поблекшими, как ее видения. – Не все убийцы берут в