но не смог запрыгнуть на неё. Он быстро перебирал задними лапами, а верхними пытался зацепиться за скалу. Наконец он подтянулся, и правая задняя лапа зацепилась за небольшой выступ. Всё, теперь он выберется. Сердце моё бешено колотилось. Если он заберётся на скалу, он выпрыгнет из огненного круга. А если пуля Игоря не нанесёт ему никакого вреда, он вернётся к нам. Я повернулась к Анне, она кивнула мне головой, без слов поняв, что я хотела ей сказать. Она быстро достала из маленькой сумки ножик и протянула его мне. Раздался выстрел. Я подняла глаза и увидела, как огромная каменная росомаха, стоя на четырёх лапах, приготовилась прыгнуть туда, где укрылся Игорь. Я резанула по своему большому пальцу. Появилась кровь, и я подставила под первую каплю шар, наростом вверх и закрыла глаза. Я почувствовала, как Анна поправила шар в моей руке. Ничего не происходило. Шар спокойно лежал у меня на ладони.

Где-то рядом раздались ещё два выстрела, потом какое-то шипение. Я открыла глаза и увидела, как Вася стоял у скалы, направив на росомаху струю шипящей пены из огнетушителя. Росомаха подползла к краю скалы и прыгнула на Васю, но каменная ноша была ещё тяжела, а Вася быстр, поэтому он перекатился по земле и вскочил на ноги. Росомаха выгнула спину и пошла на него, она поднялась и огромной лапой с размаху стукнула Васю, он отлетел и она снова пошла к нему. Из-за скалы показался Игорь, и, пнув росомаху ногой, ещё раз в неё выстрелил. Она развернулась к нему, но рядом с ним показался Илья, который бросил горящую палку в морду росомахе. И вдруг из моей руки вырвался горячий сноп мелких пузырей, они зависли передо мной, и вся поляна затихла. Медленно колыхались языки пламени в костре. Медленно ползала росомаха по земле. Чёрные пузырьки закружились, их становилось всё больше, они слились в один бешено раскручивающийся столб, который поплыл к скале. Он поднялся вверх, и через мгновение, с обеих сторон у него появились огромные сияющие крылья. Крылья взметнулись, подняв ветром сноп искр от костра, и мы увидели длинное туловище невиданной птицы, которая открыв клюв, поднималась к небу. Мы, как заворожённые, следили за её величественным полётом. Сделав круг над поляной, он поднялась ещё выше, на минуту замерла в воздухе, поймав под крыло поток ветра и полетела камнем вниз. Она накрыла своими крыльями каменную росомаху, и крылья снова прижались к её туловищу, и снова огромная чёрная труба начала раскручиваться на земле, перемалывая камни в песок. Росомаха завертелась волчком, но когти аиста уже крепко вонзились в её тело.

Задрожала земля, задрожало плато, подбрасывая горящие дрова, меня подкинуло, и я повалилась на Анну, и мы с неё обе упали на траву. Поднялся ветер, и по лицу забарабанили острые песчинки. Я прикрыла глаза рукой. Скрежет стал переходить в свист. А потом всё затихло. Запахло палёным. Анна рядом со мной встала и куда-то пошла. Я открыла глаза и села. Ко мне подошёл Илья. На лице у него была кровь. Он помог мне подняться, и мы пошли к тому месту, где только что Чёрный Аист расправился с каменной росомахой. Аня подняла с земли каменный шар.

Кругом в траве был песок. Игорь сидел рядом с Васей. У того была рана на голове. Сакатов уже спешил с аптечкой. Он ловко обработал рану и перевязал бинтом голову.

— Дольше готовились. — Выдохнул Игорь.

— Да, всё быстро как-то произошло, как в рекламном ролике. — Согласился Илья.

— Хорошо, что все артисты живы. — Добавил Сакатов, вставая и отряхивая от песка брюки.

— Ничего себе, сколько песка намолотили! — Сказал Антон Семёнович.

— Красивая птица, этот Чёрный Аист! — Сказал Сакатов — Я думал, что это просто аллегория, а это на самом деле аист.

— Сказка ложь, да в ней намёк! — Засмеялся Антон Семёнович.

— Ольга Ивановна, теперь мы знаем, что Вы не демон. — Игорь повернулся ко мне — Не испугались?

— Испугалась, — честно сказала я — но не очень. Я просто глаз не могла от неё отвести.

— Ну что ж, шар умеет разбираться в людях! — Сказала Анна.

— И телефон не считает дьявольской игрушкой. — Добавил Илья.

Мы ещё часа два тушили наш костёр, который никак не хотел умирать. То в одном месте, то в другом, вырывались из головёшек небольшие язычки пламени. Мы вылили на него всю воду, которая была у нас, мы по нему топтались. Но он нас не отпускал. Мы выглядели как черти, все перепачканные, у Ильи расплавилась подошва на одном кроссовке. У Сакатова обе подошвы были подпалены. Мои новые белые кроссовки были цвета чернозёма. Мой спортивный костюм тоже уже не будет прежним.

Луна всё так же безучастно смотрела на наши пляски по углям, но мы на неё смотрели уже без тревоги. И когда начало светать, и луна растаяла в светлеющем небе, всё, что произошло сегодня ночью, растаяло вместе с ней.

Когда мы с Антоном Семёновичем утром постучали в двери базы, и заспанный дядя Кузя выглянул, я удивилась, что он не перекрестился. Из Уазика вышли нас проводить все участники ночного события, и выглядела наша команда очень колоритно.

— На шашлыки ездили — сказал Антон Семёнович.

Дядя Кузя только кивнул нам головой.

Я проспала до одиннадцати часов. За окном снова был дождь, в номере пахло костром. Сегодня пойду гулять, даже если дождь не прекратится. Хочу бесконечно долго бродить по липовой аллее, по мягким шуршащим дорожкам, и повторять за любимым поэтом: «Унылая пора! Очей очарованье!»