часов. Потом шорох стих. Я видела, как напрягся Александр. Потом он повернулся ко мне и сказал:

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Конечно, если она не касается твоего заточения.

— Ольга, — он посмотрел мне прямо в глаза — не ходи в полнолуние к Каменному Медведю. Закройся у себя в номере и никуда не выходи. Это не твоя битва, пусть этим занимаются другие. Обещаешь?

Я только собиралась ему ответить, как лицо его исказилось, и он крикнул мне:

— Беги! Беги, черт тебя побери!

И тут боковым зрением я увидела, как по левой стене, из темноты коридора, сверху, к нам метнулась огромная тень. Я повернулась к ней, увидела матовые кольца чёрных щупалец, и разинутую огромную клыкастую пасть на бесформенном обрубке. Я хотела шагнуть к Александру, но он, уже не глядя на меня, снова закричал:

— Беги!!

Крик его утонул где-то под сводом пещеры, а уже в следующие мгновение на него с глухим стуком навалилась огромная туша, сначала подмяв его под себя, а потом подкинув кверху. Я кинулась к выходу, чуть не сбив по дороге Сакатова, бежавшего мне навстречу.

Мы выбежали из пещеры, отскочив от выхода метров на десять. Я остановила Сакатова, взяв его за руку:

— Он его там терзает! Как победить эту тварь? Что нам делать?

Он ничего не ответил, и снова медленно вернулся к проходу. Стал там и прислушался. Потом повернулся ко мне и ответил:

— Ничего не делать, там уже за нас всё сделали. — Потом посмотрел на меня и спросил — Оля, ты плачешь?

Я даже и не заметила, как по моим щекам бежали слёзы. Мне было жалко этого полудемона, у которого так и не хватило сил стать человеком, и не хватило решимости стать демоном.

Сакатов заглянул в пещеру, потом сделал туда один шаг. Я последовала за ним. Сильно пахло какой-то смолой. Мы остановились, дав глазам привыкнуть к темноте. Потом пошли дальше. Сакатов резко остановился, и я выглянула у него из-за плеча. В коридоре никого не было. Мы потрясённо смотрели туда, где недавно лежал Александр. На стене был большой кровавый подтёк. Где то далеко, в другом коридоре, ещё слышен был шум осыпающихся камней. Сакатов подопнул верёвку к каменной стене.

— Но за что он его убил? — Тихо спросила я — Он ведь сделал то, что ему приказали, он призвал Каменного медведя.

— Наверное, они его считали ненадёжным демоном. — Сакатов взял меня за руку, и мы пошли из пещеры — Или просто отомстили за своего убитого товарища.

Немного отдышавшись и успокоившись, мы решили пока не звонить Игорю, потому что исправить уже ничего нельзя, а они с Васей должны отдохнуть, у них была бессонная ночь. И не известно, как следующие ночи нам придётся отдыхать, может будем готовиться к полнолунию. А такая новость может и подождать. Мы с Сакатовым притащили из леса веток и снова разожгли костёр, только сделали мы его не в пещере, а на улице, перед проходом. Костёр разгорался лениво, мокрые ветки трещали, пришлось немного налить на них бензина. Говорить обоим не хотелось, поэтому мы молча сидели, глядя на лениво разгорающийся огонь. Время тянулось медленно, будто давая нам шанс поразмыслить о ценности жизни.

Через некоторое время Сакатов уткнулся в свой телефон, а я пошла прогуляться по лесу. Чтобы отвлечься от грустных мыслей об Александре, я снова начала думать о Каменном Медведе. Зачем его призвали? У нас сейчас не средние века, и народ, если Медведь один раз его напугает, быстро в какие надо органы сообщит, и этого Медведя увезут для изучения в такое место, где он не сможет больше увидеть полнолуние и воспользоваться им. Я прислонилась лбом к мокрой коре сосны и закрыла глаза. Тихие звуки леса обступили меня со всех сторон, даря бесценное спокойствие и умиротворение. Где-то захлопала крыльями птица, потом ещё одна, потом под ветром зашумели листки позади меня. Тихо падали с веток последние капли утреннего дождя. По моему лицу пополз муравьишка, я хотела его скинуть, но рука медленно окунулась в холод мо́рока. Ну вот, я опять провалилась в другую реальность. Я медленно повернула голову и увидела мальчишку, с интересом глядящего на меня. В грязной руке у него была зажата толстая палка. Он наморщил лоб и сказал:

— Я забыл, как тебя зовут. Он сказал, что вернул меня к последней слезе.

Я с трудом поняла, о чём он говорит:

— Ты Александр? Саша?

— Ну да. — Удивлённо ответил он.

— Какое странное выражение: «вернул к последней слезе»! — Я задумалась.

— Он сказал, что надежды на то, что я буду человеком, немного.

— Если бы он не верил, что ты станешь человеком, он никогда бы тебе не дал второго шанса. А сам-то ты хочешь стать человеком?

Он опять смешно наморщил лоб, но видимо, силёнок удерживать свой человеческий образ у него ещё было мало, поэтому на лбу у него выступили крохотные наростики, а кожа приняла голубоватый оттенок.

— Не знаю. Мне нравится шутить над ребятами. Они меня не трогают, боятся. Потому что, если обидят меня, у них потом обязательно что-то плохое случится.

— А зачем ты так с ними? Намного лучше дружить с мальчишками, чем враждовать с ними. Когда все вместе, то интереснее жизнь, и приключения намного увлекательнее. И учись сам стоять за себя, а не жди, что кто-то заступится за тебя. И это не справедливо, когда ты знаешь, что можно безнаказанно обижать других. Ты бы хотел, чтобы с тобой так поступали?

Он постучал своей палкой по кусту, и с веток повалились на землю листья. Потом ответил:

— Со мной никто не хочет играть. Я не могу долго удерживать обманку на себе.

— Ты научишься. Ты же мужчина, значит, ты сможешь.

— А бабка говорит, что против натуры не попрёшь.

— А ты докажи ей, что это не так. Пусть бабка что хочет, то и говорит, она старая женщина, и уже прожила свою жизнь. А у тебе всё впереди, и ты сможешь со всем справиться, если захочешь. Главное, относись к людям хорошо, и они тоже будут к тебе хорошо относиться. Ты думаешь, что любят только красивых? Красота она внутри тебя. Просто не погуби её.

Он посмотрел на меня и улыбнулся. И стал похож на обыкновенного мальчишку. Я тоже улыбнулась ему и сказала:

— И знаешь, ты вполне симпатичный, когда улыбаешься. Улыбайся почаще!

Я хотела ещё что-то сказать, но мальчишка так же неожиданно исчез, как и появился. Воздух вокруг меня стал