на свой Фольксваген, который он оставил на грунтовой лесной дороге. Мы выехали сначала на трассу, а потом снова на свороток с неё. Обе машины мы оставили на перекрёстке дорог, которые вели в деревню и к мосту. Поднялись мы к каменному плато, на котором стоял медведь, почти в семь часов вечера. Несмотря на то, что на землю уже опустились сумерки, небо было ясное, и луна стояла прямо над нами.

Над Каменным Медведем смыкались верхушки сосен, поэтому Игорь зажёг свои фонари и протянул один Анне. Она забралась на скалу, стоявшую рядом с медведем. Потом к ней поднялся Игорь, и мы слышали, как они долго и громко о чём- то спорили. Я просто сидела на камне и смотрела в одну точку. Ко мне подошёл Илья и сказал:

— С некоторых пор я начал бояться, когда ты вот так задумываешься.

— Если бы ты видел этого мальчишку, ты бы так не иронизировал.

— Почему ты демона называешь мальчишкой? Хватит сидеть с печатью вселенской грусти. Его заберут в монастырь, и всё будет хорошо. — Он похлопал меня по руке.

— Я буду к нему приезжать.

Игорь и Анна спустились вниз, и мы подошли к ним.

— Анна говорит, — начал Игорь — что это не медведь.

Мы все посмотрели на Анну, она кивнула и сказала:

— Этот каменный зверь не медведь. Это росомаха. Они похожи с медведем строением тела. Но у неё морда более вытянута. Сейчас, когда голова каменного зверя повёрнута, ясно видно, что это не медведь. У росомахи и когти длиннее в два раза. И ещё она гораздо свирепее и быстрее медведя. В природе она меньше размером, чем медведь. А здесь она просто гигантская. А сейчас посмотрите вот сюда.

Мы все посмотрели вниз, куда она показала рукой.

— Это хвост. Видите, как он идёт вокруг правой лапы и ложится на постамент. У медведя хвоста нет.

— Это что-то меняет? — Спросил Сакатов.

— У каждого животного свои повадки, поэтому говорить, что совсем нет разницы, будет неправильно. Но это не животное, это адская тварь. И мы с вами не знаем совсем ничего про них, какой бы породы они не были.

— Место здесь хорошее для засады, — сказал Игорь. — И скала рядом высокая, выше этой росомахи. С другой стороны ровная площадка, а за ней деревья крупные. Есть где притаиться.

— Может, всё-таки снести ему башку? — На этот раз Вася снова выдвинул такой радикальный метод борьбы с демоном.

— Снести башку ему никогда не поздно. И завтра днём это можно будет сделать. — Рассудил Игорь — А кроме Чёрного Аиста, наверняка, найдётся ещё какое-нибудь оружие.

— Говорю тебе, нет больше никаких записей о том, что кто-то победил его без молитвы, или без сильного артефакта. — Анна покачала головой — Я тоже боюсь, что шар может принять современного человека за нечисть. В церковь мы почти не ходим, пользуемся технологиями, которые вполне сойдут за волшебство. Даже обыкновенный сотовый телефон можно принять за дьявольскую игрушку.

— Я могу попробовать. — Тихо сказала я.

— Слушай, мать Тереза, — Илья сердито сверкнул на меня глазами — тебя сегодня просто прёт на добрые дела!

— Я тоже могу попробовать. — Сакатов поднял руку, как школьник на уроке.

— Давай, тебе же после тюрьмы индульгенцию выписали, что ты чист как стёклышко! — Илья сплюнул — Мне кажется, что дебилов этот шар тоже приравнивает к бесам.

— Мы не можем рисковать. — Сказал Игорь — Надо подумать. Значит так, все отдыхаем до завтра. А завтра, как говорится, утро вечера мудренее. Илья, вези Ольгу Ивановну и Алексея Александровича. Илья, ты тоже у Нины Петровны остановишься? Хорошо. Завтра за вами заезжаю, и едем в опорный пункт.

— Игорь, за мной не заезжай, мне там надо поговорить с Антоном Семёновичем. У него был опыт общения с демоном. Задам пару вопросиков.

Мы сели с Сакатовым в машину к Илье, и он повёз меня на турбазу.

— А вдруг Нина Петровна тебя не пустит ночевать? Что тогда будешь делать? — Спросила я Илью, выходя из машины.

— Пустит, прошлый раз сказала, что я могу в любое время приезжать. Вот так работает личное обаяние! — Засмеялся Илья.

Ворота были открыты, там стояла продуктовая машина, поэтому я только издалека помахала дяде Кузе, он тоже мне махнул рукой и снова занялся проверкой фургона.

Я решила пройти до главного корпуса, чтобы посмотреть какие культурные мероприятия сегодня вечером предлагает администрация отдыхающим. Но, видимо, битва за дисциплину и справедливость там ещё не окончена, потому что на плакате было написано большими буквами только слово «Фильм». Я повернула к своему корпусу, но услышала голоса на спортивной площадке, и направилась к ней. Матч между двумя командами по волейболу был в самом разгаре. Молодцы пенсионеры. Если администрации не до них, то они сами решили взять организацию досуга в свои крепкие руки. Интересно, а где они мяч взяли. Я поискала глазами на трибуне Антона Семёновича, но он был в играющей команде. Я села на крайнее место в первом ряду. Игроки больше спорили, чем играли. Они постоянно собирались в кучу, размахивая руками, причём больше всего спорили в своих командах, а не с соперниками. В очередной раз, когда разгорелся спор, один из игроков, в сердцах пнул мяч так сильно, что он перелетел через ограду базы и улетел в лес. Просто испанские страсти какие-то. Я помахала рукой Антону Семёновичу, он меня заметил и подошёл.

— Что это у вас за олимпийские страсти разыгрались на площадке? — Смеясь, спросила я.

— Да это всё Федя из первого корпуса. Всегда нормально играли, а сегодня он предложил на деньги, говорит так интересней. Вот и поиграли. А как у вас дела?

— Я хотела с Вами поговорить. У нас не очень хорошо дела.

— Понятно. Подождите меня здесь. Я быстро приму душ и вернусь.

Он быстро пошёл к своему корпусу. Остальные участники игры не спешили расходиться по своим корпусам, хотя накал страстей немного спал. Ко мне подошли Вероника Ивановна и Мария Сергеевна:

— Оля, Вы опять пропустили ужин! Пойдёмте к нам, у нас есть хорошие яблочки, такие сочные и сладкие. Мы в деревне целое ведро купили у мужика.

Я отказалась, мне на самом деле не хотелось есть, но Мария Сергеевна сходила к себе в номер и принесла мешочек с красными яблоками. Выглядели они очень аппетитно. Я поблагодарила их, и они пошли смотреть фильм в музыкальную комнату. Пришёл Антон Семёнович и сел рядом. Я вкратце рассказала ему о наших успехах, ну и о неуспехах тоже.

— Вы знаете,