не неприступны, утверждает он, поэтому у Ганнибала не было надобности в помощи сверхъестественных существ, наподобие того божественного юноши, который в пророческом сне указал ему путь в Италию.

Для начала, Альпы — не пустыня, они обитаемы. Ганнибал вошел в эту местность, не сомневаясь в успехе своей миссии. Он точно знал, куда направляется, с какими целями идет, и имел четкое представление о том, как своих целей достичь. Откровения, видения, озарения и случайности в его походе большой роли не играли, хотя если подворачивалась какая-то хорошая возможность, он ее, естественно, не упускал.

Кельты, которые расселились по долине Роны (Родана), неоднократно переходили Альпы большими армиями — для того, чтобы, объединившись с кельтами Паданской равнины, сразиться с римлянами. То есть дорога для достаточно многочисленного войска через Альпы была разведана и не раз испытана.

Ганнибал действовал как и всегда: без задержек, но и не спеша, тщательно изучая местность и сопутствующие обстоятельства. Здешние обитатели были настроены к римлянам, мягко говоря, не слишком дружественно, поэтому они охотно давали проводников карфагенскому войску.

Полибий, описывая легендарный переход, не сомневается в том, что сведения его более чем точны.

«Мы говорим с уверенностью, — пишет греческий историк, — ибо о событиях этих получили сведения от самих участников, местности в них осмотрены нами лично во время путешествия, которое мы совершили через Альпы ради изучения и любознательности».

Тит Ливий, напротив, сосредоточил свое внимание преимущественно на трудности, практически — невыполнимости предстоящего перехода. Ливий излагал тему весьма живописно:

«Здесь (перед Альпами) воины, хоть они и были заранее подготовлены молвой... были поражены ужасом, видя вблизи эти громадные горы, эти ледники, почти сливающиеся с небесным сводом, эти безобразные хижины, разбросанные по скалам, эту скотину, которой стужа, казалось, даже расти не давала, этих людей, обросших волосами и одетых в лохмотья. Вся природа, как одушевленная, так и неодушевленная, казалась окоченевшей от мороза, все производило удручающее впечатление, не поддающееся описанию».

Помощь дружественных аборигенов, которые охраняли войско Ганнибала от волчьих атак аллобригов, закончилась вместе с равнинной местностью; в горах обстоятельства складывались уже принципиально по-другому.

В горах аллобриги были у себя дома. Они заранее заняли наиболее удобные для себя позиции, чтобы можно было напасть на чужую армию и не позволить ей пройти по своей земле.

Есть мнение, что им бы это отлично удалось, сумей они держать язык за зубами и вообще не шуметь. Но воинственная натура варваров давала о себе знать, и карфагенская полевая разведка без особого труда раскрыла их коварные замыслы. По крайней мере, Ганнибал был предупрежден. Какие-то потери пунийцы, естественно, в этих стычках понесли, но не настолько значительные, чтобы это могло их остановить.

Обмануть варваров — все равно что обмануть детей, и хитрость, которую применил Ганнибал, действительно выглядит очень простой. Но она возымела желаемый эффект.

Для начала он выяснил, каким образом аллобриги сидят в засаде. Это оказалось достаточно просто: в армии Ганнибала имелись галлы, которые практически не отличались от аллобригов, ни внешне, ни по языку. Эти люди и выступили в роли разведчиков: они без труда смешались с местными и подслушали, о чем те говорят.

Днем аллобриги и вправду караулили пунийцев, готовясь атаковать их в любой момент, но по ночам, когда никто благоразумный по незнакомой горной местности ходить не станет, покидали свои посты и отправлялись на обустроенные военные стоянки, где беспечно предавались отдыху.

Ганнибал оставил в своем лагере немногочисленных вахтенных и велел им разжечь как можно больше костров. В темноте казалось, что все пунийское войско находится в лагере. На самом деле Ганнибал ночью миновал узкий проход и захватил те места, где днем неприятель устраивал засады.

Теперь аллобригам некуда было вернуться, и пунийцы без особых проблем прошли по местности, где ранее их ожидало нападение врага.

Естественно, совсем избавиться от преследователей Ганнибалу не удалось, и он отлично отдавал себе в этом отчет. Аллобриги продолжали двигаться поблизости от пунийской армии, высматривая слабые места и выискивая, как еще нанести удар.

Ганнибал шел тяжело. С ним была конница, не приспособленная к горным переходам, и, что еще более существенно, — вьючный и убойный скот. Дорога поднималась в гору круто, она была узкой и скользкой, случалось, лошади падали в пропасть. Еще хуже, если какое-нибудь животное получало травму, оно начинало беситься, метаться и сбивало с тропинки других.

В конце концов Ганнибал с частью войска — без лошадей и вьючного скота — продвинулся вперед, занял перевал и оттуда, с высоты, атаковал аллобригов. Сражение было коротким, поэтому считается не слишком значительным, хотя потери имелись с обеих сторон, и нельзя сказать, что совсем уж нечувствительные.

Дорога для пунийцев оказалась расчищена — по крайней мере, от врагов, если не от снега. С большим трудом удалось провести по ней животных, да и людям приходилось нелегко. Когда наконец армия достигла перевала, Ганнибал собрал небольшой отряд и вернулся к тому поселению, откуда аллобриги совершали свои недружественные вылазки.

По всей видимости, это было укрепление в горах, небольшое, но все-таки способное доставлять неприятности незваным гостям. Там почти никого не оказалось: все его обитатели были заняты старинным и уважаемым делом — мародерством. Недавнее сражение оставило для них немало добычи.

Поэтому Ганнибал просто забрал укрепление себе. Заодно прихватил лошадей и скотину, а также припасы и некоторое количество пленников.

После всех этих деяний следовало бы отдохнуть, и пунийцы действительно сутки не двигались с места, но затем продолжили путь и шли еще четыре дня по горам.

Урок, который преподал аллобригам Ганнибал, пошел впрок прочим местным обитателям: они начали вести себя осмотрительнее. При появлении пунийцев варвары демонстрировали бесконечное миролюбие, предлагали свою дружбу, продукты питания, проводников, заложников — короче, все, что только ни пожелает победоносный вождь.

Ганнибал понимал цену этого «дружелюбия», но осознавал и другое: открыто демонстрировать подозрительность бессмысленно, это может спровоцировать конфликт. С другой стороны, может быть, дикари и вправду одумались? По крайней мере, на какое-то время?

На случай, если этого все-таки не случилось, тыл походной колонны прикрывали тяжеловооруженные пехотинцы — лучшие воины карфагенского войска.

По трудным узким тропинкам их вели проводники из наиболее надежных местных племен. Дорога становилась все круче, подъем все опаснее. ..Ив самом опасном месте варвары нанесли Ганнибалу удар. Тут ему следовало благословить свою предусмотрительность, поскольку тяжеловооруженные пехотинцы сумели отразить эту внезапную атаку. Будь в тылу карфагенской армии конница, катастрофа была бы неизбежной.

Варвары отошли и рассыпались по горам, не переставая тревожить проходившую по дороге армию мелкими укусами. Они то уводили у