политике и дружбе по необходимости с наиболее опасными соседями он просидел на троне полвека. Вот и Семпроний с его помощью создал на Сицилии систему обороны — на тот случай, если пунийский флот вздумает атаковать остров. Далее его взоры обратились в сторону Мальты. Гарнизон, находившийся там, сдался римлянам без боя. Короче, все начиналось очень хорошо, и Семпроний рассчитывал закончить консульский срок с отличными показателями и заработать триумф.

Но тут все карты смешало карфагенское вторжение. Пришлось бросать планы по африканскому походу и возвращаться в Италию. В середине ноября, наскоро передав дела другим должностным лицам, Семпроний с войском прибыл в Аримин (Римини). Там была назначена его встреча со Сципионом.

Глава XV. На берегах Требии

Семпроний не успел к сроку. Точнее, не успел Сципион: первая стычка его с карфагенянами случилась прежде, чем обе римские армии объединились.

Тем временем Ганнибал произвел очередное легендарное действо, которое, по мнению древних историков, как нельзя лучше вселило мужество в его разнородное, потрепанное и уставшее войско.

Люди, следовавшие за Ганнибалом, привыкли за время перехода через Альпы не умываться, не бриться, не следить за чистотой и целостностью одежды, то есть фактически превратились в бродяг. С этим тоже следовало что-то делать — заново приучить их к чистоте, подтянутости и готовности сражаться.

Если верить легенде, Ганнибал вызвал пленников — варваров из числа тех племен, что шли, как волки, следом за его армией и время от времени совершали на нее набеги, а потом отскакивали и прятались. Перед ними Ганнибал положил оружие и предложил: пусть они разобьются на пары и сражаются между собой. Кто из пары останется в живых — войдет в число Ганнибалова воинства, а кому не повезет — ну, тому не повезет.

Все охотно приняли предложение. Прекрасное воинственное зрелище взбодрило и солдат, которые изначально следовали за Ганнибалом. Все подтянулись, напитались боевым духом, привели себя в порядок и снова были готовы сражаться. Вот какой комментарий дал сам прославленный полководец (если верить Полибию):

«Он (Ганнибал) выступил вперед и объяснил, с какою целью выведены были пленники: для того, говорил он, чтобы воины при виде чужих страданий научились, как лучше поступать самим в настоящем положении; ибо и они призваны судьбою к подобному состязанию, и перед ними лежат теперь подобные же победные награды. Им предстоит или победить, или умереть, или живыми попасть в руки врагов, но при этом победными наградами будут служить для них не лошади и плащи, но обладание богатствами римлян и величайшее блаженство, какое только мыслимо для людей».

Другими словами, гладиаторские поединки, организованные Ганнибалом, представляли собой не что иное, как весьма кровавую и убедительную живую метафору с элементами жертвоприношения.

Римляне, естественно, готовили симметричный ответ, но даже сквозь толщу тысячелетий мы видим, что Сципион был куда менее убедителен. Ему нужно было, чтобы солдаты навели переправу через реку Тицин[58], и он отправил вперед отряд с топорами и пилами. Сципион сказал своим солдатам следующее: «Ганнибал явился к нам, потеряв большую часть своего войска; а уцелевшие воины вследствие перенесенных лишений обессилены и не пригодны к битве. Точно так же он потерял и большую часть лошадей, да и оставшиеся ни к чему не пригодны». Сципион просто не знал, к каким действенным педагогическим приемам прибегал его гениальный визави[59].

На следующий день после этих попыток подбодрить свои армии и вселить в неумытых солдат воинственный и победный дух, обе армии двинулись вдоль реки навстречу друг другу. О том, что противник близко, обе стороны узнали от своих разведчиков — или, как пишут, от фуражиров, которые, видимо, столкнулись где-то на узкой дорожке в попытках раздобыть корм для лошадей.

Узнав о том, что враг близко, обе армии остановились и разбили укрепленные лагеря. На это ушло еще дня три, а затем вперед осторожно выдвинулась конница: предстояло провести более тщательную разведку.

Так начиналось знаменитое Тицинское сражение, названное по реке Тицин, близ которой оно произошло. Войска заметили друг друга — сначала это были облака пыли, поднимаемые лошадьми и людьми, затем отчетливо стали видны всадники и пехотинцы.

Обнаружив противника так близко, Сципион поставил вперед метателей дротиков и конных галатов. Ганнибал двинул против неприятеля тяжелую конницу. Легкую — нумидийцев — он оставил на флангах, так можно было окружить противника кольцом, когда тяжеловооруженные всадники разорвут его строй.

Кони рванулись вперед, копьеметатели едва успели бросить по одному копью и тотчас побежали, потому что их буквально смела с лица земли конная лавина, и не чужая, а своя собственная. Нумидийцы, как и было задумано, окружили римлян с обеих сторон и ударили на них с тыла, а римская пехота была затоптана лошадьми. В конце концов римляне разбежались, большинство солдат рассеялось по полям, некоторые — более дисциплинированные или же те, кому больше повезло, — собрались возле Сципиона.

Сам Сципион был ранен, и его жизнь и свобода подверглись опасности (по преданию, консула спас его еще несовершеннолетний сын — будущий победитель Ганнибала, тоже Публий Корнелий Сципион; согласно альтернативной версии, спасителем Сципиона оказался раб-лигуриец). История со спасением консула от плена — тоже легендарная. Одни авторы стоят за версию с сыном — это красиво и символично; другие, настроенные к римлянам неприязненно и предвзято, держатся за раба-лигурийца: это более «реалистично» и куда менее пафосно.

Доказать ту или иную версию, понятное дело, не представляется возможным. Мы вполне можем предположить, что юный Публий (чья истинная слава далеко впереди) направил раба-лигурийца по нужному маршруту. Так или иначе, Сципион был спасен, хотя под нажимом карфагенян римская армия обратилась в бегство.

Обстоятельства складывались отнюдь не в пользу консула. Конница Ганнибала, о которой Сципион так смело говорил, что она потрепана и больше ни на что не годится, оказалась сильнее римской. Следовало отвести войска, пока они не были окончательно уничтожены, в более безопасное место. Поэтому он оставил лагерь и перешел Пад[60] по заранее подготовленному мосту, после чего приказал мост разобрать, что и было исполнено, но только отчасти[61].

Ганнибал некоторое время выжидал, не решаясь преследовать врага. Преследование растянуло бы его армию, а пунийцы не были склонны недооценивать силу римской пехоты.

Но римская пехота не нападала. Ее попросту больше не было поблизости. Тогда Ганнибал разведал обстановку. Римский лагерь стоял покинутым. Римляне действительно ушли.

Ганнибал двинулся следом и нашел место их переправы. Мост был почти совершенно разобран, оставался только небольшой отряд, который