течении Рона имеет в основном дождевое питание. Межень приходится на август — сентябрь. Иными словами, летом переправа будет представлять существенную трудность.

Изучение текстов Полибия и Марка Теренция Варрона говорит о том, что переправа через Рону действительно состоялась в конце августа — начале сентября 218 г. до н. э., а штурм перевалов пришелся на 15-29 октября того же года.

Возможно, Ганнибал смог бы «отыграть» еще месяц, переправившись в конце сентября, но опыт Суворова говорит о том, что это навряд ли бы решило его проблемы.

И, наконец, нельзя не учитывать еще один нюанс — возможно, Ганнибал сознательно отрезал себе путь к отступлению: едва он спустился с гор на Паданскую равнину, перевалы закрылись снегом и льдом, вернуться обратно стало невозможно. Путь был только один — вперед, к победе.

* * *

И вот карфагеняне — в Италии! В римском Сенате, что неудивительно, сильно забеспокоились, получив столь ошеломляющее известие. Основной театр военных действий переносится в Италию, и решение это отнюдь не принято победоносным Римом, оно навязано чужаками. Унизительно, но ничего не поделаешь. Следовало принять факт и реагировать соответственно.

Второй консул, Тиберий Семпроний Лонг, находился в это время, как помним, на Сицилии. Сицилия подождет, решили сенаторы, поэтому Тиберия срочно отозвали.

Тиберий отправил флот к Италии. Сципион сильно надеялся на то, что он, во-первых, соединит свою армию (в первую очередь драгоценную римскую пехоту) с армией Тиберия, а во-вторых, быстрой атакой не позволит карфагенянам собраться с силами и напасть. Но он просчитался: Ганнибалу потребовалось гораздо меньше времени на то, чтобы восстановиться и двинуться дальше.

Завершив труднейший переход, у самого подножия гор карфагеняне действительно буквально упали на землю. Однако на то, чтобы перевести дух, им понадобилось лишь несколько дней. Припасы, которые удалось перетащить с собой через горы, были тем временем съедены, и Ганнибал начал приглядываться к окрестностям. Пора начинать действовать.

Главную проблему, как и всегда, представляло местное население, с которым следовало бы, в идеале, подружиться. Причем так подружиться, чтобы оно добровольно делилось бы с незваными гостями едой, вином и прочими благами.

В этих краях обитали, во-первых, таврины и, во-вторых, инсомбры (инсумбры), которые, естественно, враждовали между собой. Таврины, как предполагают, были племенем не галльским, а лигурийским, или же галльским только отчасти. (Кстати, имя этого племени сохранилось в названии современного города Турина.)

Для начала Ганнибал повел переговоры с тавринами. Возможно, те находились ближе или выглядели более перспективными в плане заключения с ними союза. Таврины никакого альянса с пришельцами не захотели и вели себя грубо, поэтому Ганнибал от уговоров быстро перешел к делу: он подошел к самому крупному городу, принадлежавшему тавринам, окружил его и через три дня захватил. Всех его жителей карфагенянин перебил и полностью разграбил взятый город. Это произвело должное впечатление на остальных, и воинственные варвары быстро сделались миролюбивыми.

Однако к карфагенянам присоединялось значительно меньше кельтов, чем рассчитывал Ганнибал. Как помним, он еще раньше засылал к ним своих гонцов, вел с ними переговоры и заручился их поддержкой еще до перехода через Альпы. Карфагеняне обещали разбить римлян, выбросить их с кельтской земли и покончить с их владычеством навсегда. Кельтам эта идея очень нравилась.

В чем же дело? Куда подевались значительные силы, которыми располагали местные кельтские племена?

Ответ был прост и заключался в одном-единственном слове: римляне.

Римские легионы находились уже там и стояли так, что отрезали кельтов от вторгшихся в Италию карфагенян. Более того, многим варварам, которые намеревались присоединиться к войскам Ганнибала, пришлось поневоле сделаться «союзниками» римлян и следовать за ними.

Это был, конечно, внезапный удар. Настолько внезапный, что Ганнибал поначалу даже не поверил в его возможность.

Но все подтвердилось. Сципион не просто так отказался преследовать карфагенян, когда те находились еще по эту сторону Альп. Он однозначно понимал, что перейти Альпы Ганнибалу удастся: проводники из местных, хорошо поставленная разведка, настойчивость, которая свойственна была карфагенскому полководцу, и знаменитая выносливость его армии...

И когда Ганнибал двинулся вверх по левому берегу Роны, Сципион решил не преследовать противника и не навязывать ему генерального сражения, а вместо этого вернулся в Италию.

Следовало заблаговременно подготовиться к обороне долины По: теперь место встречи с враждебной армадой будет перенесено, по всей видимости, туда.

Пока события на Паданской равнине только-только готовились, Сципион назначил командующим своего брата и отправил его в Испанию. Там консульские легионы связали по рукам и ногам Гасдрубала и не позволили ему посылать подкрепление Ганнибалу в Италию. Это было умно и дальновидно со стороны Сципиона: в чужой стране Ганнибал оказался без возможности восполнять потери.

Сам же Сципион направился в Италию, чтобы встретить там Ганнибала лицом к лицу. Настало время для пунийцев изумляться. Месяц назад Сципион от изумления глотал ртом воздух, когда увидел, что у Ганнибала хватило дерзости переправиться через Родан со всеми своими слонами. Реванш был взят: Ганнибал в Италии, а Сципион его уже поджидает, и поверить в это почти невозможно.

Каким же путем прошел Сципион и как ему удалось опередить пунийцев?

Сципион сориентировался еще у переправы через Родан. Сам по себе факт, что пунийцы ухитрились осуществить эту переправу, стал для него своего рода «откровением». Но на это откровение следовало реагировать, и как можно быстрее и эффективнее. Генерального сражения у Родана — сражения, которое позволило бы покончить с врагом раз и навсегда, так сказать, не сходя с места, — не получилось. Ганнибал ушел.

И Сципион отлично понял — куда тот направляется со всеми своими наемниками и слонами. Поэтому он отвел легионы к морю и посадил на корабли.

Сципион возвращался в Италию морем, надеясь опередить пунийцев, которые направлялись туда же, но по суше и наиболее неудобным путем, через горы.

По пути Сципион забрал войска у преторов Манлия и Атилия — те еще не пришли в себя после того, как их разбили бойи. И собрав все те силы, какие были ему доступны, Сципион разбил свой лагерь в Плаценции на берегу реки По.

Тем временем Рим едва отходил от шока, вызванного вестями о вторжении Ганнибала. Сенат очухался и начал отдавать приказы. Легионы снимали с одних позиций и перебрасывали на другие. Второй консул, Тиберий Семпроний Лонг, был отозван из Сицилии. Не до Сицилии сейчас, отечество в опасности! А он там только-только разогрелся и начал готовить африканский поход. Для начала Семпроний получил (кто бы сомневался) поддержку от правителя Сиракуз — тирана Гиерона.

Гиерон, как помним, был своего рода сиракузский Брежнев: благодаря гибкой