Отдельные списки украшены виньетками и сопровождены рисунками. В ряде случаев известны имена их владельцев, среди которых были, по-видимому, и заказчики, и те, кто приобретал списки уже в более поздний период (в числе владельцев – А. И. Толстая, М. В. Киреевская, графы фон дер Палены, семейство Олениных, В. Ф. Херсонский, П. В. Бахметьев, Н. Н. Доброклонский, Н. И. и Н. А. Второвы и др.).

Практически все дошедшие до нас рукописные копии (списки) восходят к так называемому шевыревскому списку, сделанному С. П. Шевыревым по верхнему слою сохранившейся гоголевской рукописи пяти глав (см. подробнее с. 9–10, 205 наст. изд.), то есть именно тому списку, который был послан великому князю Константину Николаевичу и воспроизведен в издании 1855 года, традиционно именуемом изданием Н. П. Трушковского[422]. Поэтому в большинстве списков воспроизводятся также и шевыревские конъектуры лакун, обнаруживаемых в рукописи, а также его примечания к гоголевскому тексту (о них см. подробнее с. 202–203 наст. изд.).

Особый интерес представляют списки, имеющие конъектуры, отсутствующие в печатном издании второго тома[423], но, возможно, также восходящие к наиболее ранней редакции шевыревского списка (например, окончание главы IV – см. с. 410 наст. изд.).

Сопоставительный анализ списков показывает, что, несмотря на имеющееся в них разночтения, все они восходят, хотя и в разных комбинациях, зависящих в основном от модальности прочтения (см. ниже), к найденным после смерти Гоголя рукописям пяти глав второго тома. Ни один список, вопреки порой ошибочному утверждению публикаторов и коллекционеров, не представляет собой редакции, которая восходила бы к какому-либо другому источнику.

Этот факт отмечал как непреложный еще Д. А. Оболенский, который, откликаясь на подделку Н. Ф. Ястржембского (см. с. 362–372 наст. изд.), писал:

…материально невозможно, чтобы в чьих-либо руках могла находиться рукопись второй части «Мертвых душ», не согласная с теми вариантами, которые изданы были в 1855 году Трушковским, а впоследствии г. Кулишом[424].

Данное утверждение относится и к так называемому списку А. Ф. Шидловского[425]. Те разночтения со списком Шевырева, которые в нем когда-то нашел Д. Д. Языков, на самом деле, не позволяют видеть в нем «более исправный и по возможности полный список, снятый с рукописи автора до сожжения чистовой тетради „Мертвых душ“»[426]. Они лишь свидетельствуют о том, что его переписчик имел, скорее всего, возможность соотнести список с рукописью, предложив другой способ расслоения. Или же использовал уже более дифференцированное расслоение рукописи, сделанное в 1856–1857 годах П. А. Кулишом и Н. П. Трушковским (см. ниже).

То же, скорее всего, можно сказать о «беловой рукописи первых глав второго тома», которую К. В. Сидорович предлагал продать в 1910 году букинисту и антиквару П. П. Шибанову «за недорогую сравнительно цену» и которую выдавал, после ее сличения с популярным изданием А. С. Суворина, за считавшийся утраченным беловой список. Местонахождение этого списка в настоящее время неизвестно[427].

Аналогичный мифологизированный характер носят так называемый Нежинский список, а также список, ранее находившийся в собрании Н. П. Смирнова-Сокольского, а ныне – у американского бизнесмена Т. Абдуллаева, представленный прессой в юбилейном 2009 году как принципиально отличный от всех ранее известных списков[428]. Все они на самом деле тоже восходят к рукописи уцелевших от сожжения глав второго тома и, с некоторыми разночтениями, свойственными спискам вообще, – к транскрипции, сделанной в 1852 году С. П. Шевыревым.

Для понимания причины расхождений (достаточно мелких) в известных нам списках надо иметь в виду, что вызваны они были различным прочтением текста пяти глав второго тома – либо по нижнему, либо по верхнему, либо по промежуточным слоям рукописи, а также разными способами комбинирования слоев. Последнее стало возможным, лишь когда в печати появилось издание второго тома в двух редакциях с указанием вариантов.

Вообще же разночтения, возникшие в период, когда тиражировался один лишь список Шевырева, сводились к:

1) колебанию между заглавными и прописными буквами (Государства / государства);

2) слитному или раздельному написанию слов и добавлению союзов (но за то / зато; «…борзой кобель присев задом к земле» / «борзой кобель присев за дом к земле»; «сейчас» / «сей час»);

3) опусканию или замене частиц («прорезными же цепями» / «прорезными цепями»; «исполинской вал какой-то бесконечной крепости» / «исполинской вал какой-нибудь бесконечной крепости»);

4) варьированию предлогов («отодвигалось на сторону» / «отодвигалось в сторону»; «дело к разделке» / «дело в разделке»);

5) колебанию в окончаниях («склизкой бодягой» / «склизкою бодягою»);

6) различной расстановке знаков препинания, что в ряде случаев могло сказываться и на содержании фразы («Я знаю-с, вас тут один человек настраивает» / «Я знаю-с вас, тут один человек настраивает»);

7) различному расположению абзацев;

8) замене полногласного союза на неполногласный (чтобы / чтоб);

9) замене слов на фонетически (или семантически) им созвучные («исчерченных проточинами» / «исчерченных потоками»; «Великолепно возносились» / «Великолепно возвысились»; «Да вот он сидит у окна» / «Да вот он глядит у окна»; «дворовый ребятишка» / «дворовый мальчишка»);

10) изменению грамматической конструкции фразы («возносилась своими пятью позлащенными играющими верхушками» / «возносила свои пять позлащенных играющих верхушек»);

11) упразднению эллипсисов за счет добавления слов, делающих более понятным текст («потому что дело еще хуже» / «потому что дело может быть еще хуже»; «Я вас оставил в расположеньи хорошем, лучшем, нежели в каком теперь» / «Я вас оставил в расположеньи хорошем, лучшем, нежели в каком вы теперь»), и т. д.

К невольным ошибкам и невнимательности переписчика может быть отнесен встречающийся нередко в списках пропуск слов и даже строк. С незначительными модификациями в списках воспроизводилась и конъектура С. П. Шевырева в конце главы II («К этой главе принадлежит примирение генерала Бетрищева с Тентетниковым…»; см. с. 202 наст. изд.). Иногда мы находим в списках добавленные фразы, в издании Трушковского, а соответственно и в списке Шевырева отсутствующие: «Все это сожжено», «Все это передано очно самим автором»[429].

Хотя немалое число списков второго тома «Мертвых душ» относится к периоду после 1855 года, все же можно с уверенностью утверждать, что подавляющее их большинство было сделано до появления в свет печатного издания поэмы, с которой многие читатели тем самым оказались знакомыми еще раньше. Вспомним ответ, данный Н. А. Некрасовым А. Ф. Писемскому, упрекавшему Гоголя за анекдот о черненьких и беленьких:

…анекдот о «черненьких и беленьких» обошел всю Россию прежде, чем вторая часть «Мертвых душ» явилась в печати, возбуждая всюду смех, тысячи забавных применений и служа