– Мы им показали! – воскликнул Денмарк, и остальные разделили его ликование.

– Что показали? – гневно прокричал я. – Думаешь, им не плевать? Думаешь, другие зомби придут сюда и решат: «Хм… Пожалуй, не стоит связываться с этими людьми, они ребята не промах»? Им все равно. Они будут приходить и дальше. Наши бывшие друзья, наши родственники, наши почтальоны. – Я посмотрел Денмарку в глаза, и он отвел взгляд. – Они не поставят памятник павшим товарищам. Они просто продолжат наступление, пока не останется ничего.

Что ж, похоже, я довел начатое до конца и убил всю радость нашей «победы». Черт, ну я и брюзга!

– Да, Тальбот, умеешь ты испортить настроение, – заметил Би-Эм.

Не было слышно ни звука. Зомби не двигались. Никто не знал, как я отреагирую на заявление Би-Эм. Все вокруг звенело от напряжения. В конце концов я сумел выдавить единственное слово:

– Гад.

А затем я рассмеялся, и все остальные рассмеялись вместе со мной. Казалось невероятным, что мы смеемся на поле брани, но стресс порой находит неожиданные пути для выхода.

Как и ожидалось, отдельные зомби продолжали прибывать, но их неизменно встречали свинцом. Пока я наблюдал, как очередной противник падает под какофонию выстрелов, в мою голову пришла новая тревожная мысль (и даже не одна). Наши минивэны оказались замурованы под останками зомби. До фуры Алекса им было далеко, поэтому о том, чтобы просто сдвинуть тела с пути или проехаться по ним, не могло быть и речи. Ужасная бирюзовая тачка сразу же начнет буксовать, вращая колесами, как стиральная машинка. Расчистка дороги отняла бы у нас слишком много времени, к тому же касаться полуразложившихся тел и оттаскивать их в сторону было не слишком приятно. Как по мне, без костюма биологической защиты пятого уровня за это даже браться не стоило.

Вторая – и не менее важная – мысль заключалась в том, что, даже если бы мы и расчистили путь для машин и, погрузив продукты и боеприпасы, через полчаса оказались на дороге, мы бы вошли в историю как самые неблагодарные гости, которые устроили чудовищный беспорядок и после этого просто сбежали. Зомби пришли сюда за Тальботами, они ожидали обед из восьми блюд. Я не мог бросить Денмарка расчищать это жуткое поле брани в одиночку. Чтобы перенести окровавленные, вонючие тела на безопасное расстояние, сохраняя при этом бдительность, на случай если явятся другие, потребуется несколько часов.

Тем утром меня несколько раз вырвало. В первый раз это случилось, когда я неудачно сошел с лестницы и наступил прямо на человеческий глаз. Раздался хлопок, из-под ботинка потекла смердящая жидкость, и все содержимое моего желудка тут же оказалось на ступеньках.

– Мать твою, Тальбот! – прогремел Би-Эм, который спускался следом за мной.

– Прости!

Я вытер губы. Желудок жалобно бурлил, возмущенный всей мерзостью сложившейся ситуации.

В ограниченном пространстве двора было разбросано столько тел, что не наступать на их КУСКИ было невозможно. Да, подумайте об этом. Это были НЕ пальцы, не руки и не черепные коробки. Это были КУСКИ. О, да кого я обманываю! Казалось, мы шли по дну самого большого в мире блендера, который работал где-то с полсекунды. Превратить содержимое в пюре он не успел, но вот с шинковкой вполне справился. Вам не нравилось, когда мама готовила вонючую печень? Попробуйте наступить на свежую печень трупа! Меня вырвало во второй раз, но облегчения это не принесло. Би-Эм держался немногим лучше моего. Если бы Джен не задавала темп и нам не приходилось ее постоянно «догонять», мы бы, пожалуй, не справились – и не важно, насколько виноватым я бы чувствовал себя за то, что оставил Денмарка разгребать все в одиночку. Джен работала с суровой решимостью.

Пока мы вытаскивали части человеческих тел с парковки, нашу безопасность обеспечивали Денмарк и Тревис. Если бы это была настоящая работа, за которую полагалась оплата, я даже не знаю, какую сумму можно было бы посчитать достойной. Но у выживания своя цена, и нам не оставалось ничего иного, кроме как платить ее. Время от времени раздавались выстрелы, не позволяющие новым гостям прорваться к нам и нами же подзакусить.

Складывая тела в штабель у стены «Дейри Куин»[41], мы присматривали друг за другом. Здесь у наших часовых не было обзора. Я надеялся, что расстояния до мотеля было достаточно, чтобы вонь не чувствовалась в номерах, но основной нашей задачей было, как говорится, убрать тела с глаз долой, чтобы они не будили воспоминания. Впрочем, смыть галлоны крови, которые залили все вокруг, мог разве что библейский потоп.

В третий раз меня стошнило, когда я схватил за куртку тело ребенка. Оно лежало под останками женщины, в чертах которой прослеживалось подозрительное семейное сходство с пацаном. Как известно, семью, которая вместе ест, ничто не разрушит. В жизни ли, в живой смерти или в смерти настоящей убийство семьи было чем-то особенно ужасным, и от этого мне стало не по себе. Мне захотелось выбраться из этого месива плоти и крови. Наклонившись, я подхватил ребенка под мышки и потянул на себя. Видимо, я приложил слишком много усилий, потому что верхняя половина тела мальчишки с чавкающим звуком отделилась от нижней, которая осталась под телами. К счастью, мое падение смягчило крупное тело Фриты, официантки из ресторана «АЙХОП». Ее бейдж тут же исчез в потоке желчи, извергающемся у меня из желудка. Я тотчас поднялся, но голова так кружилась, что я чуть снова не упал на колени. Мои джинсы пропитались кровью и покрылись ошметками плоти. Я уронил мальчишку. Почувствовав, что приступ уже позади, я взял его за руку – просто потому, что так мне было удобнее его тащить. Не оборачиваясь, я приволок его на наше импровизированное кладбище.

Джен нашла где-то снеговую лопату и собрала все, что вывалилось из тела. Пока я шагал обратно, мне стало чуть легче, хоть я и не стал искать этому причины. Если бы меня стошнило еще раз, на тротуаре осталась бы моя селезенка. Целый час я на автомате выполнял свою работу: нагнуться, поднять, протащить, нагнуться, поднять, протащить. Я стал больше похож на нашего врага, чем считал возможным.

Хоть Би-Эм и храбрился, его стошнило на целых два раза больше. Ничего, я был не прочь отдать ему пальму первенства: «А победителем Блевотного кубка 2010 года становится Большой Малютка! Аплодисменты!» Я широко улыбнулся. В бороде у меня застряли кусочки давно забытого ужина. Живот невыносимо болел. Колено едва разгибалось. В общем, улыбка моя была скорее похожа на гримасу. Но я не сдавался.

Трейси, Николь и Брендон почти все утро загружали наши вещи обратно в минивэны. Они закончили как раз тогда, когда с парковки осталось убрать всего несколько трупов. И тут Денмарк взволнованно сказал:

– Майкл, поднимись-ка сюда и взгляни на это.

Я пошел к лестнице. Кровь сотен тел постепенно засыхала у меня на одежде. Учитывая проблемы с коленом и затвердевшие джинсы, по лестнице я лез крайне неловко.

– Черт меня дери, если мне суждено погибнуть именно так, – буркнул я.