Вероятно, до моего прихода разговоры крутились вокруг дравтодобычи и торговли, и я с трудом подавила разочарование. Я явилась сюда не за этим – и всё же мне жаль было упускать возможность узнать что-то, что не услышишь больше нигде – и, быть может, лишь спустя время узнаешь из газет.

Я села рядом с Рамриком, и его ладонь тут же перекочевала мне на плечо. Я почувствовала исходящие от него запахи снисса, пота, розового мыла.

– Позвольте налить вам лично, прелестная охотница! – сказал он, знаком отправляя слугу прочь. – Яркая звезда нашего сегодняшнего дня, где вы прятались от нас, хотел бы я знать… – мне не показалось, он и вправду был не слишком трезв. Это давало надежду на то, что справиться с просьбой Аделы будет проще, чем мне думалось.

– Благодарю вас, динн Ассели, – сказала я, принимая из его рук бокал. На миг все притихли, глядя на меня, и я поняла – они ожидают тоста. – Я… хотела бы ещё раз поблагодарить вас за приглашение… – Динн Маттерсон пил, не дожидаясь, пока я закончу. Госпожа Анна что-то шептала ему на ухо. Её длинные, облачённые в тёмные перчатки пальцы путешествовали по его колену. Авела сидела в отдалении от своего мужа и строила глазки широкоплечему слуге, стоявшему у дверей с подносом в руках. Её муж, похожий на сытого, сонного бьерана, клевал носом над тарелкой. – Для меня большая честь оказаться в таком обществе, – добавила я чуть громче. – Этот вечер я не забуду.

– Лучше не скажешь! – Рамрик осушил свой бокал, и я тоже сделала пару глотков.

Я надеялась провернуть трюк, который не раз выручал меня дома, с отцом. Я односложно отвечала на вопросы, стараясь разговорить Рамрика – а это было нетрудно, – смеялась над его шутками, вовлекала в нашу беседу соседей… И подливала, подливала, подливала – то вино, то – понемногу – снисс.

Должно быть, моего отца от такого изобилия уже давно бы заклонило в сон, но Рамрику, крепкому, здоровому мужчине, всё было как будто нипочём. Он оставался навеселе – но не более того. Его рука перекочевала ко мне на колено, и я вздрогнула. По коже пробежал холодок, и на мгновение мне вдруг показалось, что я вот-вот отделюсь от тела, как ястреб, и улечу далеко-далеко, в холодную и пустынную Стужу.

Я поймала на себе лукавый взгляд госпожи Анны и моргнула.

– Господа, я хочу выйти подышать воздухом. Сорта, составишь мне компанию?

– Конечно. – Рука Рамрика неохотно отступила, а я проследовала за Анной на широкий открытый балкон, с которого голоса гостей казались далёкими, как звёзды над головой, а раскинувшийся внизу тёмный лес – бесконечным.

Стоило стеклянным дверям в костяных рамах закрыться за нами, с лица Анны слетела дежурная улыбка.

– Не знаю, что ты тут делаешь, Хальсон, – сказала она, повернувшись так, чтобы людям за стеклом не было видно наших лиц, – но если ты надеешься споить Рамрика, ничего не выйдет.

– Вот как? – неловко пробормотала я, и она кивнула.

– Именно так. Поверь моему опыту. Рамрик пьёт, как бык. Выглядит пьяным, но может сидеть так, накачиваясь, хоть всю ночь. Эрик не предупредил тебя?

Вот как это выглядело для неё. Она, значит, думала, что Стром отправил меня сюда, понимая, что, возможно, мне придётся…

А с чего я, собственно взяла, что он этого не понимал?

– Эрик здесь ни при чём.

– Само собой. – Анна закатила глаза. – Ты играешь в собственные игры, маленькая охотница. Твоё счастье, что я в это не поверю. – Её рука скользнула в карман, а потом я почувствовала, как она вложила мне в ладонь что-то маленькое и прохладное – круглый пузырёк из зелёного стекла.

– Что это такое?

– Добавь пару капель Рамрику в бокал. Пару капель, не больше! И не при гостях, иначе…

– Мне это не нужно. – Я сунула пузырёк обратно Анне, с трудом удержавшись от: «Вы что, с ума сошли». – Я не хочу причинять ему вред.

– Вред?.. – Анна приподняла брови, а потом расхохоталась. – Мир и Душа, девочка, ты что себе думаешь? Нужно будет сказать Эрику при случае, что он, видно, ума лишился, когда решил использовать детей в своих делах… Никакого вреда не будет. Бери, пока я добрая. Рамрик уснёт долгим, крепким, здоровым сном без сновидений… Или ты думаешь, что я сама планирую всю ночь ублажать этого дурака, Маттерсона? Оба пьяны… а после капельки этого чуда от моего знакомого кропаря вообще не вспомнят, было у них что-то или не было. Так что, если повезёт, уже завтра проснёшься любовницей Рамрика Ассели, а делать для этого ничего не придётся.

– Мне это вовсе не нужно. Я…

– Не надо объяснений. – Анна подмигнула и сжала мой кулак, обхвативший пузырёк. – Береги его. У меня есть ещё, но это стоит дорого. И передай дорогому Эрику, что серебро Стужи может превратиться в золото.

Она ушла быстрее, чем я успела ответить… Мне оставалось только последовать за ней с пузырьком в кармане.

Разговор в столовой продолжал идти по накатанной. Рамрик пил и ел за двоих. Его блестящие маленькие глаза затуманились, но продолжали смотреть цепко.

Постепенно, один за другим, гости начали расходиться по комнатам. Я собиралась последовать их примеру, когда Рамрик поймал меня за руку и с улыбкой, которая ему самому, наверное, казалась игривой, шепнул:

– Наша беседа была так увлекательна, милая Сорта… Скажите, можем ли мы продолжить её чуть позже? Что скажете?

– Конечно, – я ответила на его пожатие, а потом не без труда освободила руку из его влажных пальцев. – Буду рада.

Понимающие ухмылки оставшихся в комнате гостей, наверное, могли бы выжечь у меня на спине раскалённые клейма, и, когда я добралась до своих комнат, щёки у меня горели.

Времени переживать не было. Я попросила служанку принести вина и бокалы и, пока её не было, пригладила растрепавшиеся косы, а потом вколола в разъём на запястье немного эликсира из взятого с собой флакона. Об этом трюке я узнала от Маркуса, которому, в свою очередь, передал кто-то из старших друзей. Стром бы не одобрил, узнай он, что я использую часть утренней дозы, чтобы взбодриться с вечера… Но мне предстояло не спать всю ночь, и ястреба здесь не было.

Затем я разлила принесённое вино по бокалам, добавила в один из них пару капель Анниного зелья, села в изящное креслице перед столиком для тавлов и стала ждать.

Долго ждать не пришлось – дверь без стука отворилась, и динн Ассели вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и