Поэтому и не хотел ничего говорить до получения полной ясности. Да, Дик, это морская вода. Это может тебе не нравиться, но мистер Алексон утонул в морской воде. Умер, наглотавшись морской воды. Хоть он и находился в комнате, запертой на засов изнутри, это не самоубийство. Ведь не мог же он спуститься к морю, нырнуть в него и утопиться, а потом снова подняться сюда по лестнице, закрыться в комнате и задвинуть засов. Следовательно, самоубийство невозможно.

— Ну, Чарли, перестань! Ты разве не знаешь, что здесь седьмой этаж? Не морское дно! Если забыл, вспомни — мы на самом верху башни! Как здесь можно утонуть?!

— Да не знаю я! На этом прощаюсь. Больше до вскрытия ничего не скажу, даже под дулом пистолета. Вряд ли мне в жизни придется еще раз говорить что-то подобное. В паршивое дело ты ввязался, Дик, сочувствую… Ну, пока!

Декстер Гордон, что-то бормоча про себя, уставился на Рикки Сполдинга. Тот ответил ему тем же. Стало ясно, что их недавние препирательства потеряли всякий смысл.

Оба следователя, вытянув руки, одновременно толкнули дверь. Трупа там уже не было — на каменном полу остался только очерченный белой лентой человеческий силуэт, — но перед глазами всех, присутствовавших в комнате, живо предстал облик бизнесмена, распластавшегося на полу в странной позе плывущего человека.

Пирамида, Америка — 10

Прочесав комнаты на всех этажах башни, полиция добралась до пирамиды. Ни в одной из комнат никаких подозрительных следов не обнаружили.

В пирамиде собрали всех, и, как несколько часов назад и предсказывал режиссер Эрвин Тофлер, начался долгий и неприятный допрос, в котором главную роль играл Декстер Гордон. Он не отличался тонкостью, и было понятно, что суть дела оставалась для полиции в совершенном тумане.

Ветеран полиции Нового Орлеана совершенно очевидно столкнулся с делом, не похожим ни на что, виданное им раньше. Он допрашивал огромное количество людей так, словно впервые в жизни бросился вплавь через бескрайнее море.

У японского моста дежурили двое полицейских в форме, которые не выпустили бы с острова никого, причастного к делу. Однако никто и не пытался пуститься во все тяжкие, чтобы сбежать с острова.

Эрик Бернар не думал, что среди этого множества людей, занятых в киносъемках, кто-то мог убить Ричарда Алексона. Точнее, не то чтобы думал, а просто чувствовал, что среди съемочной группы, включая и троих охранников Рикки Сполдинга, не было никого, кто мог бы это сделать.

Короче говоря, никакие попытки найти объяснение этого дела не давали результата. Совершенно не поддавались пониманию ни поза, в которой обнаружили труп, ни причины смерти Ричарда Алексона. Да и преступнику просто неоткуда было взяться. В голове Эрика Бернара, равно как и в головах у всех остальных, включая сотрудников полиции, царила полная неразбериха.

Если полностью доверять словам коронера Чарли Рупертона, получается, что бизнесмен Ричард Алексон «утонул» в своей надежно запертой спальне на седьмом этаже каменной башни.

Однако с любой точки зрения это совершенно невероятно и нереально. Если покойник в запертой комнате действительно «утонул», то при самом изощренном воображении это нельзя было объяснить ничем, кроме убийства. Никаких иных возможностей не оставалось. Тем не менее все произошло в надежно запертой комнате. Если преступник планировал именно утопление, то это было крайне странное мероприятие, смысл которого не поддавался пониманию.

А может быть, за всем этим таится какая-то рациональная причина? Если это и так, то Эрик никак не мог ее понять.

К тому же около десяти утра 15 августа 1986 года Рикки Сполдинг слышал голос Ричарда, который кричал: «Голова раскалывается, дайте мне еще немного поспать!» Этот момент был решительно непонятен. Тогда получается, что Ричард Алексон «утонул» после десяти утра.

Вдобавок утонул он в морской воде. Значит, оставалось думать, что после того как ураган кончился, кто-то при ясном свете дня насильно спустил его с башни и сбросил в море, но после десяти утра в течение, по крайней мере, тридцати минут два человека — Том Гейли и Иоланда Фриман — находились у подножия башни, где кончается лестница, а в половине одиннадцатого трое охранников во главе с Рикки Сполдингом сели на камни у башни и в шесть глаз пристально наблюдали за местом наверху башни, где позже обнаружили труп. Никто из этих пятерых человек не видел после десяти утра никаких подозрительных событий или людей.

О том, что Рикки Сполдинг дополнительно рассказал полиции о произошедшем, Эрик узнал уже позже. Он — наверное, стыдясь детскости своего поведения — ничего не говорил Эрику, но в ночь, когда бушевал ураган, он не закрывал свою дверь и, оставив щель, пропустил через нее шнурок, один конец которого привязал к поручням лестницы, а второй — к своему ботинку.

Так он, по своему представлению, выполнял свой служебный долг.

Потом Эрик Бернар и Декстер Гордон проверили действенность этого способа. Улегшись на цементном полу четвертого этажа на спальный мешок, позаимствованный у съемочной группы, попробовали привязать один конец шнурка к ботинку, а второй, приоткрыв дверь, — к перилам лестницы.

Стало ясно, что если шнурок не слишком провисал, он помешал бы любому, кто попытался бы тайно пробраться на седьмой этаж. Он висел слишком низко, чтобы пролезть под него, и слишком высоко, чтобы переступить. К тому же был ураган. Любой, кто вышел на улицу, надел бы виниловый плащ. Переступить шнурок в плаще было еще труднее.

Но и это только в том случае, если подозреваемый был болезненно осторожен. Естественно было предположить, что обычный человек в полной темноте, в ураган, зацепил бы протянутый на четвертом этаже лестницы шнурок и разбудил Рикки Сполдинга.

Учитывая все это, можно считать крайне маловероятным, чтобы кто-то поднимался по лестнице на седьмой этаж между двумя и десятью часами 15 августа мимо четвертого этажа, где спал Рикки Сполдинг после того, как проводил на седьмой этаж Ричарда Алексона.

Но, конечно, это нельзя было гарантировать на сто процентов. Оставалось пять или десять процентов — точную цифру назвать трудно — вероятности того, что чрезвычайно осторожный человек мог заметить этот контрольный шнурок и, ловко его обойдя, поднялся по лестнице.

Было и еще одно свидетельство, которое довело почти до головной боли ветерана новоорлеанской полиции и опытного спецагента ФБР. Это были показания единственной знаменитости, связанной с инцидентом, — Леоны Мацудзаки.

Ее слова, в противоположность силе впечатления, которые они произвели на следователей, были крайне просты. Она уверенно заявила, что между половиной десятого и десятью часами вечера 14 августа она видела около башни чудовище.

Следователи потеряли дар речи. Волосы на голове у чудовища отсутствовали, глаза были большие и круглые, рот от уха до уха, а сами уши стояли по сторонам головы, как у волка. И еще можно было подумать, что оно только что появилось из бурного моря.

Леона была совершенно уверена, что это чудовище может иметь отношение к необъяснимой смерти Ричарда Алексона.

Полицейские, привыкшие мыслить логично, не знали, как поступить с этим заявлением, но поскольку все дело не поддавалось никакому пониманию, в таком его объяснении чувствовалась определенная привлекательность. Однако ни трезвомыслящий Декстер, ни Макфарен не могли позволить себе признать это вслух.

На вопрос, жил ли Ричард Алексон на этом крохотном острове, режиссер Эрвин Тофлер предположил, что прошлой ночью он ночевал здесь впервые. По словам режиссера, Ричард провел их вдвоем с Эриком Бернаром по всем закоулкам обоих зданий, но было похоже, что сам он не слишком хорошо их знает.

Эрвин Тофлер бывал в этом здании в сопровождении Ричарда чаще, чем Эрик, но каждый раз Ричард и Тофлер ночевали в гостинице в Новом Орлеане.

Честно говоря, до недавнего времени Ричарда совершенно не интересовали эти здания, построенные его старшим братом, но на одном из приемов в Голливуде его познакомили с Леоной, которая рассказала ему о планах съемки этого мюзикла. Он понял, что одно из принадлежащих ему зданий как нельзя лучше подойдет для натурных съемок, и срочно приказал привести их в порядок. Бизнесмен ничего не знал об исследовании пирамид, которым