со мной и так же испуганно и завороженно смотрел на монстра, забыв о том, что всего несколько мгновений назад мы пытались убить друг друга. Кракен уже приближался к верхушке мачты. Малк понял, что задумало чудище, и глаза его округлились от ужаса. Сам я еще ни о чем не догадался. Спустившись вниз, я отыскал Гальву. Она как раз закрепляла щит на спине.

– Помоги мне, – сказала она, и я торопливо застегнул ремень.

Потом сложил в мешок свой немудреный скарб и забросил за спину вместе с луком и колчаном. Подумал было прихватить и скрипку, но вместо нее забрал сундучок со снадобьями Норригаль.

Корабль покачнулся, словно подтверждая нашу молчаливую убежденность в том, что он обречен, и едва не сбил спантийку с еще не окрепших ног. Я и сам не очень уверенно стоял на ногах, растратив все силы на борьбу. Пока мы поднялись со всем снаряжением на палубу, судно накренилось в другую сторону. Матросы вопили и стреляли из луков в кракена, но все без толку. Стрелы застревали в парусе, почти незаметные среди черных пятен крови чудовища. Монстр взгромоздился на верхушку мачты и раскачивал ее взад-вперед всей своей массой. Пока еще осторожно, чтобы не свалить мачту и самому не упасть в воду. Пугающие создания эти кракены! Он плыл за нами, размышляя о том, как потопить такой большой корабль, и нашел решение.

Он задумал опрокинуть судно.

И он это сделает.

Теперь только сам капитан с горсткой оптимистов продолжали стрелять в кракена, раскачивающего корабль с верхушки мачты. Я назвал их оптимистами, поскольку Болщ все еще надеялся спасти свой обросший ракушками корабль-свинью. Коркала не испытывала к нему таких нежных чувств. Орудуя длинным бронзовым ножом, она пыталась вместе с еще тремя матросами перерезать толстую мачтовую растяжку. Пусть даже ее и скрепляли заклинания прежнего корабельного мага, мачта могла сломаться или завалиться набок вместе с повисшим на ней монстром. Лучше лишиться одной или даже двух мачт и дрейфовать в море, чем перевернуться вверх дном. Если бы за дело взялась вся команда, они смогли бы добиться своего, но, увы, кракен заметил их раньше, чем они перерезали растяжку. Проклятое черное чудище отломало конец реи и с одного размаха проломило Коркале голову, а остальных разбросало в разные стороны. Кракен свесился и обнял заднюю мачту, чтобы главная не треснула под его тяжестью. Теперь он раскачивался между ними обеими, и вода дождем лилась с него, как с самого отвратительного белья на свете.

Бо́льшая часть команды ломанулась к единственной оставшейся шлюпке, надеясь спустить ее раньше, чем «Суепка» перевернется брюхом вверх. Но матросы слишком увлеченно расталкивали друг друга, чтобы из этого вышло что-то путное. И тогда ослабевшая от яда Гальва сделала нечто неожиданное и нечеловечески хитрое. Она стукнула по палубе посохом Мертвоножки, и он обернулся деревянным конем, на котором я скакал во дворе ведьмы. Гальва вскочила на него; и хотя тот скользил по доскам при каждом крене обреченного судна, она немыслимыми зигзагами прорвалась к шлюпке. Едва передвигая ноги, я заковылял следом.

Меньше всего команда «Суепки» ожидала увидеть, как кракен раскачивает их корабль, пытаясь перевернуть его. Но пока матросы убивали друг друга, пытаясь добраться до шлюпки, им пришлось пережить еще и кавалерийскую атаку. Гальва налетела на них в мелькании каменных копыт и деревянных ног. Ведьмина кобыла врезалась в скопление на носу корабля и раскидала матросов по сторонам, чтобы мы с Норригаль смогли подойти ближе. Гальва спешилась, превратила лошадь обратно в посох и выхватила спадин.

Корабль снова накренился, и мы покатились прочь от шлюпки, как пивные кружки по барной стойке. Мне удалось ухватиться за железное кольцо на палубе и продержаться до тех пор, пока судно не качнулось в другую сторону, и я заскользил на заднице обратно. Возле шлюпки я оказался одновременно с двумя другими матросами – Малком и тем спантийцем, который, скорее всего, отравил Гальву. Он бросился ко мне, но я, вместо того чтобы защищаться, сказал ему:

– Помоги мне спустить эту дрянь, а потом уже убивай.

Просвистевшее мимо щупальце чуть не снесло ему голову, а корабль накренился еще раз, едва не завалившись на борт, так что палубу залило водой. Это убедило спантийца. Гальва и Норригаль вместе с гарпунером сели в шлюпку. Мы отдали концы и грохнулись вниз как раз в то мгновение, когда «Суепка бурьей» взвизгнула и – при всей своей свиной мощи – все-таки захлебнулась. Мачты наконец-то подломились, матросы отчаянно закричали, а жуткий черный принц кальмаров соскользнул в плавающие на воде обломки.

– Раз! – выкрикнул Малк, что меня ничуть не удивило.

Похоже, это было его любимое слово, и мы гребли, налегая на весла. Прямо по нашему курсу барахтался, уцепившись за обломок реи, капитан Болщ. Он расстегнул пряжку намокшей накидки из белого лисьего меха, которая норовила утянуть его на дно, отбросил ее и поплыл к нам. Гарпунер помог ему забраться в лодку. Капитан отплевывался и ругался до тех пор, пока Малк не дал ему оплеуху со словами:

– Бери весло!

Капитан подчинился. Мы гребли, спасая свои жизни. Неказистая куча камней, которая лежала, казалось, за лето, осень и сумеречь от нас, была нашей единственной надеждой. Я оглянулся назад, на резвящуюся в воде тварь, и совершенно напрасно, потому что едва не обоссался от увиденного. Нет, вру. Я действительно обоссался. Кракен чуть ли не лениво плавал среди мусора и подталкивал моих бывших товарищей по команде к жуткой клювастой морде, перед которой образовался бурлящий кровавый водоворот. Я думал, что у меня совсем не осталось сил, но тут вдруг нашел их и погреб еще усердней.

– У меня идея, – сказала Норригаль, отложила весло и принялась рыться в мешке и сундучке для зелий.

– Греби, девчонка! – рявкнул Малк. – Мне плевать, что ты задумала, тупая коза, просто греби!

– Сам ты тупой козел, – вмешался я. – Она ведьма, и очень сильная. Не мешай ей заниматься своим делом!

Я не знал, насколько она на самом деле сильна, но надеялся, что мои слова окажутся правдой.

Кракен доел последнего матроса, повернул огромный, слишком разумный глаз в нашу сторону и поплыл к нам.

– Ни хрена себе! – прошептал я, пожалев о том, что больше нечем ссать по ляжкам.

Монстр подплыл к шлюпке и поднял к небу три щупальца, по которым стекала вода.

– К оружию! – крикнул Малк, но у него самого никакого оружия не оказалось.

Я выхватил кинжал, чувствуя, что было бы проще отрезать себе мужское естество, если бы оно уже не съежилось дальше некуда. Гальва