– А что насчет прав человека?

– Обязанности сейчас важнее прав. Так говорят, – она пожала плечами. – Кто я такая, чтобы спорить? В конце концов, здесь марсиане.

«Канарейки» упивались заслуженным отдыхом, но нам уже хватило. Мы подозвали Лейна, который все это время терпеливо следовал за нами тенью, и втроем отправились в гостиницу в карете, запряженной лошадьми.

Как ни странно, я была рада вернуться в Англию, пусть даже мрачную и истерзанную войной. Берлин, увязший в политических дрязгах, и Париж, зацикленный на собственных унижениях, теперь казались далекими и незначительными. Как верно заметила Марина, марсиане были именно здесь, в Англии. Здесь все было по-настоящему, творилась история человечества. И я тоже творила историю. Нехарактерный для меня всплеск идеализма – который, конечно, никак не был вознагражден.

В ту ночь я плохо спала. Места уколов чесались и болели, а мои мысли крутились вокруг предстоящей миссии – туманной и неясной.

Как выяснилось, я зря ломала голову. Потому что, когда утром за мной приехала военная машина и увезла нас с Мариной Оджилви, Беном Греем и Тедом Лейном в тесную каморку на портсмутской военно-морской базе, Эрик Иден быстро развеял мои иллюзии насчет того, что моя миссия хоть как-то связана с налаживанием контакта.

– В конце концов, – бодро сказал Эрик Иден, разливая довольно мерзкий кофе, – вдумайтесь, разве в этом был какой-то смысл? Разве мы перестали бы истреблять тасманийцев, если бы они донесли до нас свои представления об устройстве Вселенной?

Грей, Лейн, Марина и я сидели на неудобных стульях с высокой спинкой за столом, с другой стороны которого непринужденно восседал Эрик Иден. Это тесное помещение служило Королевскому флоту комнатой для совещаний, и на стенах висели карты морей и океанов, а также обязательный портрет лорда Нельсона. Где-то сбоку прикрепили карту Южной Англии, на которой ярко-красными чернилами отметили марсианские позиции вокруг Амершема. Стол был пуст, не считая сваленных в кучу канцелярских принадлежностей и моей папки.

На лице Эрика появились новые шрамы. Как я узнала впоследствии, это было напоминание о его героическом поступке в Уормвуд-Скрабсе.

– В школе у нас были дебаты на эту тему, – сказал Грей. – Об империи и морали.

Тед Лейн скорчил рожу:

– Ну еще бы.

Но Грей относился к тому благословенному типу людей, которые не замечали, когда над ними подтрунивают.

– Возвращаясь к теме, – сказала я с раздражением, – если речь идет не о налаживании контакта – то о чем? – я постучала по кожаной папке на столе, где лежали рисунки Уолтера. – Я везла это издалека, Эрик.

Он сложил руки домиком.

– Уолтер искренне верил во все, что вам сказал. И изначальная идея – про контакт – действительно принадлежала ему. Мы ее просто… доработали, – Эрик усмехнулся.

Я начала закипать.

– И в чем тогда правда?

– С 1907 года мы не сидели без дела. Говоря «мы», я подразумеваю военную разведку, к которой отчасти имею отношение, учитывая мой уникальный опыт. Мне всегда казалось, что марсиане совершили стратегическую ошибку, когда прилетели сюда в первый раз и потерпели поражение. Первый удар, как правило, оказывается самым успешным. Возможно, они прилетели изучить нас; что ж, мы не остались в долгу. Всем известно, что нам удалось вооружиться некоторыми их изобретениями – например, технологией выплавки алюминия. Но мы изучали и другие аспекты.

Мои руки до сих пор зудели от уколов, и я начала догадываться о правде – или, вернее, о лжи.

– Например, биологические? – предположила я.

Эрик внимательно посмотрел на меня.

– Именно так. Все знают, что марсиан убили бактерии, – первым об этом догадался Карвер. Я отлично помню эти прелестные строчки из книги Дженкинса: «Пришельцы были истреблены ничтожнейшими тварями, которыми премудрый Господь населил Землю». Но какими именно ничтожнейшими тварями? Ведь слова Дженкинса о «болезнях» и «разложении», вырванные из статей Карвера, – это всего лишь домыслы.

– Вот оно как, – сказал Лейн с хитрой солдатской ухмылкой. – И вы, умники, решили выяснить, о каких бактериях речь? Снимаю шляпу, сэр.

Эрик кивнул.

– Этим, конечно, занимался не лично я… Мисс Эльфинстон, вы что-нибудь слышали о месте под названием Портон-Даун? Это сверхсекретная военная лаборатория в Уилтшире.

– Знаю ее, – сказал Тед Лейн. – Вернее, знаю о ней. Принадлежала Королевским инженерам, верно? Я из них.

– Все так. Ее основали во время войны Шлиффена, чтобы исследовать возможности химического оружия – газа, например.

Лейн хмыкнул.

– Вонючие бомбы. В России оказались кстати.

Грей поглядел на него с любопытством.

Эрик продолжил:

– Когда марсиане вернулись, Портон переключился на изучение бактерий. Мы бросили все силы на то, чтобы выяснить, какой именно микроорганизм уничтожил марсиан. Все это предприятие было очередной светлой идеей Черчилля, пусть и пришедшей с запозданием. Надо признать, в чем-то этот человек – гений. Пусть и жестокий.

Лейн наклонился вперед.

– Но как вы проводили эксперименты? Все марсиане, которые прилетели в седьмом году, уже мертвы.

– Однако остались их тела – так что нам хватило тканей для опытов. Вы знали, что во время того вторжения один марсианин появился на свет?! Он частично отпочковался от родителя. Но мы, конечно, нашли его уже мертвым, как и всех остальных. Мне сказали, что благодаря этому у нас появились особенно удачные образцы для исследований. И не надо так на меня смотреть, мисс Эльфинстон: я сомневаюсь, что марсиане за Кордоном проявляют милосердие по отношению к человеческим детям.

Пока он говорил, я чувствовала, как болят и зудят руки, и поняла, что со мной сделали.

– Они нашли ее, да? Ученые в Портон-Дауне нашли бактерию, которая убила марсиан.

– Да, им это удалось, и в этом помогли такие же передовые лаборатории в Германии, которые, кстати, были истинной целью моей краткой вылазки на континент. Не спрашивайте меня, как эта бактерия называется на латыни, это не мой конек. Но это очень древний микроб – его можно найти в каждой популяции. Если Дарвин и компания правы и мы все произошли из Африки, то этот микроб пришел оттуда вместе с нами – и наверняка выкашивал наших предков-обезьян, пока они не выработали иммунитет. Что ж, теперь можно с уверенностью утверждать, что марсиане научились противостоять ему. Так что мы нашли другой микроб – родственник первого, еще более опасный, но достаточно далекий, чтобы любая защита, которую успели выработать марсиане, оказалась против него бесполезной. И наш план сработал: у нас достаточно свежих образцов марсианской ткани, чтобы в этом убедиться.

– А те прививки, которые мне сделали вчера вечером…