на второй этаж. Затем они долго шли по коридорам и через анфиладу комнат. Повсюду во дворце изобиловали доказательства ненормального психического состояния Мальстайна. Рейчел видела камеры на каждой стене, стальные двери перед арочными проходами. Картины имперских времен были сняты со стен и свалены по углам комнат. Везде были охранники с оружием и рациями, а секретари и прочие служащие торопливо пробегали мимо них в свои кабинеты в глубине здания, опустив головы, словно для того, чтобы их не узнали.

– Пошевеливайтесь! – гаркнул на детей особенно неприятный охранник, когда они приблизились к приемной со столом регистратора за стеклянной перегородкой. В жалком цветочном горшке чахнул изобретенный Мальстайном флаг. За столом сидел человек, смахивающий на крысу в очках.

– Рейчел и Роберт Кляйн. Доставлены для допроса! – гаркнул охранник.

– Тогда почему бы не отправить их сразу в подвал, – фыркнул тот. – Допросы проводят там. Вчера туда отвели эту женщину… Глимпф. Сейчас с ней О'Зайц, делает то, чем занимается О'Зайц.

Брат и сестра переглянулись. Вальтер шагнул вперед; как всегда, он иронически улыбался.

– Президент пожелал иметь частную аудиенцию с задержанными.

– Мне надо в этом удостовериться.

Он взялся за телефон и позвонил, закрыв стеклянное окошко, чтобы его не услышали. Через несколько секунд, не сказав ни слова Вальтеру или охраннику, он нажал кнопку, и стеклянный барьер открылся.

Вальтер кивнул, и охранник протолкнул детей внутрь и повел по очередному коридору к высоким двойным дверям. Потом он открыл их, и Роберт и Рейчел вошли в зал, огромнее которого они в жизни не видели.

Это был тронный зал. Паркетный пол начищен до блеска, стены украшены золотом и мрамором. На обоих концах – двойные двери. У дальней стены на мраморной платформе стоял инкрустированный драгоценными камнями императорский трон. На каждой из трех стен имелось по огромному портрету президента. На одной картине Мальстайн восседал на коне в военной форме. На второй он был изображен «с народом Краснии», который бросал к его ногам цветы, а президент улыбался и махал людям. А на третьей он сидел в церемониальной одежде на том самом троне, который они сейчас лицезрели.

Зал был пуст.

Потом появился Вальтер, извлек из пачки сигарету, но закуривать не стал. Охранник замер по стойке смирно, хотя кроме них в зале никого не было.

Потом Рейчел услышала шаги за двойными дверями в дальнем конце. Двери распахнулись, вошли несколько лакеев, полируя перед собой пол. Следом промаршировали четверо вооруженных солдат, которые тщательно осмотрели зал. А за ними показался человек на ногах-морковках, которого Роберт сразу узнал. Это был президент Чарльз Мальстайн, облаченный в военный мундир. Сапоги у него сверкали. Лицо белое от пудры. Губы подкрашены красной помадой. Гладкие прилизанные волосы слегка зачесаны направо. В левой руке у него была трость, на которую он опирался при ходьбе.

«А он изменился, – подумал Роберт. – Вид у него нездоровый».

Мальстайн увидел детей и застыл на месте. На миг создалось впечатление, что его сейчас стошнит. Потом он взял себя в руки.

– Это дети Кляйнов, ваше превосходительство, – подал голос из угла Вальтер.

– Я знаю… кто они.

Мальстайн оглядел их и кивнул кому-то из свиты. Тот немедленно принес два небольших стула и поставил их перед троном.

Мальстайн поднялся на мраморный пьедестал и взгромоздился на трон, вытянув ноги. Его начищенные сапоги немного не доставали до пола. Черную трость он зажал между коленей.

– Итак, дети. Давайте немного поболтаем, хорошо?

Голос у него оказался писклявее, чем Рейчел ожидала. Казалось, что он специально для них заговорил «детским» голосом. А то, как он произнес «немного поболтаем», привело ее в сильное раздражение.

Рейчел и Роберта сильно толкнули в спину, едва не повалив, в сторону стульев. Роберт сердито обернулся.

– Может, хватит? Если хотите, чтобы мы сели, то достаточно попросить!

Они уселись в молчании.

– А если я попрошу о чем-то другом? – пронзительным голосом спросил президент. – Вы мне ответите?

Дети продолжали молчать. Они знали, куда он клонит.

– Я ищу книгу, – негромко произнес Мальстайн.

Рейчел смотрела на него, сидя на низком стуле. Мальстайн действительно был очень бледный. Кожа рыхлая, а лоб блестел от пота даже под пудрой. Дышал он с трудом, неровно. Да, он болен. И книги у него нет.

– Я устал, дети, и мое обычное терпение скоро будет исчерпано. Итак. Вы можете или сказать мне, где книга, или присоединиться к Констанце Глимпф и ее сообщникам в моей подвальной тюрьме. Руфус О'Зайц вытянет из вас все, можете не сомневаться.

– Мы не знаем, где книга, – с вызовом заявила Рейчел, и это было истинной правдой. Она действительно не знала. Книга могла быть у Йозефа, могла быть у Соломона…

Президент словно прочитала ее мысли. Он тонко улыбнулся.

– Не думай, что Соломон Роуз тебе поможет.

Он надменно взглянул на Рейчел. И вся ее храбрость мгновенно испарилась. Что же еще тут произошло?

– Роуз – мечтатель и дурак. Когда ты покинула Браву, он настоял на похоронах этого идиота Луция Мейера. – Вальтер, стоя в углу, старательно смотрел в пол, когда Мальстайн, сказав это, глухо рассмеялся. – Было так легко проследовать за похоронной процессией к могиле и арестовать его! О, он пытался сбежать, но одно я могу сказать тебе точно: Соломон Роуз не спринтер. – Мальстайн хихикнул. – Так что если ты надеялась передать книгу ему, то можешь подумать еще раз, дорогуша. Он в моей тюрьме, прямо у нас под ногами, и его сейчас обрабатывают весьма особым способом.

Рейчел посмотрела на пол, представляя мучения Соломона в мрачной темнице. А как же Мейеры? Их тоже обнаружили? От беспомощного гнева у нее заколотилось сердце.

Смех Мальстайна перешел в глубокий кашель. Он тяжело задышал, глаза утонули в глазницах.

– Так вот. Подумайте… хорошенько… мои детишки. – Он посмотрел на них и попытался приветливо улыбнуться. – Я не хочу причинять вам боль…

– Мы не ваши дети! И мы не знаем, где книга, а если бы и знали, то все равно бы не сказали! – крикнул Роберт.

Мальстайн напрягся и будто всхлипнул. Изо рта и носа показалась пена. Он глотнул воздуха и ударил тростью по полу.

– Вызовите Слика, – прошептал он.

Охранники ринулись выполнять его приказание. Вальтер так и не закурил. Мальстайн тяжело оперся на трость и встал, чтобы еще больше возвыситься над детьми.

– Вы… пожалеете… что перечили мне, – желчно процедил он. – Вы можете думать… что раз вы дети… то правила будут другие. Что я отнесусь к вам снисходительно. Что я проявлю… милосердие. – Он выплюнул последнее слово с презрением. – Но я поступлю с вами вдвое жестче. Просто потому, что вы дети.

Я сделаю… такое… – Он не договорил, и его слова повисли в воздухе.

Рейчел почувствовала, что ее решительность на миг ослабела, но краем глаза взглянула на Роберта и увидела, что в его глазах пылает ярость.

– Вы не