сможете причинить нам еще большие страдания, – заявил Роберт. – Вы убили нашу мать и отправили отца на бесконечную пытку. Вы ничего не сможете сделать!

Мальстайн ударил тростью в пол. Звук удара эхом разнесся по залу. Потом он пронзил их ненавидящим взглядом и произнес шепотом, похожим на шипение чайника:

– Не будьте… так… уверены…

Тут из-за двери послышался шум.

– Слик! – завопил Мальстайн, опасаясь грядущего покушения.

И Слик действительно ворвался в зал. Но он кого-то за собой волок. И Рейчел ахнула от ужаса, когда увидела, кто это.

После толчка в спину у ног президента Мальстайна распростерся Йозеф Центурион.

32. Блок К

Йозеф застонал. Огромный ботинок только что сильно пнул его в живот.

– Не трогайте его! – прозвенел голос Рейчел, и Йозеф, лежа на полу огромного дворцового зала, посмотрел на нее с благодарностью.

– Заткните девчонку! – наполнил зал писклявый голос Мальстайна. – Спроси его еще раз.

Йоханнес Слик подошел к Йозефу. О'Зайц, обладатель огромных ботинок, стоял рядом, с нетерпением ожидая команды.

– Где ты спрятал книгу? – тихо спросил Слик, чуть громче шороха травы.

– Какую… книгу? – спросил Йозеф, наверное, уже в седьмой раз. И стал ждать очередного удара в живот.

Так продолжалось некоторое время. Рейчел и Роберта держали два охранника, пока Слик и О'Зайцзанимались своим делом. Мальстайн оставался на троне, стискивая черную трость и пронзая взглядом то Йозефа, то детей, вставших между ним и его мечтами о бессмертии.

В углу зала стоял Вальтер Мейер – неподвижно, наблюдая, но не участвуя и ничего не говоря. Во рту все еще торчала незажженная сигарета.

Йозеф скорчился от боли после очередного удара. Ему пришло в голову, что не вполне, мягко выражаясь, добропорядочная жизнь, которую он вел, теперь оказалась полезной. Он давно привык к тому, что его бьют. Его били дядя Леонард, местные полицейские, национальные гвардейцы, солдаты, лавочники, рыночные торговцы, владельцы баров, пьяницы, воры, а как-то раз даже несколько неприятных торговцев машинами. Его били и ставили ему синяки практически по всему телу, так что уж к чему-чему, а к боли он привык. Он лежал и думал об узоре из деревянных плашек, об этих симпатичных прямоугольничках и как много времени у кого-то ушло, чтобы сложить из них паркет.

– Где твой футляр от скрипки?! Где он, Центурион?!

– Я его потерял. Такой уж я разиня.

– Центурион, – шагнул к нему Слик, – давай я тебе кое-что объясню. Я дам тебе последний шанс, а потом мы с О'Зайцем отведем тебя в подвал под дворцом. И там ты уж точно узнаешь, почем фунт лиха.

– Не смейте! – крикнул Роберт.

– Тогда вели ему сказать, где он спрятал книгу! – отрезал Мальстайн.

Рейчел посмотрела на Йозефа, который сумел приподняться с паркетного пола и встретиться с ней взглядом. В его печальных глазах читалась одна простая мысль. «Я не скажу». Рейчел ясно его поняла, и ее ответный взгляд говорил: «Знаю. И я очень тобой горжусь».

Йозеф улыбнулся так, как улыбаются, получив подарок, который ты всегда хотел. А потом поднес пальцы к носу, словно хотел его почесать.

Рейчел внимательно за ним наблюдала.

– Последний шанс, Центурион! – опять завопил на него Слик.

Но Йозеф был слишком занят, почесывая нос весьма странным образом. Рейчел молча на него смотрела. Он использовал для этого оба своих указательных пальца. И она поняла.

Он пытается ей что-то сообщить.

Йозеф соединил кончики своих указательных пальцев и потирал себе так переносицу. Оба пальца сформировали нечто домика. Или, точнее, букву.

Букву «Л».

Изобразив букву «Л», он расслабил пальцы. Потом еще раз изобразил. Потом расслабил. Затем проделал это в третий и последний раз.

– Неблагодарная тварь! – Мальстайн вскочил, не сдерживая ярость. Он неуклюже спустился с подиума и плюнул на распростертое тело Центуриона. – Я хочу, чтобы этого паразита подвергли всем известным пыткам! Чтобы ему выдернули руки! Чтобы его положили на раму и пропустили через него электричество! Он нам все выложит! Он все выложит!

С пола донесся какой-то звук. Рейчел посмотрела на Йозефа и увидела, как колышется его живот. Она решила, что у него какой-то припадок.

– Ему плохо! – воскликнула она.

Но тут Йозеф поднял лицо от пола, и она увидела, что никакого припадка у него нет. Он смеялся. Маль-стайн невольно попятился. Йозеф засмеялся громче.

– Морковки! – воскликнул он. – Ваши ноги похожи на морковки.

– Увести его!

Мальстайн стиснул грудь и пошатнулся.

Слик кивнул. О'Зайц схватил Йозефа. У того по щекам катились слезы, и он держался за бока, как будто те могут отвалиться. Одним движением О'Зайц поднял хохочущего воришку, перебросил через плечо и вышел из зала.

– И детей этих тоже прочь с глаз моих! В тюрьму их! Ни еды! Ни книг! Ничего! НИЧЕГО!

Мальстайн уже вопил. В центре огромного зала он внезапно стал выглядеть очень маленьким.

Слик кивнул Вальтеру Мейеру, который так и стоял в углу.

– Мейер! – прошипел он. – Доставь детей в жилой блок К. Скажешь, что тебя послал я. Только хлеб и вода. Никаких посещений. И никаких записей о том, что они вообще здесь были.

Потом Слик заторопился к Мальстайну – тот тяжело и хрипло дышал, как при каком-то приступе.

– Вызовите врачей! Отведите президента в его покои!

Началась суматоха, чиновники и солдаты бросились к президенту и под руки вывели его из зала.

Ненадолго наступила тишина. Вальтер Мейер замер в углу. Внезапно он бросил сигарету на натертый до блеска паркетный пол. Затем неторопливо подошел к детям. В зале остался охранник, наставивший на них оружие. Вальтер заговорил негромко, без эмоций.

– Сюда.

Он отворил боковую дверь и повел детей по коридору. Поначалу коридор был изящно украшен, как и зал, откуда они вышли, но вскоре нарядная облицовка сменилась простым темно-серым камнем. Окна постепенно становились меньше, свет тускнел, тишина нарастала. Из окон больше не были видны дворцовый сад или великий город в отдалении. Свет просачивался через узкие щели под потолком. Казалось, что они идут куда-то в глубь горы.

Мейер шагал первым, за ним дети, потом охранник, направлявший оружие им в спину. Мейер свернул налево, потом направо, вниз по короткой серой лестнице, спустившись по которой они попали в новое крыло, обозначенное «Жилой блок К». Рейчел услышала далекий крик. Она увидела, что Роберт его тоже услышал и вздрогнул.

Возле входа в блок К Вальтер повернулся и устало сказал охраннику:

– Ладно, отсюда я доведу их сам. Возвращайся к заключенному и обеспечь, чтобы он рассказал то, что нам надо знать.

Охранник кивнул и пошел дальше вниз по лестнице. Вальтер сделал вид, что собирается войти в двойные двери блока К, потом остановился. Дождался, когда шаги охранника затихнут. Потом взглянул на детей. Взгляд у него был странно пустым.

Он ничего не сказал, подождал еще несколько секунд. Затем посмотрел назад, вверх по лестнице. Обернулся и бросил:

– Скорее.

Они пошли следом за ним. Поднимались и спускались, сворачивали направо и налево. Дважды им пришлось