— Неожиданная новость, — улыбается нервно.

— Но хорошая? Ты рада?

И застываю, ожидая ее ответа как приговора. Кто я такой, чтобы ее удерживать? Если она действительно хочет, то…

— Мне нужно думать о дочке, — отводит взгляд. — Я… подвергну ее риску, если останусь.

— А если бы риска не было?

Ясмина прикусывает губу. Снова полный сомнения взгляд. Я вижу: она растеряна, ей страшно… И не придумываю ничего лучше, как сгрести ее в охапку и поцеловать уже наконец, как давно хотел.

* * *

На мгновение я теряюсь. А потом накатывает такая слабость, что я буквально висну в крепких объятьях. Голова кругом. Я тону в самом сладком поцелуе, отвечая и даже требуя ещё.

Богдан теснит меня к стенке. Прижимает, наваливается. Не перестает гладить, не даёт передышки.

Последние льдинки паники исчезают под напором жарких и таких умелых губ. Сама не замечаю, как тянусь выше и обнимаю за крепкую шею. Мне так хорошо! А внизу живота стягивает от предвкушения.

Но также резко Богдан отстраняется.

Смотрит на меня шальным взглядом, ведёт большим пальцем по губе, как будто запечатывая наш поцелуй.

— Ты мне очень нравишься, — оглушает признанием.

И пока я хватаю ртом воздух, добавляет:

— У меня есть знакомые за границей. Если ты не хочешь… То есть не готова сейчас, то всегда можно будет переехать позже.

Как сладко звучит! Если бы не одно но: а вдруг у нас ничего не получится? Или, хуже того, Богдан начнет этим манипулировать⁈

Мне страшно. Богдан это понимает, скользит теплыми ладонями по плечам, прижимает к себе.

— Я постараюсь тебя убедить, — обещает с такой уверенностью, что мурашки по коже. — Документы в любом случае будут… Деньги и приглашение на работу тоже.

— Не надо!

— Надо. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя уверенно.

Боюсь, это случится, только когда Османов ляжет в могилу. Но я молчу. Мало ли Богдан и правда решит прикопать бывшего. Эти мысли ужасают и притягивают одновременно.

А на губах до сих пор горит поцелуй. Такой сладкий, но… ужасно короткий. Стоит намекнуть, и Богдан охотно подарит второй, но я отстраняюсь.

— Мне надо подумать, — выдыхаю, упираясь ладонями в широкие мужские плечи.

Богдан чуть ослабляет хватку, но не отпускает совсем.

— Хорошо. Я понимаю. И обещаю не давить. Просто знай: если ты решишь уехать, на мои намерения это не повлияет.

Очень сомневаюсь! Отношения на расстоянии и в обычной-то ситуации сложны, а уж в моей… Нет, я не имею права вновь стать зависимой от мужчины. Даже от такого, как Богдан. Все-таки выпутываюсь из нежных объятий и, запихнув подальше эмоции, смотрю в серо-стальные глаза.

— Прежде всего я буду соблюдать интересы дочери. И обеспечивать ее безопасность. Прости.

Но Богдан качает головой.

— Тебе не за что извиняться. Как отец я все прекрасно понимаю.

А мне становится капельку легче. Взгляд Богдана по-прежнему теплый. Он не злится, не давит и уж тем более не хочет меня заставлять.

Это так… замечательно. И ценнее любых знаков внимания. Пожалуй, мне надо поговорить с Раей и все обсудить. Может, найдется выход?

Глава 28

Богдан

Я не могу похвастать обширными связями. Хотя, должен признать, они бы появились, согласись я на предложение Грачевского. Но… Пока попробуем обойтись тем, что есть.

Листаю телефонную книжку и нахожу номер моего бывшего однокурсника. Он давно и прочно обосновался в Европе. Посылаю по вайберу сообщение. Вот так, теперь остаётся ждать. Хотя я уверен — Николай не откажет.

Вот только поверит ли ему Ясмина? Очень надеюсь, что да… Но больше того хочу, чтобы она осталась. Чтобы мы хотя бы попробовали стать семьей, поэтому что впервые за долгое время я чувствую — это нечто настоящее. От одной мысли сделать Ясмину своей в груди скручивается жар, а перед глазами легко встаёт картинка нашего общего будущего.

Откидываясь на спинку кресла и смотрю в окно. Скоро придет настоящая весна, Ляйсан захочется больше бывать на улице, развлекаться и играть с другими детьми.

Девочка не сможет сделать этого, если Османов так и будет кружить рядом.

Но есть вариант это исправить… У Грачевского достаточно власти, чтобы прижать ублюдка к ногтю. Только цену его усилиям я прекрасно знаю!

Карандаш тихонько хрустит в руках.

Стоит мне набрать бывшего тестя и сказать короткое «согласен», и вокруг Ясмины материализуется кольцо из охраны, а Османов со свистом подпишет документы на развод.

А мне придется плясать под дудку Грачевского. Я хорошо представляю, что значит бизнес такого масштаба. Все его риски, проблемы, объем работ и прочее, и прочее. С одной стороны — плевать, а с другой — у меня сын. И о нем я тоже должен подумать.

Телефон пиликает сообщением.

Николай.

Как я и думал, он согласен. Готов оформить приглашение на работу, подыскать жилье… не бесплатно, конечно.

Но главный вопрос остаётся нерешенным: как убедить Ясмину в серьезности моих намерений? Как ее успокоить и, более того, избавить от назойливого бывшего? Одних моих усилий недостаточно…

Пока ломаю голову, телефон вновь оживает. Грачевский, лёгок на помине!

— Богдан, в следующие выходные состоится благотворительный вечер в честь Инги. Мероприятие пройдет в моем доме. Я буду рад видеть вас с Адамом.

Ну разумеется! Коротко выдыхаю и считаю до пяти.

— Мы придем. И ещё… мне нужно с вами кое-что обсудить.

— Хорошо, утром. Сегодня я останусь в больнице.

И трубка хрипит от кашля.

— До свидания, — прощаюсь и сбрасываю вызов.

С Грачевским мы обязательно увидимся. А сегодня у нас встреча с Ясминой. Весь день ее ждал.

* * *

С самого утра все валится из рук. Как идиотка мыкаюсь из угла в угол, пытаюсь работать, но только все порчу. Чуть не разбила вазу, уронила стул, зацепила гардину… А все потому что «у тебя неделя на размышления».

Именно так сказала Рая после того, как выслушала мои путанные объяснения.

Ее голос звучал ровно — ни упрека, ни возмущения. И все равно я чувствовала себя последней дрянью. Другие девочки месяцами ждут очереди! Каждая из них хочет скорее вырваться из кошмар прошлой жизни. А я… я… зажравшаяся дура, вот кто я!

Разве здесь есть место размышлениям? Нужно хватать Ляйсан в охапку и бежать! Потом о личной жизни думать буду, может, и не нужна она вовсе. А Богдан… Ох, сердце подскакивает к