всегда выдерживал дистанцию, особо не нежничал, разве что под конец нашей совместной жизни, пробуя сбить меня с толку. А вот у Богдана это идет от души…

И может быть, он стал бы хорошим папой и для Ляйсан?

От этих мыслей щеки опаляет румянцем. Делаю вид, что мне ужасно интересны пустые кружки.

— Богдан, хочешь… какао?

Голос срывается на сип, когда Мещеров становится прямо за спиной. Не касаясь, но очень-очень близко. Мурашки несутся по коже табуном.

Когда успел подкрасться? И Адам с Ляйсан уже за столом, увлечены планшетом…

— Хочу, — рокочет негромко. — Тебе понравились цветы? Ты говорила, что любишь живые…

Господи, неужели он запомнил? Ещё и с первого раза! Османову потребовалось полгода. Сглатываю тяжёлый комок.

— Г-говорила. Мне нравится. Они такие… нежные.

Аллах! Что я плету⁈

— Пудровый цвет, твой любимый.

О-о-о… Это слишком!

— Да… Спасибо.

Богдан ничего не отвечает, но смотрит. Чувствую, как его взгляд медленно скользит по мне. И от этого сбивается дыхание. Пальцы отказываются держать сотейник. В голове сумбур, в теле слабость… И тут прилетает контрольное:

— Я тебя так и не поблагодарил за помощь. Может быть, ты не против поужинать со мной?

Бросаю заполошный взгляд на детей, но они вряд ли понимают пикантность происходящего. Богдан держит ситуацию в рамках приемлемого, и в то же время почти на грани.

— Поужинать? — срывается свистящим шепотом.

— Да, обычный ужин. Пожалуйста.

— Л-ладно…

Ох, зачем⁈ Но так хочется… Оказывается, я совсем забыла, как это — волноваться перед первым свиданием. То есть ужином.

— Спасибо, Яся…

И Богдан отступает в сторону. А я бестолково гремлю кружками. Этот день проходит определенно не так, как я рассчитывала. А с другой стороны… это ведь просто ужин. Уверена, Богдан не станет позволять себе лишнего. По крайней мере сейчас.

* * *

Грачевский

Тишину кабинета нарушал только кашель и редкие щелчки мышки. Снова и снова Грачевский гонял запись по кругу, внимательно отслеживая поведение Богдана и Ясмины. Они просто разговаривали. Ничего сверхъестественного, все в рамках приличия, ведь буквально вчера Богдан похоронил бывшую жену.

За все эти годы Грачевский успел убедиться, что хоть мальчишка и упертый, как осел, но имеет понятие о благородстве. Ему совесть не позволить приставать к девушке, хотя он не обязан соблюдать траур по Инге. Они давно друг для друга стали чужими…

Грачевский вздохнул и, сняв очки, потёр переносицу.

Как бы ни было больно думать о дочери, а есть кое-что важнее.

Богдан давно готов перевести отношения на новый уровень. А вот Ясмина… Обидно будет, если рыбка сорвётся.

Грачевский взял телефон и набрал несколько сообщений. Вот так. Скоро девочке поступит предложение на переезд. Это немного подтолкнет голубков друг к другу. И если все пойдет по плану, то Османов тоже получит несколько очень интересных звонков.

Глава 27

Настроение с утра было отличным. Я работала с необычайной лёгкостью, а рука то и дело тянулась к карману передника — проверить телефон.

Сегодня мы с Богданом снова ужинаем.

Не припомню, когда ещё ждала вечер настолько сильно. Стараюсь сдерживаться. Напоминаю себе, что это всего лишь дружеское общение, но сама в это не верю. Взгляд Богдана слишком красноречив, а напор очевиден. Я ведь не восторженная дурочка, понимаю, куда все идёт!

И даже не пытаюсь остановиться.

Мобильник тихонько вибрирует, а у меня под коленками слабеет. Наверняка Богдан! Теперь мы с ним созваниваемся каждый день и не один раз. Но едва взгляд падает на монитор, в груди тревожно екает.

Рая!

А я совсем о ней забыла… вот же! Буквально заставляю себя нажать «ответить».

— Здравствуй! — пытаюсь улыбнуться, а в голосе паника.

— Привет, Ясмина. Твои документы готовы. Удалось подыскать работу за границей и хорошую квартиру. Комната одна, но на первое время сгодится.

Ох…

Присаживаюсь в кресло, потому что ноги не держат.

— А-а-а… Хм-м-м…

— Ты не рада?

Рада! Или уже нет⁈ Молчу, не в силах произнести ни звука.

— Понимаю твою растерянность, — продолжает Рая. — Я сама в шоке, очень быстро все сложилось. Такой шанс — настоящая редкость.

— Понимаю… Рая, к можно я тебе перезвоню? Через пять минут. Мне надо… прийти в себя.

— Давай лучше вечером. И не затягивай с ответом, у нас большая очередь.

— Ладно. Спасибо.

— Созвонимся.

И по ушам долбят частые гудки. Кажется, Рая была не слишком довольна моей реакцией. Утираю взмокший от пота лоб.

Все это слишком неожиданно.

Не могу представить, как брошу тут все. Но дочка… Ей нужен детский сад, потом учеба, и вообще — не будем же мы скрываться всю жизнь! А если Османов найдет нас и за границей? О! Я уверена, он ни за что не оставит поиски! Для него это дело принципа.

Стискиваю в руках мобильник, а он снова вибрирует. Богдан. Как будто чувствует! Не сразу попадаю на кнопку «ответить» — слишком трясутся руки.

— Привет! — летит из динамика. — Как ты?

Очень хороший вопрос!

— Привет. Я нормально. А ты?

Голос почти не дрожит. Я бы даже похвалила себя за выдержку, если бы не густое молчание, повисшее в трубке. А потом настойчивое:

— Яся, что случилось?

Ну вот, меня раскусили на раз-два. Глубоко вздыхаю.

— Да так… Звонила Рая.

— Понял. Не уходи никуда, я сейчас приеду.

И в трубке звучат гудки. Прячу телефон в карман, пытаюсь подняться, но снова сажусь. В голове каша. И вряд ли встреча с Богданом поможет мне хоть чем-то.

* * *

Богдан

До особняка доезжаю в рекордно короткие сроки. Головой понимаю, что лишние пять минут ничего не изменят, но нервы звенят, а в груди шарашит отбойный молоток.

Знал ведь, что документы в работе. И рано или поздно подойдёт очередь Ясмины начать новую жизнь. Но все равно как обухом по голове. Не готов отпускать. Не хочу. Вот только это от меня не зависит. Охранник дежурно здоровается, а я не слышу. Взбегаю на крыльцо, прохожу в гостиную и, остановив первую попавшуюся горничную, спрашиваю, где Ясмина.

К счастью, женщина это знает. В оранжерее, конечно… Ясмина любит цветы и зелень. На поиски уходит от силы минут пятнадцать.

— Яся, — выдыхаю, заметив серенькое платье горничной.

А самого аж встряхивает. И, кажется, не меня одного. Ясмина заправляет порядку темных волос за ухо. А личико бледное, и в