горлу, стоит представить, что мы никогда больше не увидимся.

С губ срывается едва слышный вздох. С остервенением тру сухие глаза, разглаживаю передник.

А надо бы пощёчин себе надавать!

Потому что дура! Это же нужно было так попасть! Когда успела⁈

Но мучительные размышления не приносят ответа. Я просто не знаю, в какой момент мое отношение к Мещерову переросло из неприязни в симпатию. Это были совершенно микроскопические шаги! Как песчинки, они наслаивались друг на друга, пока не утопили меня с головой! И теперь…

— Ясмина…

От негромкого окрика чуть не подпрыгиваю. Тряпка шмякается на пол, я оборачиваюсь слишком резко и чуть не налетаю бедром на угол стола, но Богдан молниеносно перехватывает под локоть и дёргает к себе.

Впечатываюсь в твердокаменную грудь. Хватаю ртом воздух, а губы тут же оказываются в плену других — жадных, но безумно нежных.

Ноги подкашиваются. Меня снова встряхивает, в этот раз от желания. Цепляюсь за сильные плечи и жадно пью нечаянную ласку. Только ещё секундочку! Самую крохотную, а потом… Потом я скажу, что…

Поцелуй вдруг прерывается.

— Я нашел тебе работу, — рокочет Богдан.

А меня затягивает в серо-стальной омут. Почему я раньше думала, что у Богдана холодные глаза? Нет же! Они цвета расплавленного металла и так же сильно жгут.

Но, собрав остатки воли в кулак, отстраняюсь.

— Работу? — повторяю эхом.

— Да… Ты сможешь начать, когда захочешь. Место будут держать специально для тебя.

— А другие?

— Что?

— Другие. Может, им тоже нужна работа. Я ведь… не одна такая.

В кипящем взгляде мелькает удивление. И ещё что-то такое, от чего щеки заливает румянцем.

— Ты потрясающая девушка, — говорит вдруг Богдан.

— Я — глупая девушка.

— Неправда. Самая замечательная. Никогда такой не встречал.

О Аллах! Дай мне силы не опустить голову! И найти слова ответить. Но Богдан снова целует. На этот раз медленно, почти невесомо.

По языку словно растекается теплый мед. Мне так хорошо! До головокружения и тихих стонов. Объятья становятся крепче. Богдан прижимает меня плотнее, и я чувствую, что он возбуждён.

А мы в этой комнате одни… и в углу есть очень удобное кресло.

От желания низ живота сводит судорогой. У меня давно не было мужчины. Ведь можно позволить себе один раз. Просто чтобы расслабиться!

Но я гоню эти мысли прочь и разрываю поцелуй.

— Мы должны поговорить, — упираюсь ладонью в широкую грудь.

Ох, как бьётся его сердце! На мгновение кажется, что Богдан не станет слушать, но это не так — он послушно отступает на шаг.

— Ты решила уехать, — резюмирует хмуро.

Глубоко вздыхаю.

— Скорее всего. Османов… Он не оставит нас в покое.

— Думаешь, расстояние сможет его остановить?

— Нет. Но хотя бы задержать.

— А потом?

— Потом я что-нибудь придумаю.

Звучит просто отвратительно! Что я могу придумать? Разве что заработать достаточно денег на пожизненную охрану. Но это вряд ли. А Богдан снова обнимает меня. Трется щекой о макушку.

— Я все понимаю, — шепчет ласково. — Ты — прекрасная мама и заботишься о будущем своего ребенка. В любом случае рассчитывай и на меня тоже…

Как сладко это слышать! И больно…

— … Но я совсем не хочу тебя отпускать, — добавляет ласково.

А я не хочу уезжать. Прижимаюсь к Богдану крепко-крепко. У нас есть еще неделя чтобы побыть вместе. А все остальное — неважно.

* * *

Богдан

Вечер рядом с Ясминой проходит быстро. Она заканчивает работу пораньше, в это время я вожусь с детьми. А потом мы все вместе отправляемся на прогулку. Гуляем поздно, почти до ночи. И вроде бы все прекрасно, но случившийся между нами разговор намертво засел в голове.

Прокручиваю его снова и снова.

Понимаю, что решение надо принимать уже сейчас. Время поджимает. Но Грачевский, сволочь такая, не торопится. Буквально десять минут назад прислал сообщение, что в особняк вернётся не завтра, как обещал, а к благотворительному вечеру. Мне ничего не стоит сорваться и поехать к нему в больницу. Но вряд ли я услышу что-то новое.

Покручиваю в пальцах бокал и со стуком ставлю на стол. Пойду продышусь перед сном. А потом залезу в душ, чтобы хоть вручную снять напряжение.

Черт!

Рядом с Ясминой мозги утекают в район ширинки. Такие сны снятся — куда там фильмам для взрослых. Но приходится терпеть. Не хочу все испортить.

Холодный ветер толкает в грудь, но не может привести в чувства. Слоняюсь по двору, как неприкаянный. Но сколько ни колупай себе мозги, легче не становится. В итоге возвращаюсь в дом.

Вокруг тишина, все разбрелись спать. И мне нужно… Но вместо этого иду на второй этаж. Только проверю, спит ли Ясмина, а потом… Додумать не успеваю: из-за угла показывается желанная до сердечных судорог фигурка. И тут же прячется обратно. Ну нет!

В несколько шагов настигаю девушку и, прижав к стене, нависаю сверху.

— Почему не спим? — ухмыляюсь, проводя пальцами по бархатной щеке.

* * *

Одно прикосновение — и меня встряхивает, как от удара электрическим током. Смотрю на Богдана, а по телу расползается жар.

Почему не сплю?

Слишком много мыслей в голове. Они жалят разозленными осами, мешают заснуть. И не только они… Губы до сих пор чувствуют сладкие поцелуи мужчины. И от этого кипит кровь. Душ не помогает. А теперь, в сумраке, когда вокруг никого нет… Может, я могу позволить себе быть немножко слабой? Просто несколько ночей исключительно на радость телу.

Ведь… я не знаю, встретится ли мне еще кто-нибудь, кто понравится так же, как Богдан. И вообще — кому хранить верность? Ублюдку Османову? Пусть идет в задницу!

Молчание затягивается, но в нем нет давящей неловкости. Наоборот! Богдан смотрит на меня так… так… волнующе? Восхищенно? Мягко? Он рад, что догнал меня. А я рада, что вышла немного пошпионить…Видела, как он ходит под окнами, а потом возвращается в дом, ну и…

Мысли пропадают, когда Богдан склоняется и мягко касается губ.

Остатки здравого смысла все еще сопротивляются, пытаются заставить действовать рационально, но… К черту. Я слишком долго была хорошей для других. Соответствовала заданной планке. А теперь хочу делать так, как сама решила. Поэтому без промедления обвиваю руками крепкую жилистую шею и прижимаюсь ближе.

Откровенно наслаждаюсь, услышав рваный вздох. Веду руками по крепкой спине, зарываюсь пальцами в восхитительно-густые темно-русые волосы. Они такие мягкие… Мне