Он помнил, что источник, к которому он так привык, что и в кромешной тьме нашел бы путь к нему, находится на границе со священным лесом, и, наверное, оттуда можно начать путь.

К источнику викинг не стал выходить. Спрятавшись в густой еловой поросли, старательно разложил свое имущество. Закинул за спину щит – все равно он ему не помощник в чародейских делах, передвинул меч так, чтобы его было удобнее выхватить из ножен, а потом примотал сверток с одеждой и припасами к телу широким кушаком, чтоб нигде ничего не выступало и не мешало продираться сквозь густую растительность.

Темнота в лесу становилась почти осязаемой, липкой, она цеплялась и не пускала, завораживала и слепила, угрожала чем-то неизведанным и оттого вдвойне страшным; в какой-то степени это можно было объяснить и опасностью, которую Агнар не мог не чувствовать. За каждым стволом ему чудился свирепый друид с заклинанием наперевес. Через несколько мгновений викинг догадался, что подобная отваживающая магия должна встречать каждого непрошенного гостя на границе святилища, где кому попало делать нечего.

Он стиснул зубы и попытался последовать совету Махи – очистить сознание от всех мыслей и чувств. Это оказалось не так просто, и лишь спустя какое-то время он понял, какой прием можно использовать, чтоб добиться своего. Разумеется, каждый придумывает и использует свои хитрости, но Агнару помогло воображение. Он представил себя пожелтевшим листом клена, оторвавшимся от ветки и несущимся куда-то по воле ветра. Конечной точкой его пути должно было стать море, или уж на крайний случай лужа неподалеку от пристани. Пока же он не представлял собой ничего, разве что одну мимолетную вспышку желтого на сером дождливом фоне.

Заклинание отпустило его, брезгливо, будто стесняясь собственной промашки. Зрение прояснилось, и викинг в изумлении понял, что лес здесь куда светлее, чем вне святилища. Он не сразу сообразил, что пространство между деревьями и огромными клочьями зелени наполнено каким-то чародейским сиянием, напоминающим свет солнца, пробивающийся сквозь густые кроны, однако чуть бледнее. Полюбовавшись, молодой мастер решил, что это магия. Он прислушался, но ничего подозрительного не услышал. Никто не бежал к нему, святотатцу и чужаку, чтоб выпустить ему кишки, никто не насылал проклятия.

Лес вокруг мало чем отличался от того, в котором Агнар уже не однажды гулял. Старые морщинистые стволы, окруженные зеленью травы, усыпанные старой хвоей и прочим лесным мусором широкие проплешины, на которых пробивались редкие травинки, тянущиеся к недостижимому солнцу. По земле стелились толстые, припорошенные земляной пылью корни, прижимаясь и вгрызаясь в почву, они, однако, порой по собственной прихоти возносились над землей на добрые полтора человеческих роста – так стары были деревья и так могуча их земная опора, что и человек рядом с ними казался песчинкой. Впрочем, такие древние, упрямые деревья Агнару случалось видеть и раньше. Единственное, что действительно могло бы обратить на себя внимание – полное отсутствие тропинок. Лес казался абсолютно девственным. Даже магия, наполняющая его, казалась естественной.

Он шел медленно и осторожно, выверяя каждый шаг – вдруг здесь есть и обычные ловушки, не только чародейские. Догадываясь, что приближения друидов он, скорее всего, не услышит, – плох тот друид, который ломится через лес с шумом и хрустом, как медведь сквозь малинник, – викинг предпочитал перемещаться скрытно и лишних двадцать раз оглянуться. Он прекрасно понимал, что этот шанс у него – единственный, в следующий раз, если старик-друид его поймает, он придумает какое-нибудь заклинание, чтоб не пустить пленника в священный лес.

Если сразу не убьет.

Приближение человека он, к счастью, почувствовал заранее и успел нырнуть в роскошные папоротниковые заросли, укрывшие его, скорчившегося на земле, с головой. Из-за огромного, неохватного ствола вышел молодой друид в длинном, до полу, белом одеянии. Он остановился между корнями, повернувшись к викингу спиной, потом медленно опустился то ли на колени, то ли на одно колено. «Вот ведь, счастье какое, – раздраженно подумал молодой мастер. – Если ты тут молиться задумал, то мне что, несколько часов в папоротниках сидеть»?

Но тут же сообразил – может быть, это и не молитва, а магия? Вдруг этот парень сейчас распространяет вокруг себя волны магии, и скоро почувствует его самого? Он торопливо вспомнил о листке, несущемся по ветру, но быстро перестроиться не смог, и потому не перестал ни слышать, ни видеть.

Из-за того же ствола вышел еще один друид, постарше, и встал рядом с молодым. Они заговорили негромко, и лишь часть сказанного долетала до Агнара, да и ту он понимал с пятого на десятое. Говорили о Бельтайне и о том, что божествам, желающим посетить праздник, следует открыть путь… «А может, я просто что-то не так понял? – насторожился викинг. – Что они – богов сюда решили притащить»? На него самого пока никто из двоих не обращал внимание.

– А что сказал Луитех? – спросил тот, что помоложе.

– Он сказал – будет.

– Но нужно жертвоприношение… – затем пошли какие-то непонятные фразы, из которых он уловил смысл лишь отдельных слов. – Думаешь, жизни бойца будет достаточно?

– Его жизни хватит на все.

«Это они обо мне, – догадался скандинав. – Никак, решили меня в жертву принести? Кажется, я вовремя сделал ноги».

– Луитех говорил тебе о нем? – спросил тот, что постарше.

– Что именно?

– О том, что юнец умудрился учудить в сиде?

«Юнец?» – беззвучно возмутился молодой мастер. Но остался неподвижен.

– Ты о напитке бессмертия? Да много ли он там отпил из источника…

– Настолько много, что приобрел все силы настоящего сида в придачу к силам смертного. Его внутренней мощи теперь хватит на все, и хорошо, что он сам об этом ничего не знает.

«Как удачно, что теперь я все об этом знаю», – обрадовался Агнар, но продолжил слушать очень внимательно. Вдруг скажут еще что-нибудь ценное.

– Почему в таком случае Луитех не хочет взять его в ученики? – помолчав, спросил молодой друид. – Из него получился бы сильный друид.

– Из него вообще не получится друида. Чародей – может быть. Но не друид.

– Значит, Луитех об этом думал!

– Он обсуждал это с верховным. Они так ни к чему и не пришли.

– Раз не пришли, так что же теперь – расходовать бессмертного пленника так бесплодно…

– Ты считаешь выплеск столь мощной силы бесплодным? Именно его сила может стать завершающим штрихом, и тогда, быть может, удастся вернуть Великий Остров на то место, которое он занимал прежде.

– Луитех серьезно на это рассчитывает?

– При чем тут Луитех? Он как раз против.

– Против того, чтоб поднять Великий Остров? – у Агнара появилось ощущение, что он как-то не так понимает то, что слышит.

– Против того, чтоб использовать в обряде бессмертного.