Во двор вошел какой-то оборванец, одетый в лохмотья. Лицо его было покрыто множеством шрамов. В одной руке незнакомец нес окровавленный топор, а в другой за волосы держал чью-то отрубленную голову. От ужаса Сергей потерял сознание, а когда пришел в себя, заметил, что смеркается. Звягинцев еще более энергично начал перетирать веревку, помня о том, что по ночам тут бродит что-то страшное, называемое странным словом Лихо. «Бежать. Освободиться и бежать», — думал он, энергично работая руками.

Внезапно раздался чей-то голос. Сергей инстинктивно повернул голову в ту сторону и увидел открывающуюся дверь деревянного строения. Оттуда вышел человек в лохмотья, как две капли воды похож на того с топором. Увидев очнувшегося Звягинцев, он что-то сказал на незнакомом языке, подошел к нему и стал больно пинать по ребрам.

— Что б ты сдох, выродок бандитский, — тихо проговорил Сергей на русском языке, сплюнув кровавую слюну.

Незнакомец, скорее всего, ничего не понял, так как не мог знать русский язык. Он еще что-то сказал, явно не по-клезонски, и еще раз пнул пленника. Затем рассмеялся и взял в руки топор. Но стоило незнакомцу замахнулся,как кто-то еще вышел на крыльцо и что-то сказал незнакомцу очень эмоционально. Этот и спасло Сергея. Бандит быстро ушел в дом. Звягинцев остался лежать в полном одиночестве. Он продолжал пытаться освободится.

Вскоре совсем стемнело. Где-то далеко послышался вой.И тут, наконец-то веревки лопнули. Сергей вскочил на ноги. Он не знал, куда бежать, поэтому устремился в первом попавшемся направлении, но, как только он приблизился к калитке, нос к носу столкнулся с человеческой фигурой и буквально закричал от страха. Его сознание помутилось, и Звягинцев повалился на землю.

Когда Сергей очнулся, была уже ночь. При свете луны он увидел жуткую картину с насаженными на колья головами, забор, дом, грядки, открытую калитку, поперек которой лежало какое-то тело. Тело было живое, оно издавало какие-то нечленораздельные звуки. Присмотревшись получше, Звягинцев увидел на нем лохмотья, а еще он ощутил жуткий запах перегара. «Повезло, этот выродок мертвецкий пьян», — подумал Сергей, перешагивая через бандита.

И тут снова раздался вой. Жуткий. Продирающий насквозь вой. А потом Звягинцев увидел то, что или кто издает этот вой: примерно в ста метрах от него маячил светящийся силуэт, который довольно быстро приближался. Сергей попытался бежать, но ноги не слушались его. Мышцы словно оцепенели. А нечто приближалось. Это была летящая над землей старуха в фосфоресцирующей накидке, с жутким безобразным лицом, распущенными седыми волосами, красными огоньками вместо глаз и растопыренными иглами вместо ногтей, которыми она собиралась вцепиться в Сергея.

Видение остановилась в полуметре от Звегинцева. Оно глядело на Сергея красными глазами, в который словно была адская бездна. Тот ощущал дикий, леденящий душу ужас и чувствовал, как будто кто-то, словно маг-менталист, проникает в его разум, все глубже и глубже, раскручивая мысли, эмоции и воспоминания.

Внезапно видение резко дернулось и отпрянуло от Звягинцев, да так стремительно, что оставило часть себя в его разуме. Эту часть Сергей буквально ощущал, продолжая стоять в оцепенение, наблюдая, как чудовище подошло к валяющемуся у калитки пьянице и вонзило в него свои острые когти. Тот издал предсмертный крик и замолк. Наблюдая, как эта шутка пожирает бандита, громко чавкая и разбрасывая кровавые ошметки, Сергей снова потерял сознание.

Глава 47

Звягинцев очнулся на рассвете, обнаружив, что он лежит на земле, недалеко от раскрытой калитки, а поднимающееся солнце буквально жарит его нестерпимым жаром. «Тень, нужно срочно найти тень», — подумал Сергей. Он спрятался за деревьями. Но неприятные ощущения не пропали. Теперь яркий свет слепил глаза и заставлял постоянно жмуриться. А еще Сергею казалось, что у него раздвоение личность: как будто в голове живет эта жутка тварь, и это именно она боится солнца.

«Так, — Звягинцев пытался рассуждать рационально, — эта штука меня не тронула. Но вчера я как будто бы почувствовал, что она оставила во мне кусок себя, и этот кусок как-то влияет на меня. Надо выяснить, какого рода это влияние. И как с этим жить. И почему я пришелся чудовищу не по вкусу, можно ли этот феномен как-то использовать. Но это потом. Сначала надо каким-то образом убраться отсюда, чтобы нападавшие на деревню бандиты меня не порешили». С этими мыслями Сергей углубился в лес. Он некоторое время шагал по тропинке, ускоряя шаг, и вскоре перешел на бег.

Тропинка становилась все уже, а затем уперлась в какую-то непролазную чащу, состоящую из колючих кустарников. Звягинцев осторожно повернул назад, затем нашел просветы между деревьями и углубился в лес. Куда иди он не представлял, поэтому просто шагал наугад. Пока не вышел к узенькой речушке, один-полтора метра, не более. Здесь было довольно много света, и Сергею пришлось повернуть назад.

«Нет, так дело не пойдет, — подумал он, — Нужно составить какой-то план. Подумать. Из лесу я выйти не могу. Куда идти не знаю. Я вообще не ориентируюсь в этой местности. Нужно составить карту, хотя бы мысленную. Изучить окрестности. А потом… Потом действовать по обстановке».

Звягинцев, прячась в тени деревьев, шагал вдоль реки. Через некоторое время эта река вышла на поляну, на которой стояла водяная мельница. Река текла с пригорка, вращая колесо, торчащее из небольшой деревянной будки. Внутри этого сооружения и спрятался Сергея от жестких солнечных лучей, которые, казалось, бьют его по голове. Здесь царил полумрак. Негромко поскрипывая, работали различные механизмы, но в холостую: баки, куда нужно было класть зерно, пустовали, да и короб, куда должна была сыпаться мука, тоже отсутствовал.

Звягинцев присел на корточки. Он некоторое время так сидел, прокручивая в памяти последние события. Воспоминания о насаженной на кол голове Инновы вызвала в нем скорбь и ненависть. Сергей буквально зарыдал, гневно сжимая кулаки.

Внезапно снаружи послышались чьи-то шаги. Голоса на неизвестном языке. Поподанец насторожился. Только тут он осознал, что ведет себя довольно шумно. Но было уже поздно: в мельницу заглянул одетый в лохмотья тать. На его испещренном шрамами лице заиграла злорадная улыбка. Сергей одновременно ощутил страх и ненависть, а сидящая в нем сущность мгновенно активизировалась. Звягинцев прямо ощутил, что тварь рвется наружу. Она завладела его сознанием, и Сергею показалось, что его руки стали сухими