месторождение, то увидели, что рядом с внешнем периметром уже образовалась целая толпа репортеров, полицейских, а также самых обычных людей, рассчитывавших увидеть нечто грандиозное.

Мне хватило смелости взять с собой Алису, но этот поступок стал досадной ошибкой — взаимопонимание между моими коллегами и девушкой напрочь отсутствовало, вести свободную беседу во время полета никак не получалось, а когда дверь челнока распахнулась и мы оказались в фокусе внимания, первый же вопрос оказался связан именно с ее присутствием на борту.

— Господин Рейли! Господин Рейли, вы действительно остались здесь ради госпожи Нойер?

— Без комментариев.

— Скажите, госпожа Нойер будет работать в штате торгового представительства Федерации? Это уже согласовано?

— Такая вероятность существует.

— Вы собираетесь официально зарегистрировать ваши отношения?

— Без комментариев.

— Госпожа Нойер, вам уже предлагали работать на Федерацию?

Запланированное мероприятие стремительно превращалось в фарс, журналисты самым наглым образом пытались сместить акценты на мою фигуру и будущую должность, а комплекс на этом фоне явно терял свое былое значение. Такой расклад заметно нервировал Алису, вызывал досаду у меня и серьезно раздражал Кристенсена. Довольной оставалась только Люси — ее никто ни о чем не спрашивал и она могла наслаждаться зрелищем со стороны.

— Господин Рейли, ваше торговое представительство будет принимать заявки на эмиграцию?

— На данный момент вопрос находится вне моей компетенции.

— А в будущем? Есть ли возможность для наших граждан переселиться в Федерацию?

— Хватит, — повысил голос Кристенсен. — Прошу на отклоняться от темы пресс-конференции. Если у вас нет вопросов относительно работы комплекса, прошу отойти в сторону и не мешать.

Я в кои-то веки точно уловил настроение момента, придержал за локоток Алису, после чего отступил вместе с ней обратно к челноку, дав шефу возможность перехватить инициативу. Журналисты нехотя вернулись к главному событию текущего дня и следующие полчаса оказались посвящены вполне обычным и приземленным вопросам. Затем Кристенсен привлек к участию в пресс-конференции главного инженера, а еще через десять минут объявил о торжественном запуске гравитационной колонны.

Эпохальное для планеты событие началось очень буднично и в какой-то степени незаметно. На центральных зданиях вспыхнули предупреждающие сигналы, коротко рявкнула сирена, после чего наступило спокойствие, разбавляемое лишь навязчивым шелестом запущенной установки. Земля под моими ногами начала мелко вибрировать, однако чего-то более интересного так и не случилось — внешние эффекты оказались сведены к минимуму.

— Это не опасно? — тихо спросила Алиса, рассматривая медленно уползающий в сторону валун. — Все в порядке?

— Да, не переживай.

— А что сейчас происходит?

— Включилось переменное гравитационное поле. Оно разрушает структуру твердых материалов, позволяя удалить их из шахты. Ничего особенно сложного, просто четко выдержанный контур и большая частота.

— А дальше что?

— Через несколько дней в шахту спустится корректирующая установка. Здесь нет жидких фракций, так что принцип работы останется тем же самым. Сначала уничтожаем целостность материала, затем поднимаем его на поверхность, а дальше или выкидываем, или отправляем на сепарирование.

— А если там будут алмазы? Они тоже разрушатся?

Вопрос застал меня врасплох, однако следивший за разговором биок тут же выдал правильный ответ, позволив мне выйти сухим из воды.

— Для таких случаев задается определенная частота гравитационных колебаний, а также более широкая амплитуда волны. Чтобы добывать уран, лучше всего иметь дело с пылью, но если нужно…

— А куда деваются остатки пыли? Она же радиоактивная?

— Ты совсем как журналист. — хмыкнул я, косясь в сторону следившей за нами камеры. — Процесс абсолютно закрытый, остатки пыли превращаются в расплав и закачиваются обратно под землю. Видела когда-нибудь старые часы? Со стрелками?

— Видела, конечно.

— Внизу все будет происходить по такой же схеме. Сначала сделаем первичный тоннель, затем двинемся в сторону, а этот тоннель начнем заполнять отработанным материалом. И так по кругу.

— Скажите, а подобная схема работы может вызвать обрушение верхних слоев породы? — возник рядом со мной смутно знакомый репортер. — Прошу меня простить, но некоторые жители соседнего города волнуются.

— Я уже отвечал на этот вопрос. Такие ситуации исключены.

— Но ведь если там, внизу, сформируется огромная полость, то вы не сможете…

— Полость не будет сплошной. Через каждые тринадцать угловых градусов делается технологический зазор в два градуса для поддержания целостности всей структуры. То же самое происходит во время вертикальных сдвигов.

— Скажите, господин Рейли, а можно ли оговориться с вами на полноценное интервью? Обещаю согласование тонких моментов и максимальную корректность.

— Можно, но не прямо сейчас. Сделайте официальный запрос.

Когда удовлетворенный журналист вернулся к своим товарищам, Алиса взяла меня под руку, прижалась чуть плотнее и шепнула в самое ухо:

— Становишься все более популярным. Теперь я понимаю, для чего ты решил остаться.

— Только из-за тебя. Говорил же.

— Да-да, верю.

— Тихо, эти коршуны наверняка нас подслушивают.

— Что такое “коршуны”?

— Э… кажется, хищные птицы. Которые с Земли.

— Понятно.

Назойливые вибрации продолжали разгонять по сторонам отдельные камешки, однако больше ничего интересного не случилось и собравшиеся вокруг нас люди догадались, что представление закончено. Гражданские начали один за другим уходить к стоявшим на безопасном расстоянии машинам, вслед за ними последовали журналисты и спустя четверть часа мы остались в окружении десятка полицейских, а также двух репортеров, пытавшихся выведать у Кристенсена какие-то интересные только им самим детали. Впрочем, шефу эта суета достаточно быстро надоела, он свернул дискуссию и махнул рукой, приглашая нас вернуться в челнок.

Обратный перелет запомнился мне только робкими попытками Алисы пообщаться с Люси, но мысли госпожи Кройц явно витали вокруг грядущего путешествия в систему Барнарда и нормальный разговор так и не завязался. Догадавшись, что ее не воспринимают в качестве полноценного собеседника, моя подруга устроилась возле иллюминатора, а мне пришлось составить ей компанию, перебивая негативные впечатления от поездки. Правда, особых результатов на этом поприще я так и не добился.

— Домой хочу.

— Отвезу, конечно.

— И есть хочется.

— Можем заказать что-нибудь. Но я не уверен, что смогу задержаться.

— Да, это понятно…

Наш разговор стал первым звеном в длинной цепочке событий, неотвратимо ухудшавших мое настроение. Остаться в гостях действительно не получилось, дома меня ждал ворох каких-то бесполезных сообщений, а когда я с ними все-таки справился, Кристенсен решил официально объявить о завершении работы и скором возвращении на транспортный корабль. Сразу после этого на горизонте возник напомнивший про свой контракт Джошуа и вполне обычный день окончательно превратился в какую-то черную полосу.

Два дня спустя я должен был остаться в полном одиночестве. На чужой планете, в окружении неизвестных врагов и фальшивых друзей. Остаться, чтобы выполнить какую-то идиотскую миссию, навязанную мне чертовым компьютером. Выполнить или бесславно сдохнуть, так и не поняв, ради чего конкретно отдаю свою