Голос сорвался, она замолчала и склонила голову набок.

– Что-то случилось?

– Нет-нет, – пролепетала Флора, хотя намеревалась поделиться с Джоан. – Я лишь… – Она опять замолчала.

– Дорогая моя, у меня три дочери, и я всегда вижу, если их что-то тревожит.

Доброжелательный тон заставил Флору рассказать обо всем.

– Я старалась быть приветливой и гостеприимной, но Анна всегда напряжена в моем присутствии, даже когда я поддерживала ее, шла против мужа. Он же слишком упрям и не желал прислушиваться к желаниям сестры. Почему было сразу не согласиться, чтобы она жила в Глазго, а не в Лохморе, раз ей больше по душе город?

Вошла горничная с подносом и принялась наливать чай. Джоан дождалась, когда за ней закроется дверь, и только тогда заговорила:

– Полагаю, твой Лахлан рассматривает желание сестры как отказ не от Лохмора, а лично от него.

– Но… он ведь знает, где она и что с ней. Он может навещать ее в любое время. Разве этого не достаточно?

– Глупышка. Разумеется, не достаточно. Как он сможет опекать сестру, если ее нет рядом и она не позволяет ему вмешиваться в свою жизнь? Вина Лахлана лишь в том, что он хотел задушить любовью сестру и племянника.

Возможно, Джоан права.

– И все же я не понимаю, за что Анна так меня невзлюбила? Было бы так чудесно жить одной семьей и стать подругами.

– Сомневаюсь, что она испытывала подобное чувство. Просто не смогла поверить, что дочь графа готова увидеть в ней подругу. – Джоан несколько раз моргнула и взяла чашку. – Ты говорила, Лахлан родился в бедной семье, возможно, они были необразованными.

Флора кивнула. Она не рассказала подруге о каторге Лахлана и жизни Анны в доме терпимости, но отметила, что им пришлось уйти с земли, где они занимались фермерством, и переехать в Глазго.

– Должно быть, Лахлан тоже не чувствует себя достойным дочери графа, но он, по крайней мере, богат. Анна же видела лишь огромную пропасть между вами. Она, разумеется, хотела выбраться из нищеты, но не была готова оставаться приживалкой в твоем доме. Возможно, Анна боялась принять предложенную дружбу, будучи уверенной, что рано или поздно ты отвергнешь ее.

Да, в словах Джоан определенно есть смысл. Особенно учитывая, что Анну принуждали продавать себя. Какое счастье, что она решилась поговорить с Джоан.

– Не забывай, – продолжала та. – Анну оставили все, кого она любила. В глубине души она понимала, что, если вдруг возникнет необходимость, брат всегда поддержит супругу, а не сестру.

– Но я совсем не уверена, что он сделал бы именно такой выбор.

Джоан окинула ее взглядом:

– Глупышка, конечно, он сделал бы именно такой выбор. Любому, кто видел вас, ясно, что он без ума от тебя.

Флора едва не задохнулась от ее слов.

– Но он никогда об этом не говорил.

Джоан рассмеялась.

– Разумеется, нет. Он ведь мужчина. Мужчины не любят говорить о своих чувствах, считают это проявлением слабости, а они хотят выглядеть мужественными. Поведение Анны не совпало с планами Лахлана, были задеты его чувства, и, чтобы не показывать это, он погрузился в работу. – Она похлопала Флору по руке. – Это пустяки, скоро все наладится.

Разговор с Джоан придал Флоре сил и желание действовать, нельзя и дальше позволять кошмарам одолевать ее.

– Возможно, мне стоит подружиться с Анной, это поможет исправить положение. Она ведь больше не живет в замке. Лахлан поймет, что я никогда не пыталась избавиться от его сестры, поддерживала лишь потому, что уважала ее мнение.

– Думаю, вы с Анной не смогли бы наладить отношения, если бы она осталась в замке. О, ты опять носишь брошь? – неожиданно воскликнула Джоан. – Позволь посмотреть.

Флора пробежала пальцами по украшению, каждый изгиб которого давно помнила, сняла и протянула подруге.

Та внимательно изучила брошь со всех сторон.

– Как досадно, что я не могу вспомнить, где ее видела… Не могу.

– Есть ли вести от Беннейта? – спросила Флора, пытаясь прикрепить брошь на платье.

Глаза Джоан вспыхнули.

– Как раз вчера пришло письмо. Он обещал вернуться в январе. Я жду с таким нетерпением. Знаешь, я привела в порядок старые семейные портреты, на одном изображен Беннейт в молодости. Не желаешь взглянуть?

– Да, с удовольствием.

В галерее Джоан остановилась у большого полотна с мужчиной в полный рост. На нем был фрак и бриджи по моде тридцатилетней давности. Он был красив и широкоплеч, уверенный взгляд будто говорил: «Сразись со мной, если хватит сил». Черные волосы лежали волосок к волоску.

– Ах, я так скучаю по нему.

– Он был очень красив, – улыбнулась Флора. – О нет! Я совсем не это хотела сказать, не сомневаюсь, он и сейчас красив.

Джоан рассмеялась.

– Для меня да, хотя он весь седой, и бакенбарды немного поредели.

Флора слушала подругу и завидовала ее девичьей влюбленности в мужа. Ей оставалось лишь мечтать о том, что они с Лахланом будут испытывать такую же нежность друг к другу после многих лет брака.

– Прошу простить, но мне уже пора.

– Я тебя провожу, – спохватилась Джоан. Пройдя по галерее, она остановилась у портрета, на этот раз женского. Молодая девушка с черными волосами и яркими глазами. – Это Маргерит. Помнишь, я говорила о французских предках мужа? Мы назвали в ее честь дочь.

– Да, я помню. Я видела ее захоронение, ее и мужа, в крипте под часовней в Лохморе. – Фасон бордового платья, отделанного на рукавах золотом, казался Флоре странным, такого она никогда не видела. Вырез каре декорирован жемчугом, на голове странный убор, похожий на чепец, но с тульей, заостренной, как фронтон крыши, и полосками ткани, закрывающими уши.

– Она красивая. Как давно она была хозяйкой Лохмора?

– Три столетия назад, полагаю. Я часто задаюсь вопросом: как получилось, что француженка стала женой шотландского графа? Было бы замечательно вернуться в прошлое и встретиться с кем-то из предков, верно?

– Пожалуй.

Внизу Джоан обняла Флору.

– От всей души надеюсь, что наша беседа поможет тебе разрешить ситуацию, моя дорогая.

Флора улыбнулась и опять подумала, почему ее мама совсем не похожа на Джоан? Впрочем, несмотря ни на что, Флора очень по ней тосковала. Как и по всей семье.

– Непременно, Джоан. Благодарю, что выслушали меня. – Она постаралась радостно улыбнуться. – Я буду очень стараться наладить отношения с Лахланом.

В карете Флора закрыла глаза и принялась обдумывать все сказанное Джоан. С ее помощью удалось понять, почему Анна держалась отстраненно, но с Лахланом все намного сложнее, по какой-то причине он считает, что с отъездом Анны и Дейви он лишился семьи. «А я? Разве я не его семья?»