В комнату вошла Анна с Дейви на руках. Она перевела взгляд с брата на Флору, потопталась на пороге и робко спросила:

– Я могу войти?

Лахлан вскочил с места, а Флора поспешила придать лицу благодушное выражение, хотя была раздосадована, что их разговор прервался. Они впервые общались, как настоящие муж и жена, которых сблизили общие интересы и дела. К тому же Лахлан был первым в ее жизни мужчиной, кто не просто выслушал, но и принял ее идеи.

– Доброе утро, Анна. – Флора улыбнулась, правда, несколько натянуто.

– Ты хорошо спала? – Лахлан взволнованно разглядывал лицо сестры.

– Дейви никак не мог успокоиться.

– Все наладится. Вчерашний день был утомительным для нас всех. Садись позавтракай. А после я бы хотел показать тебе замок и окрестности.

Флоре показалось, что Анна с некоторой неохотой села за стол. Лахлан сам наполнил едой тарелку сестры.

Флора протянула руки к Дейви.

– Иди, дорогой, посиди с тетей, пока мама поест.

Лахлан усадил мальчика к ней на колени и обратился к сестре:

– Я подумал, Анна, если ты и Дейви довольны Тилли, я могу освободить ее от других обязанностей, пусть занимается только ребенком.

Анна нахмурилась:

– К чему такие неудобства, Лахи.

– Какие неудобства? Ты у себя дома. Я рад, что вам понравилась Тилли, надеюсь, Дейви не будет долго оставаться единственным ребенком в Лохморе.

– Я еще вчера сказала тебе, Лахи, что не хочу оставаться здесь навсегда.

– Что за ерунда? Тебе здесь понравится. Просто сейчас все непривычно.

Анна не ответила и, кажется, ушла в свои думы. Флора хотела сказать мужу, что не стоит давить на сестру, но вовремя прикусила язык.

– Анна, ты привыкнешь и скоро будешь чувствовать себя здесь как дома. Летом можно будет гулять по пляжу, Дейви будет с удовольствием бегать, играть с Бандитом.

– Ты хочешь держать нас здесь, будто в тюрьме, Лахлан?

Анна спросила шутливым тоном, однако Флоре показалось, что она была предельно серьезна.

Дни шли, похожие один на другой, и к концу ноября стало очевидно, что огромный, мрачный и холодный замок Лохмор пугает Анну. Она скучала по суматохе города и мечтала только об одном – вернуться в Глазго.

Флора изо всех сил старалась подружиться с сестрой мужа, но та по-прежнему чувствовала себя неловко в ее обществе. Несмотря на трудности, Флора была, как никогда, счастлива в браке. Они с Лахланом даже несколько раз отправлялись в деловые поездки вместе, им удалось заключить контракты на поставки виски «Карнмор» и кое-что сделать для организации благотворительного фонда. К сожалению, их отсутствие ухудшило отношения с Анной, приходившей всякий раз в ужас от необходимости остаться в замке без брата. Анна несколько раз заводила разговор об этом с Флорой и Лахланом, пыталась убедить их, что ей лучше переехать в Глазго. Лахлан, однако, и слышать об этом не желал.

– Она скоро привыкнет и передумает уезжать, – сказал он жене, когда та стала призывать его обдумать просьбу сестры. – Они должны быть здесь, с нами, с теми, кто может о них позаботиться.

Флора вздыхала. Ей, как никому, были понятны чувства Анны, страдавшей оттого, что никто не хочет понять ее потребности и желания.

– Анна имеет право на свое мнение, Лахлан. Ты не сможешь сделать ее счастливой против желания.

– Как можно думать, что ей где-то будет лучше, чем в Лохморе? Посмотри, в какой обстановке они живут. Ей просто нужно время, она привыкнет к замку.

Несмотря на растущую с каждым днем любовь к мужу, Флора сомневалась, что с сестрой он поступает правильно. Лахлан все чаще прислушивался к жене, но категорично отклонил ее попытки заставить его взглянуть на ситуацию с другой стороны. Он наотрез отказался позволить Анне переехать в Глазго. Флора все чаще задумывалась над тем, что в некоторых случаях муж ведет себя в точности как ее отец.

– К чему такое упрямство, Лахлан? Если ты будешь и дальше игнорировать просьбы Анны, ты рискуешь вновь потерять ее и Дейви. Постарайся посмотреть на ситуацию с точки зрения сестры. Она взрослая женщина, ее мнение нельзя не учитывать. Столь яростная опека может задушить человека.

– Я уже высказал все, что хотел, по этому поводу, – был ответ.

Однажды днем, недели через три после приезда Анны в Лохмор, Флора шла по коридору верхнего этажа и столкнулась с опрометью бежавшей куда-то няней Дейви.

– Тилли? Что случилось?

– Ах, миледи, мастер Дейви пропал. Я на минутку отвернулась, а он исчез. Нигде не могу его найти. Думала, может, он здесь.

Девушка разрыдалась. Флора взяла ее за плечи и хорошенько встряхнула.

– Где ты видела его последний раз?

– В бальной зале, миледи. – Она покраснела. – Я знаю, нам не надо было туда ходить, но там мальчику нравится бегать, когда на улице холодно. Я подумала, вреда от этого не будет. Бандит был с нами. Мастер Дейви взял с собой мяч, кегли и деревянный паровоз. Я только… – Она прижала ладони к лицу и заплакала еще громче.

– Довольно, Тилли. Скажи, где сейчас миссис Маккензи?

– Отдыхает, миледи. Говорит, у нее болит голова. Ах, миледи, где же может быть этот ребенок?

– Надо сохранять спокойствие, Тилли. Возможно, он куда-то убежал за Бандитом. Он где-то в замке, ему не удалось бы самому открыть дверь. Ты осмотри все здесь, а я поищу внизу.

Флора бросилась по лестнице на первый этаж, а затем в бальную залу. Распахнув обе створки двери разом, она вошла и сразу увидела на полу разбросанные игрушки. Высокие французские окна открывали красивый вид на парк, и Флора увидела на дорожке садовников с метлами. Один из них поднял голову, посмотрел прямо на нее и широко улыбнулся. Нет сомнений, что именно это и отвлекло Тилли от забот о ребенке.

Нахмурившись, Флора развернулась, внимательно оглядела помещение и вскрикнула от неожиданности, заметив, что дверь на галерее менестрелей не заперта, хотя закрыта, и это не бросается в глаза. В панике она бросилась к ней, а потом к винтовой лестнице, ведущей в подвалы. Она была здесь лишь однажды, с Лахланом, и больше желания спуститься сюда не возникало, но она отлично помнила сводчатые потолки и холодные стены коридоров, образовавшие витиеватые, словно кротовые ходы, туннели под замком. Если Дейви окажется там один, он будет напуган до полусмерти. Сердце зашлось от страха, но она взяла себя в руки и зажгла свечу, стоявшую здесь же, на полке.

– Бандит! Дейви! Вы здесь?

Звуки разносились эхом по гулким коридорам. По спине побежала дрожь. Лахлан так и не выбрал время заменить старые прогнившие двери на новые. Бандиту, помнится, очень понравилось на пляже; если он побежал сюда, скорее всего, потом направился к Морским воротам. Бог мой, а если с ним Дейви…