Нужно признать, обещанные перемены были в основном к лучшему. Система прогрессивного налогообложения распределяла доход более справедливо, состояние социального и пенсионного обеспечения, медицинского обслуживания и занятости населения явно улучшилось. Открывались все новые и новые университеты, и к 1986 г. число студентов удвоилось. Женщины получили новые права, процедура развода упростилась и, к ужасу церкви, была введена государственная регистрация брака. Грекам все это так понравилось, что в 1985 г. они избрали Андреаса на второй срок.

Что же до ответа на простой вопрос «Чем платить будем?», прогрессивное обложение было далеко не всесильно, особенно потому, что множество граждан страны вообще не платили налогов. Одним из первых политических виражей Папандреу стал его осторожный интерес в отношениях с ЕЭС. Ведь чем же было это сообщество, как не огромным, континентального размера механизмом перераспределения доходов?

Почему все пошло не так

Закон № 1285, принятый в 1982 г., произвел большие перемены в греческом обществе. Бойцы ЭЛАС времен гражданской войны назывались теперь «партизанами» (а не повстанцами-коммунистами), а их потомки получили право на пенсию и работу в государственном секторе. Этим была восстановлена давно нарушенная справедливость, но, кроме того, закон обеспечил ПАСОК почти 400 000 пожизненно благодарных избирателей.

В Греции не понаслышке знали, что такое клиентела — всяческие бонусы, льготы, субсидии и прочие приятности в обмен на политическую лояльность. Со времен войны за независимость родственные связи решали в политике если и не все, то почти все. Папандреу и его ПАСОК мастерски использовали их для внедрения в каждую ячейку общества, от студенческих кружков до профсоюзов и представителей разных профессий. Карьерных чиновников сменили политические назначенцы, потому что государственная служба стала сердцевиной этой системы, залогом ее безудержного разрастания. Никогда еще на государство не работало столько людей. По некоторым оценкам, в 1984 г. около 89 % членов ПАСОК имело то или иное отношение к государственному сектору, где заработки были выше, чем в частном, пенсия назначалась раньше, а об увольнениях почти совсем не слышали.

А еще ведь существовали и государственные корпорации, где получали зарплату многочисленные сторонники правящей партии. Так, в 1990-х гг. государственные железные дороги принесли доход в 100 миллионов евро, причем их содержание обходилось в 700 миллионов, 400 из которых шло на оплату труда работников. Среднегодовой заработок в этой сфере составлял 65 000 евро. Некоторые экономисты утверждали, что дешевле перевозить людей на такси, чем на поездах. Более слабые отрасли попросту национализировали, и их работники пополняли список избирателей, которым предстояло обеспечить хорошую жизнь. Страна попала в спираль неэффективности, напрасных трат и коррупции.

В республике, возникшей после хунты, греки поняли, что все заслуги, усердие и оригинальность перевешивает одна-единственная вещь: принадлежность к партии… Люди буквально бились за блага, предлагавшиеся им государством.

Яннис Палеолог, автор книги «Тринадцатый подвиг Геракла: изнанка греческого кризиса» (The 13th Labour of Hercules: Inside the Greek Crisis)

1980-е гг. почти свели на нет достижения двух предыдущих десятилетий. Расходы государства росли как на дрожжах, дефицит рванул с 2,3 до 14 % ВВП, а государственный долг с 28 до 120 % — и все это при неслыханной щедрости ЕЭС. К концу десятилетия инфляция достигла 18 %, производительность труда буквально рухнула, а иностранные инвестиции утекали сквозь пальцы. Экономика оказалась на грани коллапса, и граждане читали об этом при свете свечей, потому что бастовали работники электростанций.

На выборах 1990 г. это незавидное наследие досталось правой партии «Новая демократия» (Νέα Δημοκρατία). Она попробовала было закрутить гайки, но ПАСОК организовала массовые демонстрации и забастовки несогласных. Джинна клиентелы было не так-то просто загнать обратно в бутылку. Коль скоро граждане сделались клиентами, не оставалось ничего иного, как добиваться их благосклонности. «Новая демократия» могла лишь одно — принять условия игры.

В 1993 г. Папандреу вернулся было во власть, но его начали преследовать болезни и неудачи, так что продержался он всего два года. Сменивший его на посту премьер-министра Костас Симитис попробовал сделать резкий поворот и, сыграв на стремлении страны войти в Еврозону, «продавил» программу ужесточения финансовой политики, за счет которой инфляция снизилась до 2,9 %. В 2001 г., благодаря творческому подходу Goldman Sachs к заключению сделок[73], Греция была признана соответствующей всем критериям, необходимым для присоединения к Еврозоне.

Снова предстояло тратить деньги и возрождать экономику. Еще во II в. до н. э. историк Полибий сделал меткое наблюдение, не потерявшее актуальности.

Дело в том, что толпа, привыкнув кормиться чужим и в получении средств к жизни рассчитывать на чужое состояние, выбирает себе в вожди отважного честолюбца…[74]

Полибий. Всеобщая история. Кн. VI, гл. 9

Андреас был как раз таким вождем, а теперь дешевый европейский кредит позволил греческому народу «кормиться чужим».

Период Меморандума (2010–2020)

Великий кризис

К середине 2000-х гг. только очередное заимствование могло ликвидировать брешь между доходом и расходом, но оно было возможно, лишь если кредиторы верили в кредитоспособность Греции. Вот почему, когда министры финансов ЕС первый раз заметили, что «греческое руководство намеренно искажает отчетность», весь финансовый мир слегка испугался. Ну а когда то же самое греческое руководство увеличило прогноз дефицита бюджета с 3,7 до 12,5 % ВВП, легкий испуг перерос в самую настоящую панику.

Греческие проценты по займам росли быстрыми темпами. Так называемый спред (разница между стоимостью кредита для Греции и Германии) в 2008 г. составил 35 базисных пунктов. К январю 2010 г. он вырос в десять раз. Греция была уже не в состоянии брать займы, необходимые ей для латания финансовых дыр. Член Еврозоны вдруг оказался почти неспособным выполнять долговые обязательства и этим угрожал всему союзу. Греция ворвалась в топ мировых новостей.

23 апреля 2010 г., когда спред давно уже перевалил за тысячу базисных пунктов, премьер-министр Георгиос Папандреу (сын Андреаса) официально обратился за финансовой помощью. 2 мая был подписан первый Меморандум о взаимопонимании между правительством Греции, Европейской комиссией, Европейским центральным банком (ЕЦБ) и Международным валютным фондом (МВФ). Этот договор стали называть просто Меморандумом, а трех кредиторов соответственно «тройкой». Для Греции настало время расплачиваться за грехи.

Из общей суммы 110 млрд евро Еврогруппа давала 80, а МВФ — все остальное. Правительство страны, не имея возможности прибегнуть к обычной в таких случаях мере — девальвации национальной денежной единицы, было вынуждено принять очень жесткие решения, которых не знала еще ни одна развитая экономика. Безжалостно урезали все: и зарплаты, и пенсии, и разнообразные расходы на государственные нужды. Вольфганг Шойбле, в то время