Сварог в лучших традициях небожителей раскланялся с молодойженщиной, тоненькой, сероглазой, в мужской одежде и легкой кольчуге. Брошенногоею на мужа короткого взгляда хватило, чтобы понять: в этом доме муж — всемуголова, им неизменно восхищаются и с ним никогда не спорят, не говоря уж о том,чтобы, боже упаси, подвергать сомнению его замыслы и поступки. Малыш лет трех,цеплявшийся за ее руку, был без доспехов, но свободной ручонкой гордо держал навиду у гостя самый настоящий кинжал, при его росте выглядевший двуручным мечом.

— Рада вас видеть, барон, — сказала графиня чутьзастенчиво. — Извините, не можем вас принять, как должно, с фейерверками икрестьянскими плясками на лугу, муж, как видите, в ссоре с королем, предстоятхлопоты…

Ее ничуть не удивило, что Сварог собирается в Хелльстад —должно быть, окружавшие ее мужчины на мелочи не разменивались, и безумная удальсчиталась здесь нормой поведения.

— Пришел отец Грук, и с ним — сорок человек, —сказала она мужу, глядя снизу вверх влюбленными серыми глазищами. — Я ихразместила на заднем дворе. Сегодня штурм будет? — Последний вопрос былзадан с интонацией а-lа «Что там сегодня вечерком по телевизору?»

— Сомневаюсь, — фыркнул Сезар. — Пойдемте, милорд,познакомлю вас с лесным пастырем.

Лесной пастырь сидел на перевернутой корзине и расправлялсяс жареной индейкой — только жалобно похрустывали птичьи косточки. Он был лет надесять постарше Сезара, на локоть повыше, шире вдвое, чревом превосходил втрое.Мускулами не обижен, крайне жизнерадостная физиономия, румяная от здоровоголесного воздуха, шрам на щеке, причем шрам рваный, а не ровный, какой остаетсяпосле удара холодным оружием. Скоре уж, где-то в лесу пастырь имел удовольствиеповстречать местную неслабую зверушку, коя вознамерилась откусить ему нос, дачуток прогадала, промазала. А второго шанса пастырь ей не дал… Рядом,прислоненная к бочке, стояла дубинка длиной с оглоблю, наполовину окованнаястальными кольцами — да и железный массивный крест, висевший на цепи, способнойудержать волкодава, в два счета можно превратить в жуткий кистень, стоит снятьс шеи.

Вокруг расположились дюжие молодцы в зеленых кафтанах икожаных каталанах, с длинными сложными луками, короткими мушкетами, мечами ичапагами — маленькими топориками на длинных топорищах, пригодными и для рубки,и для гойкара. Все усердно жевали мясо, черпали из бочки нэльг[14]и держались с веским спокойствием тертых ребят, прекрасно знающих, ради чего ихсозвали. Тут же лежали пять-шесть гланских ладаров — пепельных, поджарых псов,похожих на догов, зорко следивших, как оголяются от мяса наиболее приманчивыекосточки.

— Отец Грук, смиренный лесной пастырь, — сказалграф. — А это барон Готар, он направляется в Хелльстад, у него там срочныедела.

Отец Грук что-то благодушно проворчал, швырнул ближайшемупсу остатки индейки и вытер руки о подол рясы:

— В Хелльстад так в Хелльстад. Не удивляйтесь, барон,что я так спокойно принял известие о цели вашего путешествия. Если рассуждатьфилософски, Хелльстад есть непреложная реальность, принадлежащая нашему миру, инет ничего удивительного в том, что он служит конечной целью чьего-топутешествия. Правда, я впервые вижу человека, у которого там срочные дела. Самоборот удивляет — «срочные дела»… Все остальные, с кем мне доводилось общаться,употребляли другие обороты, и многие честно говорили: совершить бы наспех хотьчто-то героическое да побыстрее унести ноги. Бывало, и уносили. Иные, комуособенно везло, уносили ноги вместе с головой.

— А что, бывало — и по отдельности? — спросилСварог.

— Ого! — серьезно сказал отец Грук. — Впозапрошлом году один лихой бедолага вышел оттуда, неся свою забубённуюголовушку в руках. И в зубах головушка держала кошель с золотом. Лиги четырепрошагал, прежде чем свалился. Видите вон того верзилу? Сейчас-то он соколомсмотрит, а в тот день, узревши этакого путника, сидел на верхушке дуба и щелкалзубами на весь лес. Уж я-то точно знаю, ибо сидел на соседнем суку и зубамищелкал не тише, хотя в наших местах полагалось бы ко всему притерпеться. Золотомы потом забрали, каюсь; хелльстадское — не обязательно дьявольское, самыенастоящие монеты оказались, только ужасно старые, иных даже ювелиры неопознали… Вам туда непременно нужно?

— Увы, — сказал Сварог. — Дела. Ничего непопишешь.

От Сварога не ускользнуло упоминание ювелиров. Это только влегендах о Робин Гуде лесной люд жил, не имея налаженных деловых связей спрописанным в городах средним классом. В реальности же все иначе. Иконтрабанду, и взятую на гоп-стоп добычу следовало сбывать. Следовало иметь внаселенных пунктах верных людей, чтоб предупреждали о готовящихсяантиразбойничьих полицейских рейдах и планах по возведению новых блокпостов. Аверные люди обходятся в копеечку. Иначе не выживешь.

— Топорик у вас интересный, право… — Отец Грукглянул цепко, умно. — Ну, да чего только с собой не таскает проезжийнарод… Сам бы охотно сходил с вами, столько лет рядом живу, да так ни разу и несобрался. Да паству мою никак не уговорить, а в одиночку неуютно как-то. Богдаст, выберусь. Как только поднакоплю решимости на славный подвиг. Есть там,если верить слухам, заброшенная церквушка, а в ней, по тем же слухам, самсвятой Сколор оставил знаменитый свой посох, которым во времена оны выгнал всюнечистую силу из Горрота…

— А она опять поналезла, — буркнул Сезар,зачерпнул из бочки нэльга себе и Сварогу, и они уселись на корзины. — Да,барон, пленный-то ваш помер, едва принесли… Вот я и говорю: ваш святой Сколорнечистую силу выгнал, а она опять набилась во все щели, стоило святому уйтиподальше…

— Все оттого, что люди не почитают Единого Творца ипоклоняются созданиям, незаслуженно именуемым богами, — сказалмонах. — Взять хотя бы вас, граф. С вашим крылатым псом. Ну зачем вам,человеку умному, сей богомерзкий кумир?

— А когда он существует! — запальчиво сказалграф. — Я его сам видел.

Сварог заинтересованно посмотрел на гостеприимного графа. Оказывается,и лауру Сезару что-то там необычное судьбой предназначено, раз выпала такаявстреча. Это как пить дать. Сварог уже успел убедиться, что в этом, полноммагического барахла и сверхъестественных индивидуумов мире в достатке граждан,за всю свою жизнь пустячного заклинания не услышавших. Чудесами и небывальщинойэтот мир награждал своих обитателей весьма избирательно. То есть — только тех,кому было предначертано играть в судьбах этого мира весомую роль.

— Это еще не значит, что ему нужно поклоняться, какбогу, — проворчал отец Грук. — Вы еще перед моими песиками падитениц, они ведь тоже существуют, а при случае цапнут почище Симаргла…

— Отец! — Рука Сезара демонстративно опустилась нарукоять меча.

— Граф! — Костяшки пальцев пастыря побелели, сжимаядубинку.

Но препирались они, видно было, насквозь привычно, сдобродушной терпимостью старых знакомцев, давно оставивших надежду друг другапереубедить, а бряцание оружием было не более чем привычная шутка. Сварог вдругсообразил, что ничегошеньки не знает о Хелльстаде. Одни общие фразы, из-закрайней расплывчатости не позволявшие даже испугаться, как надлежит. А егособственный визит туда не одарил ни особыми ужасами, ни глубокими познаниями…Ну насчет ужасов точнее будет «почти не одарил».